Лингл был не один такой. 18—19 июля газета «Сент-Луис стар» напечатала статью Гарри Т. Брандиджа, в которой он назвал поимённо всех репортёров, служивших либо гангстерам, либо политикам. Один из продажных борзописцев сказал ему: «Только набитый дурак в чикагской газетной среде не занимается рэкетом». Маккормик перепечатал эту статью в «Чикаго трибюн». А на следующий день в «Сент-Луис стар» появилась новая статья Брандиджа — о его встрече с Алем Капоне на Палм-Айленде. Заявленной целью было выведать у «Лица со шрамом» информацию об убийстве Лингла. Но в статье в основном описывалось роскошное жилище Снорки, в которое журналист попал после десяти вечера, целый день прождав у ворот возвращения хозяина. Капоне предупредил, что опровергнет все заявления, которые Брандидж напечатает от его имени, и сдержал слово.
Власти всячески пытались повесить убийство Лингла на банду Капоне. Подозрения пали на Сэма Ханта, но у него нашлось алиби: он целую неделю провёл в Детройте. В июле Аля Капоне допросили во Флориде в связи с убийством Лингла. Он сказал, что Джейк был «одним из ребят», но что сам он с ним не ссорился и его смерти не желал, и добавил: «Полиция Чикаго знает, кто его убил».
Серийный номер на пистолете, брошенном убийцей, был стёрт, но полковник Кальвин Годдард провёл баллистическую экспертизу, результаты которой доказывали, что оружие было приобретено в магазине спортивных товаров уже знакомого нам Петера фон франциуса. Купил его Фрэнки Фостер (Фрэнк Читро) из банды Морана. После убийства Лингла Фостер уехал в Лос-Анджелес, но его экстрадировали в Чикаго и четыре месяца продержали в тюрьме; однако собранные против него улики были признаны неубедительными, и обвинения сняли. Всё дело в том, что Фостер и его друг Тед Ньюберри в начале июня переметнулись к Капоне, отказавшись убивать Лингла; купленное ими оружие Зута передал киллеру, чтобы подставить их.
Зута хотел убить сразу трёх зайцев: избавиться от обнаглевшего журналиста, отомстить перебежчикам и навести полицию на Капоне. Не вышло. 30 июня отряд полицейских по наводке явился в квартиру, где находились Зута, его кузен и помощник Илай Зута (Альберт Братц), Леона Бернштейн и Солли Вижн. Всех продержали ночь в кутузке и допросили в связи с убийством Лингла. Вечером 1 июля задержанных отпустили.
Но Зута боялся выходить: была уже половина одиннадцатого, и он стал умолять лейтенанта Джорджа Баркера, собиравшегося ехать домой, не бросать его: «Если я поеду через Луп, меня убьют. Когда вы меня арестовали, я был в надёжном месте, и теперь вы должны вернуть меня в надёжное место». Лейтенант согласился подвезти их до центра, а там пусть берут такси. Братц сел рядом с водителем, Зута — сзади, между Вижном и Бернштейн. Когда они приблизились к району Луп, Зута вскрикнул: «За нами хвост!» В самом деле, сзади ехал тёмно-синий «крайслер», в котором сидели трое; мужчина в тёмном костюме и панаме вылез на подножку и взял на изготовку пистолет 45-го калибра. Братц быстро перелез назад, где трое его приятелей уже лежали на полу; преследователь (это был Тед Ньюберри) выстрелил в автомобиль Баркера семь раз.
Баркер выжал тормоз и выскочил из машины с револьвером в руке. Ехавшему сзади трамваю пришлось остановиться. Героический лейтенант (самый молодой во всей чикагской полиции) стоял на виду и перестреливался с тремя бандитами. Одна пуля разбила стекло трамвая и попала в горло водителю; 43-летний отец троих детей скончался в больнице. Другая пуля ранила ночного сторожа, шедшего на работу. Слегка зацепило и Зуту, спасавшегося бегством вместе со своими спутниками. Стрельба прекратилась, гангстеры умчались, а патрульный Уильям Смит чуть не пристрелил Баркера, который был в гражданской одежде, но тот успел показать свой полицейский значок. Оба сели в машину Баркера и отправились в погоню за бандитами, но оказалось, что одна из пуль пробила бензобак, и догнать их они не смогли. В итоге Баркера... временно отстранили от службы за чрезмерную заботу о «враге государства».
Зута и трое его спутников немедленно покинули город и затаились в Висконсине, под Милуоки. Там у Джека был друг, владелец распивочной, и последние две недели июля они провели на озере, купаясь и рыбача. Но Зута всё равно нервничал: 1 августа он позвонил из местного магазина в Чикаго, требуя прислать охрану для его возвращения в город. Вечером в танцзале отеля «Лейк вью» он скармливал монетки механическому пианино и не заметил, как в зал вошли гуськом пять человек: у одного был автомат, у другого пистолет, у остальных винтовки и дробовики. Зута повернулся — и сразу получил пулю в лицо. Потом в него всадили ещё 15 зарядов, продолжая стрелять в уже недвижимое тело. Пятеро бойцов вместе с тремя дозорными погрузились в два автомобиля с номерами Иллинойса и уехали. Тело Зуты отправили поездом в Мидлсборо, штат Кентукки, чтобы похоронить по иудейскому обряду. Найденные в его карманах 1900 долларов забрали налоговые агенты, расследовавшие дело о его доходах.
Подозреваемых в убийстве Зуты было много, и все из банды Капоне: Тони Аккардо, Джек Макгёрн, Сэм Хант (опять), Лоуренс Мангано... Арестовали же только одного — Дэнни Стэнтона, продержали пять месяцев в тюрьме (он не желал ехать на допрос в Висконсин), но до суда дело так и не дошло.
Как и в случае с Динглом, расследование преступления привело к неожиданным результатам. Зута ничего не выбрасывал; в его банковских ячейках нашли аннулированные чеки, выписанные двум судьям и двум сенаторам штата, записи о даче взяток полицейским на общую сумму 3500 долларов, сертификат на имя Зуты, подтверждающий его членство в политическом клубе мэра Уильяма Томпсона, охранную грамоту от шерифа, расписку шефа полиции города Эванстон, штат Иллинойс, в получении четырёхсот долларов. При обыске на складе были обнаружены оборудование для прослушки, бобины с записями разговоров, киноплёнка, на которой были запечатлены мужчины и женщины при компрометирующих обстоятельствах, фотографии политиков и публичных лиц вместе с Зутой и другими гангстерами. В прессе поднялся шум, но быстро стих: чикагцы уже давно всё поняли, этим их было не удивить.
Убийство Зуты заставило Морана капитулировать: после серии переговоров он сдал врагам свои владения в Норд-Сайде и уехал в Миннесоту. «Смотрящим» за хозяйством Норд-Сайда Капоне сделал Ньюберри. Теперь его банда получила контроль над семью дополнительными полицейскими частями Чикаго; Луп был полностью в руках Капоне.
Единственной крупной проблемой оставался Айелло; но акула «саутсайдеров» уже описывала вокруг него всё сужающиеся круги: 23 июля его бойца Питера Инсерио застрелили у киоска с содовой; 13 сентября был убит телохранитель Айелло Джек Коста. В промежутке между этими событиями вражда двух сицилийских кланов в Нью-Йорке приняла нехороший оборот: 15 августа был убит Джузеппе Морелло, советник Джузеппе Массериа, после чего сам Массериа — Джо Босс — открыто принял сторону Капоне против Айелло. Последний был вынужден поддержать Маранцано, платя в его кассу пять тысяч долларов в неделю. Между тем становилось ясно, что в войне с Массериа Маранцано проиграет. А в августе домой к Айелло нагрянула полиция с выданным прокурором ордером на обыск.
Хотя нет, была ещё одна проблема. 20 сентября Лоуренс Мэттингли отправил письмо налоговому агенту Херрику, в котором сообщал следующую информацию об Але Капоне:
«В настоящее время налогоплательщику 31 год, он постоянно живёт со своей женой со времени их брака в 1917 году. У него один ребёнок, сын, которому сейчас около двенадцати лет. С 1922 года он является главной опорой вдовой матери, сестры и брата, которым в настоящее время 19 и 21 год соответственно. До второй половины 1926 года он имел работу с жалованьем, никогда не превышавшим 75 долларов в неделю. С 1926 по 1929 год включительно он получал значительные суммы денег, располагая ими только по праву владения. Примерно с конца 1926 года налогоплательщик действовал как директор с тремя компаньонами. По причине того, что у него не имелось капитала для инвестирования в их различные предприятия, его участие [в них] на протяжении всего 1926 года и большей части 1927-го было ограничено. В 1928 и 1929 годах прибыль организации, в которой он состоял, делилась следующим образом: одна треть — группе постоянных сотрудников и по одной шестой — налогоплательщику и трём компаньонам. Налогоплательщик никогда не являлся банкиром организации и не принимал активного участия в проведении её индивидуальных мероприятий. Адвокатами, услугами которых в этот период налогоплательщик пользовался лично, были Нэш и Ахерн, Бен Эпштейн и капитан Билли Уа — все из Чикаго, штат Иллинойс. Так называемые телохранители, которыми он, как считается, окружал себя по случаю нечастых появлений на публике, как правило, не были его личными сотрудниками, а являлись на самом деле сотрудниками организации, получавшими часть её прибыли. Некоторые из этих сотрудников останавливались в одной гостинице с налогоплательщиком во время его пребывания в Чикаго. То, что он не был постоянно окружён большим количеством телохранителей, подтверждается тем фактом, что при его аресте в Филадельфии в 1929 году с ним был только один спутник.
Мебель в доме, занимаемом налогоплательщиком во время проживания во Флориде, была приобретена за сумму, не превышающую двадцати тысяч долларов. Дом и земельный участок подверглись тщательной оценке, и эта оценка была представлена Вам ранее. На дом и земельный участок существует закладная в 30 тысяч долларов. С 1927 года его задолженность компаньонам редко составляла менее семидесяти пяти тысяч долларов, а часто сильно превышала эту сумму.
Несмотря на то, что двое из компаньонов налогоплательщика, у которых я запросил информацию о доходе налогоплательщика, утверждают, что его ежегодный доход никогда не превышал пятидесяти тысяч долларов, вне зависимости от года, я придерживаюсь мнения, что его облагаемый налогом доход за 1925 и 1926 годы можно установить как не превышающий соответственно двадцати шести и сорока тысяч долларов, а за 1928 и 1929 годы — не свыше ста тысяч долларов в год».
