— Что? — Оба мужчины уставились на меня с долей непонимания и иронии.

— Анрика, Вам дурно?

Мой крик об артефактах напоминает крик о помощи? Или они оба плохо слышат?

— Я сказала… бездна! Я говорю, что у меня есть артефакты. Бездна! Не они. Доступ. — Я нервничала, а слова в голове и на языке путались клубком шерстяных ниток. — Королевский институт исследований магии. Там есть небольшой кабинет, который… мой.

Мой пол любит шокировать, любит эпатаж, привлекать внимание мужчин. Но, наверное, в истории человечества, я первая, кто привлекает мужчин к себе не внешностью, а наличием тайного убежища, добытого незаконно. И где? В институте магии. Ай да я.

Помявшись, потоптавшись, пришлось в общих чертах рассказать, как есть. За мной числились не только написание вступительных под заказ, я еще и завязала свой третий по счету роман с очень меркантильной и научной целью. Старший магический сотрудник (он же мой возлюбленный номер три) светлой магии решил, что для приходящего мага моего уровня нужен личный кабинет. А посему пожертвовал мне свою лабораторию для проверки реактивов изъятой контрабанды.

Марсен рассмеялся. У Арта был такой вид, будто я ему только что стрелу в сердце пустила. Или перебила сразу всю родню. Ужас, отвращение, боль. И много-много удивления.

В бездну, пускай себе! Что мне с его отвращения? Передумает жениться? А я собиралась за него замуж? Или, может, потеряю друга? Смешно. Дважды потерять невозможно.

Еще две чаши мы провозились с доставкой артефактов, обработкой слепков и сверяли с личными делами командированных. Доступ к архиву тайной канцелярии все еще сохранялся за Артимием, как некогда за одним из ведущих сотрудников. То ли не успели снять разрешение, то ли так и было задумано. Особой тайны из результатов проверки никто не делал. Весь ближний круг, мы же министры государства, был посвящен в тайну смерти короля, после чего и было решено огласить новость о браке принцессы. Коронацию пришлось отложить на несколько недель. Все это время смерть короля не оглашали. Барон, как и юная маркиза, были арестованы по обвинению в предательстве. Именно ауру девчонки обнаружил Арт. Подлинность оной была неоспорима. Барон считался в течение недели соучастником, пока в ходе очередных проверок под руководством все того же Артима не было установлено, что сам барон не принимал участия в заговоре. Более того, его предал и подставил его же сын. Тот самый, о котором он так беспокоился, — потерявший свою магию. Молодой человек был всего лишь пешкой в более серьезной игре. Барона же подставили в надежде, что истеричный старик недолго продержится и отдаст богам душу еще во время допросов. Маркиза в ходе следствия согласилась сотрудничать в обмен на послабление приговора. Ей пообещали заменить смертную казнь на лишение магии и изгнание. Это было бы хорошей сделкой, но я до последнего противилась оной. Увы, кроме меня, никто в девочке-подростке так и не увидел королевскую градзу[79]. Сделка была подписана, и я, с горечью признав свою поражение, отстранилась от всех государственных дел, насколько это было возможно. В свете недавних прорывов все произошедшее было списано на заговорщиков и адептов древней магии.

К концу весны мне поступило предложение от королевы, которую все же короновали на днях вместе с ее супругом, о том, чтобы я приняла на себя пост главы Королевского института изучения магии и стала ректором столичной академии волшебства. Оба поста подразумевали совмещение с уже имеющейся должностью министра. Я колебалась. Прошло почти полгода, с тех пор как пропал Сильвий. Отчеты от ищейки Артимия я получала регулярно — каждый месяц по всем странам. А также личные письма от господина Файна (родовое имя ищейки) каждый раз, как он мог отчитаться по тому или иному региону. Результаты поисков были такие же, как и до них. Ничего. Проверялись неизвестные маги, а в последние недели мы взялись и за светлых, где бы те ни появлялись, но они не были Сильвием. Потерявшие память, разбойники, аферисты, кого только не удалось нам обнаружить. За весь срок найма агентство ищеек перерыло не только по второму кругу после меня страну, но и добралось до дальневосточных земель царства Интев.

По иронии судьбы и в силу моей занятости, необследованными все еще оставались Туманные острова. И, что считалось уже лично моей блажью, — песочный материк Афиров. Блажью, потому что население страны Афиров отличалось свирепостью, кровожадностью и малочисленностью. По сути, там не было единого народа, а лишь сотня, а то и меньше диких племен, которые воевали друг с другом и верили по сей день в силы природы, отрицая богов в принципе. Сам материк представлял собой территорию размером в Бритию с Франкцией, искореженную рвами смерти, где, поговаривали, некогда древние боги истязали грешников. Если бы Сильвий туда и попал, он бы не прожил и суток. Но я настаивала на проверке на месте всех силовых точек. Если хотя бы одна была задействована под портальное перемещение от пустынных полей, значит, Сильвий там. И, пока не доказано обратное, я допускала все. Даже невозможное. К началу лета пришлось написать сыщику об отказе от собственного участия в поисках. За что была удвоена сумма оплаты услуг и затребованы лучшие наемники для Туманных островов. Я продолжала сидеть в столице, тянула время с отказом Королевской чете и жила от письма к письму в переписке с ищейками. Соглашаться на должности, предложенные Сиятельными, я не хотела. С недавних пор меня воротило от столицы, дворца, двора. И все чаще задумывалась о том, чтобы вернуться в родовое гнездо. За мной был долг перед почившей семьей. И надо было восстанавливать былое величие дома Ива-Новых. На том и остановилась в своих планах.

Ищейкам я дала месяц на Туманные острова, когда сама готовила все к переезду в Плайт Минор, дом моего детства. Новости с песчаного материка ожидались к концу лета. Так долго задерживаться в столице я не собиралась. Да никто бы мне и не позволил так долго тянуть время. Конец джуна был моим крайним сроком для ответа. Конечно, я могла бы отказаться сразу же, но я хорошо изучила и королеву, и короля. Мой отказ вот так никто бы не принял. И, вплоть до лета, меня бы дальше пытались уговорить, убедить, настоять. Я этого не хотела. Иногда сама себе удивляюсь, до чего изменились мои цели и желания. Год назад я бы продала и душу, и тело Падшему, лишь бы добраться на законных основаниях к круглосуточному пользованию королевскими лабораториями. А что теперь? Ничего.

Моя речь об отказе перед Сиятельными была коротка, как ничья и никогда. Я пуста, без магии, и я слишком много потеряла. Порой казалось, что там, вместе с Сильвием, сгинула и я. Но это было, конечно, больше надуманным. Тосковать нужно и можно, но исключительно одинокими вечерами. Лучше всего по осени, с чашкой горячего чая и хорошей книгой. А сейчас было лето. И утром мне приходилось снова заниматься делами, а тоска на десяток с лишним чаш пряталась, схоронившись, как те демоны, что бегут от света во тьму где-то на дне души, чтобы ближе к ночи опять напомнить о себе грустным сном о поцелуях и счастье, которое теперь казалось возможным, будь я посмелее.

В ту ночь разразилась буря, лишний раз, возвращая меня в день расставания с Марсеном-младшим. Ничего удивительного, что всю ночь мне спалось плохо, а сны снились один другого хуже. Вытащив себя из постели и послав прислугу за кофе, в ночной рубашке сразу же засела в кабинете, ломая голову, как без помех отбыть в Плейт Минор. Ожидаемо, Сиятельные отказ от предложенных милостей восприняли без восторга. Тия то и дело намекала, что способна перейти от просьб к приказам, а Эвадо хмуро мерил меня такими взглядами, что я, помимо воли, чувствовала, как с меня снимают мерки для семейной гробницы. Не удержалась и застонала вслух. В дверь без приглашения ворвалась горничная. Оценив мое моральное состояние, а за это время она меня неплохо изучила, девушка тихо водрузила на стол поднос с круассанами и кофе, и быстро ретировалась. Ко второй чаше и на третьей чашке кофе я решила, что от такой меня толку нет и надо бы прогуляться. Гулять без дела я не умела, и потому решила осмотреть столичную академию, а заодно проведать бывшего возлюбленного. Так, в ходе бегства от обязанностей, родилась идея найти более достойного кандидата на обе должности.