Внизу забарабанили с новой силой. Всё-таки не почудилось.

Выбравшись из нагретой постели, он поёжился от холода. На лестнице послышались торопливые шаги, и вскоре в дверь спальни постучали:

— Господин Корнут! У вас посетитель.

— Кого ещё там принесло в такое время? — возмущённо отозвался он, торопливо натягивая брюки.

— Это полицейский, господин. Просил вам передать, что дело очень срочное.

— Хорошо! Скажи ему, что уже спускаюсь.

Поспешный топот быстро стих — служанка побежала выполнять приказ.

Ледяная вода мгновенно отогнала сонливость. Приведя себя в должный вид, Корнут, не теряя больше ни минуты, спустился вниз. Вызвать его в такой час могли только по особой причине. Значит, облава прошла успешно.

Экипаж ожидал у ворот. Отдав честь, полицейский услужливо распахнул дверцу. Корнут же, снисходительно кивнув, устроился поудобнее: дорога предстояла неблизкая, Материнская Скорбь располагалась на другом конце города, на самой окраине. И судя по ночному визиту, именно туда они и направлялись. Брайану удалось арестовать агента Пера. Куриные потроха заманили куницу в капкан.

Город давно погрузился в сон. Окна домов провожали экипаж угрюмым взглядом чёрных стёкол: цокот копыт мешал хозяевам уснуть, тревожил их сон. Время от времени мелькали кабаки да шумные компании выпивох. Редкие лампы с трудом освещали пятачки вокруг себя, всё остальное поглотила непроглядная темень. На чёрном небе ни луны, ни звёздочки: прячутся за тяжёлыми зимними тучами.

Корнут с нетерпением поёрзал на сиденье и в очередной раз выудил карманные часы — вроде должны уже прибыть.

Будто прочтя его мысли, полицейский, выполняющий роль извозчика, громко прикрикнул; фыркнула лошадь, скрипнули колёса, и карета остановилась. Корнут выбрался из экипажа и огляделся. Мрачные стены, усеянные острыми шипами, мрачная непрошибаемая дверь, а за ней — самое мрачное место Прибрежья. Даже воздух здесь тяжёлый, гнетущий.

Вспыхнул ярким прожектор, резанул глаза и, выхватив лучом полицейскую карету, тут же погас. Корнут последовал за своим сопровождающим. Тот, остановившись у входа, трижды грохнул кулаком в дверь. Спустя минуту заскрежетала железная штора смотрового окна, и чей-то недовольный взгляд вперился в ночных посетителей.

— Открывай уже! — рявкнул полицейский. — Свои, не видишь, что ли?

Звонко защёлкали многочисленные замки, и дверь лениво отворилась, впуская их внутрь.

Брякнув что-то неразборчивое своему нерасторопному напарнику, полицейский повёл Корнута по бесконечно-длинным коридорам с такими же бронированными преградами, как и на входе. Минут десять они петляли по лабиринту Материнской Скорби, пока не остановились у одной из уныло-однообразных дверей.

— Господин начальник! — позвал полицейский и робко постучал.

Изнутри послышались тяжёлые шаги, дверь распахнулась, и начальник полиции, завидев Корнута, расплылся в благодушной улыбке:

— Рад вас видеть, господин канселариус! Проходите-проходите, вы как раз подоспели к самому интересному.

— Где он? — Корнут в нетерпении оглядел помещение.

Голые стены, обшарпанный стол да пара стульев. По столешнице разбросаны инструменты: плоскогубцы, щипцы различных размеров, о предназначении которых можно только догадываться, длинные иглы, ножи и прочее, что могло хоть в какой-то степени развязать язык подонку.

— Сейчас приведут, не беспокойтесь. Гадёныш как воды в рот набрал, пришлось отправить на разогрев.

— Что ещё за разогрев? Надеюсь, он жив?

— Обижаете, господин канселариус, живее и не придумаешь! — Брайан услужливо отодвинул стул. — Прошу, располагайтесь, будьте как дома.

«Ну уж увольте, такого дома нам и даром не надо!»

— Как всё прошло?

— Почти идеально, господин советник. Как говорится, и ворон в спину не каркнет. Представляете, мерзавец явился только на четвёртый день. Мы уже и надежду потеряли, честно говоря. А тут он, как на заказ, тёпленький, и прямо к нам в руки.

— Он был один?!

— Как перст. Паскуды, вообще страх потеряли! Ничего, всех переловим, вычистим родное Прибрежье от этой погани.

И впрямь слишком уж самонадеянно, раз один объявился. То ли привык, что всё сходит с рук, то ли у Пера не так много приспешников, как предполагалось.

— Вы же понимаете, Брайан, как важно, чтобы он заговорил? — на всякий случай подчеркнул Корнут.

— Запоёт как миленький, не беспокойтесь, — хмыкнул тот. — И не таким языки развязывали.

Корнут скривился в подобии улыбки. Брайан, может, и болван, но дело своё знает. Он любого заставит рассказать всё, вплоть до цвета матушкиных панталон. На подобных допросах уже доводилось бывать, и все они заканчивались одинаково: шеф полиции получал желаемое, а допрашиваемый, радуясь, что хоть живым оставили, отправлялся отбывать свой срок в недрах Материнской Скорби.

Дверь с грохотом распахнулась, двое надзирателей втолкнули внутрь коренастого человека с запёкшейся на лице кровью. Соломенные волосы слипшимися прядями падали ему на глаза, один из которых уже не открывался. Руки за спиной скованы наручниками; при ходьбе заметно хромал.

Подтолкнув стул ногой в середину комнаты, Брайан жестом велел усадить арестованного и тенью навис над ним:

— Назови своё имя.

Агент Пера заносчиво фыркнул:

— Адвокат мне уже не полагается?

— Будет тебе и адвокат, и справедливый суд, и топчан персональный за решёткой. Но потом, друг мой, потом. А сейчас я предлагаю тебе честную сделку: ты выходишь отсюда на своих двоих, а мы — с нужной нам информацией. Ну как, по рукам?

— Я уже всё рассказал, — ощерился тот. — Вы, господа полицейские, точно меня с кем-то спутали.

— Ну что за люди! — Брайан раздосадованно крякнул. — Совсем не ценят чужое время.

Вальяжно подойдя к столу, он, поразмыслив недолго, взял плоскогубцы.

Корнут поморщился, живо представив в уме те части тела, которые можно выдрать этим незатейливым инструментом. Кажется, рассчитывать на «сухой» допрос всё-таки не стоит. Агент занервничал, даже попытался подняться, будто сбежать надеялся.

— И куда же мы собрались? — Брайан сердито насупился, словно родитель, разочарованный шалостью своего отпрыска. — Как невежливо с твоей стороны! А я ведь даже не начал.

— Я требую адвоката! — выкрикнул арестованный. — Как свободный гражданин, я имею на это полное право!

— И не нужно так нервничать, — отмахнулся шеф полиции, как если бы отгонял назойливую муху, потом задорно щёлкнул плоскогубцами. — Сказано же, будет вам адвокат. Это ведь и не допрос даже. Так, неофициальная беседа в непринуждённой обстановке.

— Погодите, я всё скажу сам, — взмолился агент, глядя на приближающегося Брайана. — Клянусь, я не имею никакого отношения к сопротивленцам! Я простой наёмник. Мне всего лишь заплатили, чтобы я провёл людей к Северным воротам. Больше ничего мне не известно.

— И кто же тебе заплатил?

— Я не видел его лица, честное слово. Было слишком темно.

Корнут раздражённо закатил глаза. Сама святая невинность! И на что этот гнус надеется? Какой идиот вообще ему поверит!

— Это был последний шанс, — с наигранной печалью Брайан вздохнул, — и ты его успешно упустил. Стэн, мне нужны его руки.

По лицу арестованного проскользнул неприкрытый ужас:

— Нет, послушайте… Клянусь богиней Фидес, это правда! Я здесь ни при чём!

Подчинённый зашёл узнику за спину и снял оковы. Тот выдернул освободившиеся руки и снова попытался подняться, но мощный удар вернул его на место, и агент, подвывая, прикрыл руками нос. Полицейский отдёрнул его руки, и стальные браслеты снова защёлкнулись на запястьях.

— Придержи его, — Брайан склонился над кистью допрашиваемого и подцепил плоскогубцами ноготь. — Итак, друг мой, приступим.

Хруст сменился душераздирающим криком, от которого так и тянуло заткнуть уши. Не в силах смотреть дальше, Корнут отвернулся.

— Ну как, что-то вспомнил? — поинтересовался начальник полиции, когда крик стих.