— Рик, я жив. Ты жива. К чему говорить о том, что случилось?

— К чему? К чему?! — Я все же кричала. Терпение закончилось, еще на «я рискнул». — Ты не нужен. И тебя бы убили сразу же! Это я могла гулять и верить в то, что мне можно рискнуть! Я, не ты!

— Рика!

— Что Рика! Между прочим, я все еще твой профессор. И у тебя даже нет диплома!

— Тебя и с дипломом в плен взяли. Скажешь, ты чем-то лучше?!

— Да, я, ты дурак! Мелкий, неумный! Ты мог погибнуть!

— Я не понял.

— Что? Что дурак? И не поймешь! Ничего…

— Сделаем вид, что я ничего не слышал. Или слышал, но на пару тонов тише. Не стоит переживать обо мне. Я взрослый мальчик, Рика. И давай по-честному, ты такой же мне учитель, как я тебе ученик.

Он на удивление быстро успокоился. Он успокоился, а я нет. Попыталась встать, но меня не отпустили. Обняли, как дикого фейри (волшебный народ, отличается необузданным нравом и по своей сути ближе к животному миру, чем к человеку), и не желали отпускать. Еле удержалась, чтобы не укусить. Не потому, что его жаль. Потому что он точно заявит, что это я ребенок. И будет прав. В каком-то смысле. В конце концов, чем мы отличаемся, кроме даты рождения? Оба глупим, оба срываемся и кричим. Оба влипли в одно и то же… приключение (это слово определенно звучит лучше, чем дерьмо).

— Глупости. — Он фыркнул, а я поняла, что с таким же успехом могла бы и кусаться. Он во многом прав. И это злило еще больше. — Давай к делу.

Перейти с криков на спокойный тон легко. Только голос глухой, мысли разбегаются, а руки сжимаются в кулаки. Я не желала драки, я хотела скрыть дрожь в руках. Хотелось обнять его еще крепче, чем он меня, и забыть на каплю, что этому миру скоро конец.

— Мы выживем, слышишь? Мы — выживем. Как ты ощущала эту тьму?

— Как себя. Но… другую? — Я прикрыла глаза, возрождая в памяти те ощущения, что будила во мне та магия. — Мне было тепло и холодно. И я ничего не боялась. Совсем ничего. Ни за тебя, ни за себя. И хотелось стереть с лица земли этот замок. Почти как есть после работы, когда за весь день — ни крошки во рту.

— А мне и сейчас хочется. Раствориться в этом мире. Или поглотить его. Я еще не понял.

Марсен отстранился, резко, и мне стало так одиноко. Это пугало. Нельзя привыкнуть к человеку так быстро. Тем более что между нами столько всего. И много нехорошего.

Марсен прошелся по поляне. Накинул на меня одеяло. Сам же остался стоять.

— Ты была права. — Я подняла голову. Мой палач и мой спаситель. Он стоял неподалеку, вглядываясь в ночь. — Вскоре у нас будут гости.

Я поднялась, натянув на плечи одеяло. Слишком холодно. Даже под пологом.

— Ты кого-то увидел? — Мое зрение в темноте во много раз лучше обычного человека. Дар тьмы лишил дня, но приласкал ночью. Сейчас я никого не видела. Лишь тьма сгущалась, а вокруг замка исчезли ворота, сад, даже трава.

— Тьма, Рика, тьма идет сюда. Как думаешь, сколько у нас времени, пока она доберется?

— Немного, успеем попрощаться. — Я невесело улыбалась. С таким же лицом я каждый раз выслушивала от родителей о долге дочери герцога выйти замуж, нарожать наследников.

— Успеем. — Не спорить? Неужели заболел? Я не шутила, не язвила, я переживала. — Расскажи еще раз о заклинании. И призыве.

И я рассказала, трижды. Из глубин памяти всплывали мелочи, но Сильвий не оставлял меня в покое, пока я не начала злиться. Снова.

— Сильвий, я все рассказала! Больше ничего. Нечего мне добавить, понимаешь?

— Не злись. Приляг.

— А, если нас это убьет?

— Оно было внутри тебя, и ты цела. Так?

— Да, но…

— И внутри меня все еще есть. И я цел.

— Но оно…

— Без «но», послушай меня. Хотя бы раз послушай и поверь. Я знаю, понимаю, что я… немного ошибся в наших отношениях. Мне стоило бы поговорить с тобой. Может, подружиться для начала? Святого… боги с ним. Я люблю тебя, Рика. И я бы хотел, чтобы ты стала моей женой. Беременна ты или нет. Очень хочу. И детей от тебя. Хватит! Не перебивай меня. Я должен сказать. Запомни, если… я хочу, чтобы ты была счастлива. И даже если для этого тебе нужен этот сопляк.

— Он младше тебя на два года.

— Пять! Я узнавал. Боги, да молчи же ты! Времени нет.

Я снова открыла рот. Но промолчала. Он метался передо мной, как солнечные блиги[62] в реке Муасон.

— Принцесса на западе. Иди туда. Я чувствую брата. Там. Они недалеко. Ближе всего здесь Крайк, городок пьяниц и шлюх, не думаю, что они именно там, скорее, они в имении Жарье немного восточнее. Иди в город, к магистру Стаку, он живет на улице…

Я не выдержала. Все это было похоже на прощание. И оракулом быть не надо. И на звезды не смотреть. Он собирается…

— Ты что надумал? — Я не кричала. Я шипела не хуже ядовитых гадюк с Туманных островов.

— Я просил помолчать. — Приказ заткнуться — это просьба? Я посмотрела на него, и уже собиралась что-то сказать. Но меня быстро поцеловали в губы, легкий поцелуй из тех, которыми одаривают мужья жен, перед тем как уйти на работу. — Береги… Прости меня.

И он бросился бежать в сторону тьмы. Я не спешила бежать за ним. Он прав. В нем есть та же тьма, что там. И мы, мы темные. Даже если эта тьма не простая. Даже если она сотню раз связана с древней магией. Он должен уцелеть. Только к чему эта глупая сцена прощания? Не собирается же он принести себя в жертву? Жертву. Тьма пришла ради жертвы. Если так, то… боги, он собирается…

— Нет! Нет! Постой! Пожалуйста!

Я бежала, я кричала. Я плакала и спотыкалась. Я падала и снова бежала. Марсена скрыла тьма. А после и меня. Скрыла, укутала, поглотила, и я исчезла.

— Стой! Не смей!

— Герцогиня, герцогиня Ива-Нова!

Цепкие пальцы впивались в плечи, и тьма снова вернулась. В этот раз я не поддалась. Я зарычала. Ударила по руке, вырываясь.

— Позовите врача, врача! Позо…

— Герцог!

— Магистр!

— Держите ее!

На меня навалилось несколько человек. Я рвалась, вокруг была только тьма. Тьма, теплая, дышащая.

— Ваил, Ваил, янтере…

— Магистр, не смейте!

Женский голос звучал раздраженно. И осуждающе. Ваил? Древние боги? Здесь принц? Все мертво… Тело обмякло.

— Она потеряла сознание!

— Нет, она… — руки, удерживающие меня, соскользнули, и я сразу же попыталась подняться. — Не отпускайте ее, идиоты!

— Марсен! Сильвий! — Меня не слышали. Закашляла. Из горла не вырвалось ни звука. Сглотнула. Слюны нет. Во рту сухо. Надо, чтобы меня отпустили. И где свет? Мне нужен свет. Или тьма? Я же темная. Я темная? Не помню.

Я открыла глаза. Попыталась. Ресницы склеились, я скривилась. Еще одна попытка хотя бы что-то увидеть. Правый глаз удалось разомкнуть. Хорошо бы протереть глаза, но руки держат. Прищурилась. Меня удерживали пять человек. Хм. Лестно. Руки, ноги, голову. Заморгала. Мне же это не кажется? И еще трое в паре шагов. Я на кровати. Твердой, как лоб Марсена.

— Можете меня казнить, но ей нужна помощь. И только на это она реагирует. — Знакомый голос. Я его знаю.

— Сука! — Я рванула. И снова упала. Но, слава богам, в этот раз я была услышана.

— Герцогиня, успокойтесь!

— Анрика. — Глория я узнаю даже без глаз, в брюхе бездны, живой или мертвой.

— Марсен…

— Он мертв. — Задрожала. Успокоиться, надо успокоиться. Облизала губы. Шершавые, с коркой запекшейся крови. Язык тоже болел. Болело все. — Отпустите ее, болваны! Не видите, она пришла в себя.

Меня сразу же отпустили, сунули под голову две подушки размером с полкровати и дали в руки чашу с водой. Часть воды пролилась на лицо, грудь, постель. Пила я жадно. А напившись, отбросила чашу на постель и опустила голову.

Глорий сел на мою кровать. С другой стороны подошла неизвестная женщина.

— Как Вы себя чувствуете, герцогиня?

— Мертвой, — ухмыльнулась я.

— Ани!

— Оставьте, герцог. Вы знаете, кто я?