Остальные не решались нарушить правила, оставаясь в масках. Ровена переборола дрожь в коленках и, продолжая приветливо улыбаться, подошла к ним ближе. С некоторыми, судя по номерам, она была условно знакома, других же видела впервые. Наверное, это и есть те самые гладиаторы, можно сказать, счастливчики, которые в силу своей неопытности или удачи пережили закрытие сезона.

— Сгинь, — шикнул Двадцать Первый на соратника и указал на нижний ярус кровати. — Располагайтесь, госпожа, будьте как дома.

— Благодарю, Морок, — Ровена присела на краешек жёсткой койки и положила руки на колени. — Пожалуйста, снимите маски. Я хочу говорить с вами на равных, а не как с рабами.

Воцарилось неловкое молчание. Один всё же решился и открыл лицо. Остальные тут же последовали его примеру, смущённо поглядывая на Ровену. Она украдкой рассматривала скорпионов — в основном обычные лица, ничем не отличающиеся от человеческих.

— К сожалению, здесь не все, — принялась оправдываться Восемьдесят Третья. — Ещё четверо в карауле. С ними я позже поговорю.

— Не беспокойся, дорогая, — Ровена натянуто улыбнулась, собираясь с мыслями. — Вы, верно, гадаете, почему я здесь? Не буду скрывать, я и сама спрашиваю себя о том же. Но не потому, что не знаю, чего хочу я, а потому, что не имею ни малейшего представления, чего хотите вы.

Скорпионы внимательно ловили каждое её слово. Она сделала короткую паузу и обвела всех взглядом.

— Это я и хотела бы выяснить, но сначала расскажу о том, что я ищу. А ищу я поддержки и верных друзей, готовых бороться за лучшую жизнь. Восемьдесят Третья говорила, что многие из вас слышали о моём отце и о том, что он успел сделать перед смертью, — некоторые из осквернённых закивали. Во всяком случае, они готовы выслушать, а это дорогого стоит. — Но мало кто знает, к чему он на самом деле стремился, за что погиб в Мёртвых Пустошах и по чьей вине до сих пор прав у вас меньше, чем у бродячей собаки. Мой отец мечтал освободить осквернённых и наделить их равными правами со свободными. Первым стал Севир, и это был лишь маленький шажок к большой победе. Отец мог бы сделать ещё многое, но был предан собственным братом! Юстиниан устроил засаду во время охоты, а что случилось дальше, вы наверняка знаете.

Ровена неуверенно взглянула на свою телохранительницу. Та едва заметно кивнула, уверяя, что всё идёт как нужно.

— Не так давно я спросила Восемьдесят Третью, хотела бы она жить так же, как и свободные, и получила весьма неоднозначный ответ. Я долго размышляла над ним и поняла, что могу предложить вам жизнь, в которой у вас будет право на выбор, право на семью и на рождение детей, право принимать за себя решения, но при этом вы не будете брошены на произвол судьбы. Я позабочусь о том, чтобы у вас было всё необходимое. Но за это придётся бороться и даже рисковать жизнью. И прежде, чем продолжить, я должна быть уверена, что вы действительно этого хотите.

Она умолкла. От напряжения воздух стал плотным, почти осязаемым, вот-вот заискрится. Скорпионы молчали, обдумывая только что услышанное.

— Мало ли чего мы хотим! — наконец отозвался один, с номером «67» над бровью. — Не обижайтесь, госпожа, но всё, что вы сейчас сказали, больше напоминает фантазии избалованной девицы, заскучавшей от беззаботной жизни.

Ровена поджала губы и холодно взглянула на говорившего:

— Я действительно похожа на избалованную девицу?

— Дело не в том, на кого вы похожи, — пояснил Сто Шестьдесят Шестой. — Просто непонятно, в чём ваша выгода, а тем более как вы всё это собираетесь провернуть. Сказочно как-то звучит.

— Сказочно — это ещё мягко подмечено, — фыркнул Двести Тридцать Четвёртый. — Как по мне, горелым здесь смердит. Слишком уж сладко заливает.

— Полегче, — ощетинилась Восемьдесят Третья, — не забывай, кто перед тобой!

— Глаза разуй! — огрызнулся тот. — Она из свободных. Девчонка хмари напустила, что тот месмерит, а ты уши развесила. Только нам всем потом расхлёбывать, случись что.

Ровена досадливо выдохнула. Понять их несложно. Кто бы поверил в такое! Да ещё и из уст избалованной девицы, как выразился Шестьдесят Седьмой. Конечно, к старшей по казарме они прислушиваются, но у любого доверия есть границы.

— Он прав, — перебила она легату, которая уже открыла рот, чтобы осадить грубияна. — На его месте я бы рассуждала точно так же. Мои слова кажутся вам пустой болтовнёй, и, наверное, так оно и выглядит со стороны. Вы спрашивали о выгоде? Да, она есть. Я хочу отомстить за отца и продолжить его дело. Вы спрашивали, как я это «проверну»? Без вашей помощи — никак. Но если мы объединимся, то у нас появится шанс.

— То есть вы хотите прикончить короля нашими руками, я вас правильно понял? — подытожил Двести Тридцать Четвёртый.

— Если бы я хотела его убить, то давно бы это сделала сама. И поверь, для меня это проще, чем кажется!

Слева раздался короткий смешок:

— Хотелось бы это видеть!

Неожиданно на Ровену нахлынула злость. Не на них, скорее на себя. На свою неуклюжесть, неумение донести мысль даже до неграмотных рабов. Пропасть, разверзшаяся между ними, росла с каждым словом. Что ж, хуже уже не будет. Раз она оказалась среди волков, то если не доказать свою силу, придётся уйти с позором и не солоно хлебавши.

— Хотел бы увидеть? — переспросила она с холодной улыбкой. — Что ж, вполне осуществимо.

Ровена повернулась к тому, кто назвал её избалованной девицей, и пристально посмотрела ему в глаза. Давно же она этого не делала, если, конечно, не считать последней встречи с Максианом.

Сконцентрироваться получилось не сразу — мешало волнение. Но вскоре знакомый жар медленно растёкся по телу, и она неуверенно направила мысленный сигнал, сразу же почувствовав слабое сопротивление чужого сознания. Стоило слегка надавить, и мембрана тотчас лопнула. Овладеть его волей получилось на удивление быстро, и поначалу она даже засомневалась: как-то уж всё слишком просто. Но это ощущение не спутать ни с чем, походит на то, когда надеваешь на себя одежду не по размеру.

— Прекрати дышать, — произнесла она первое, что пришло на ум.

Шестьдесят Седьмой попытался вдохнуть, и в его глазах промелькнуло недоумение, как у обиженного мальчишки, у которого отобрали деревянного солдатика. А уже через мгновение лицо его налилось кровью, и, хватаясь за перекладину кровати, он сделал несколько шагов, надеясь спастись бегством от невидимого душителя.

Вокруг изумлённо зашептались. Осквернённый повалился на колени, его пальцы начали в панике царапать каменный пол. Словно сквозь прозрачный занавес Ровена увидела, как кто-то бросился к собрату в попытке помочь. На висках скорпиона вздулись вены, рот открывался в безмолвном крике.

— Теперь можешь дышать, — приказала она и тут же отпустила его волю.

Шестьдесят Седьмой принялся судорожно глотать воздух. Остальные обескураженно уставились на неё.

— Мне показалось или..? — Морок повернулся к Восемьдесят Третьей и указал на Ровену, а потом на себя. — Она что — тоже?

Та еле заметно улыбнулась и заговорщически подмигнула.

— Могла бы и предупредить, — с наигранной обидой проворчал Двадцать Первый.

— Не имела права, как теперь и все вы. Попробуйте хоть заикнуться перед кем-то, — предупредила легата, — и будете собирать свои зубы по всему загону.

Ровене вдруг стало стыдно. Нужно было придумать что-то побезобиднее. Нельзя покушаться на чужую жизнь, пусть даже невсерьёз. Теперь никто из них точно не захочет связываться с ней, решат, что безумна. Она неуверенно подошла к ещё не до конца пришедшему в себя скорпиону и протянула ему руку:

— Ты в порядке? Прости, не стоило мне так делать.

Шестьдесят Седьмой внимательно посмотрел на неё из-под нахмуренных бровей, заставив невольно отпрянуть. По взгляду несложно было догадаться, что у него на уме. И если он решится отомстить, то и телохранительница не спасёт.

— Теперь я точно не засну, — вдруг расхохотался он. — Впечатляет!

— Смени портки, братишка, — подначил кто-то за спиной.