Резким движением потянись к кобуре, которая висит на поясе у охранника, затем так же быстро одерни кнопку, а затем технично за долю секунды достань пистолет, так полюбившийся тебя. «Макаров»… Ты не забыл, как стрелять, я надеюсь?
Ладно, пожалуй, соглашусь. Мы никого больше убивать не будем, нам хватило, но если ты хочешь сбежать… ЧЕГО ТЫ СТОИШЬ С ПРОТЯНУТЫМ ПИСТОЛЕТОМ, ОГЛУШИ ЕГО, НАКОНЕЦ!
Да, ты можешь переодеться в его форму и вальяжно, так неторопливо и грациозно покинуть «Колодец». Только вот не надо быть мисс Марпл, чтобы вспомнить про КПП и пропускной режим на объектах подобного типа.
Но ты же не думаешь, что…
Да, я так и думаю. Поднимайся на крышу, оттуда отличный вид на свободу. Но для начала возьми ключи у охранника, нам не нужны сюрпризы в дверях. Они там, в заднем кармане брюк, только не наслаждайся процессом, извращенец.
Дальше нам нужно подняться вверх по лестнице. Почему? Дебил, ты знаешь ответ, каждый день, направляясь в школу, ты знал ответ на этот вопрос. Никогда не замечал, что в одном месте на углу режимной территории высокий забор максимально прилегает к зданию соседнего с нами блока. Плавно стена переходит в покатую крышу, а уже потом, в расстоянии полтора – два метра от верхушки одного блока начинается верхний этаж другого. Ты еще удивлялся, мол «сбежать легче, чем мне с урока химии». Неужели не хочешь проверить свой довод на практике? Хочешь, я уже слышу твои быстрые шаги на лестнице.
Эти ублюдки в погонах врубили сирену! Чем-то похоже на сигнал воздушной тревоги, но почему тогда так громко лают собаки. Я даже уже представляю, как охранник с кровью у виска тянется к кнопке радиопередачи, а затем таким надрывистым голосом пытается прокричать что-то наподобии: «Всем внимание, у нас побег!»– и тут же отрубается.
Даже если и так, то спецназу хватит чуть меньше пяти минут, чтобы приехать сюда. И хоть ты уже лезешь в оконный проём, если ты не успеешь покинуть СИЗО… Ладно, не думай об этом, лучше сконцентрируйся на направлении движения. И да, отсюда неплохой вид на твой город, не правда ли?
Ты бежишь по кладке тюремной крыши, но все, что ты слышишь, это лай собак и полицейские машины вдали. И ты уже на заветной крыше, все ближе и ближе к тому, чтобы стать местным Энди Дюфрейном в глазах обитателей следственного изолятора. Заветная стена невероятно быстро растет у тебя на глазах… Неужели ты так боишься высоты? Поверь, стена еще выше на уровне двух метров под землей. ПРЫГАЙ!! НУ ЖЕ!!
«…Мы никогда не думаем о последствиях своих решений, а преступником может стать любой человек. Никакой психической предрасположенности, главное – это обстоятельства, в рамки которых мы закованы. Но важно не это: ни прошлое, ни будущее. Сейчас, в данный момент я лечу через забор с колючей проволокой к тому, что многие называют абстрактным словом «свобода». Я не знаю, что свобода для меня, наверное, никогда не буду знать. Но пока я был в изоляторе, я жил мыслью о ней. И вот именно сейчас, в данный момент, я живу по-настоящему. Без приторных улыбок окружающим, без дорогих понтов и фальши, без похоти и лицедейства я живу этим моментом. Здесь и сейчас…»
Это была первая запись в моем блокноте, которую я сделал через пять минут после того, как покинул Следственный Изолятор № 1 моего города. Теперь, пока у меня есть время, я должен написать о том, как в нём оказался. Может быть, это станет началом истории обо мне. Бумага зафиксирует меня в вечности.
«Итак, любую книгу можно «обвинить» в том, что построена она лишь на одном главном герое…»
8
Что со мной происходит и откуда в моей голове этот голос… Могу ли я доверять ему, и самое главное: почему он пропал так же резко, как и появился? Вопросы сменились необходимостью: я на свободе, и меня разыскивают.
Возможно, через минуты три-четыре сюда стянется не один десяток патрульных машин полиции. Они будут прочесывать местность, проводить свои операции, «План-Перехват», а у меня даже нет денег на автобус, чтобы быстро покинуть этот район. Да даже если и были бы, то моё лицо знает каждый в этом городе; именно в этой самой одежде меня вели на прицелы телекамер.
Однако стоит мне посмотреть наверх, как я тут же замечаю солнце в зените. Не нужно быть великим географом, чтобы вспомнить, в какое время суток это бывает. Времени около полудня… В такое время я, как правило, дожидался перемены на уроке исто… Уроки! В моей школе по-прежнему идут занятия. Засунув пистолет в брюки за спину, я окольными путями направляюсь в свою альма-матер.
Пожалуй, это единственный вариант выйти из этой ситуации. Прежде чем что-то начать, нужно узнать, как это закончить, разве нет? Не будем такими наивными, мне невероятно повезло, что удалось выбраться из этой ямы, но даже у клинических дураков нет такого уровня фортуны, чтобы в светлый рабочий день уйти от копов. При самом лучшем раскладе меня арестуют в трех кварталах отсюда, а, имея в виду наличие у меня пистолета, участь моя весьма плачевна. Школа была в квартале от «Колодца», и если мне повезет…
Они уже окружают район, и сейчас единственное, что мне нужно, это успеть. Время… Люди не знают цену времени… Они просто о нем не задумываются, а если задумываются, то уже слишком поздно… Не верите? Ну что ж, представьте, что вы преступник, приговоренный к смертной казни. И вот вы уже возле эшафота в ожидании исполнения приговора, а так как до того, как приговор вступит в силу, пройдет церемониальная часть, то вы знаете, что до смерти вам осталось примерно где-то пять минут, может меньше. И вот вы стоите и думаете: «…ага, значит первую минуту на «вспомнить близких», две минуты на понятие смысла жизни, а две остальных – ну на все остальное; посмотреть, что вокруг». Чёрт, я цитирую князя Мышкина.
Однако до здания школы осталось каких-то пять шагов. Четыре… Три… Два… Поднимаясь по ступенькам, пытаюсь придумать план, но к чёрту все! Немного анархии в голове, и вот весь город стоит на ушах. Вспомнил то самое чувство, когда меня вели на вспышки фотоаппаратов. Я могу все повторить, только в разы круче и по моему сценарию. Осталось только достать пистолет из брюк.
Мне нужно на второй этаж, думаю, следует навестить одноклассников. И вот я уже в вестибюле, но на посту охраны нет ни души. Старый пердун – охранник, наверное, как всегда пошел в столовую, где он стоит и смотрит полчаса на меню, потом считает каждую копейку на кассе, чтобы затем еще час провести, сидя и ковыряя в тарелке, что только бесит дежурных по столовой. Думаю, он и сейчас там. Думаю, стоит как-то оповестить директора о бреши в системе безопасности. И грянул гром.
От выстрела вверх посыпалась вся побелка на потолке, но я смог дойти до точки невозврата. Отряхнувшись, я побежал по ступеням на второй этаж, думая только о заветной двери моего кабинета. Я им всем доказал. Я им всё доказал! Это их право – считать меня убийцей, нелюдью, циником, но сказать, что я трус или слабак они больше не посмеют. НИКОГДА!
И вот я уже поднялся на второй этаж, на котором от звука выстрела вышли из своих кабинетов учителя, чтобы поглазеть на источник шума. Я очень неторопливо, держа пистолет в руке, двигаюсь по коридору, чтобы они смогли разглядеть ученика, ставшего легендой в стенах родной школы. Безумная улыбка, мешки под глазами, живой и очень беглый бешеный взгляд, щетина на лице. Я сам у себя вызывал мурашки, я боялся сколько не звука уже приближающихся полицейских машин, столько последствий, которые могут наступить благодаря мне. Я шёл по моему коридору, а учителя в неконтролируемой панике бежали к своим кабинетам, дрожащими руками закрывая за собой двери. Но мне нужен был всего один кабинет. Я уже видел его, я шёл к нему. Моя учительница стояла в дверях, но даже не думала дернуться к рукояти. Испуганный, но полный решимости взгляд. Понимаете, я смотрел в её глаза, и думал, что она ждет меня, как будто она всегда меня ждала. Было видно, что она очень боялась, но… для нее я был учеником. Всегда, что бы ни произошло, она не отказалась от того, что я ее ученик. И мне было стыдно, что я ее подвел, и уже ни хотелось ничего… В эту самую минуту я бы все отдал, всё, что у меня есть, мой блокнот – самое дорогое и единственное сокровище, ради того, чтобы просто сесть за парту, за моё место, и начать все сначала. Я подумал, что надо бы объясниться, рассказать, что и почему, может быть, меня поймут, может быть, меня простят. И вот до кабинета осталось чуть меньше метра:
