Годом раньше, 4 марта 1904-го, старший брат Рафаэле, Дженнаро Капоне, прибыл в Нью-Йорк и сразу же уехал поездом в Чикаго — там жил их кузен Винченцо Пикколо, приехавший вместе с Винченцо Туфано — братом Клотильды. Земляки должны держаться вместе, так? Проходя контроль на острове Эллис, в графе «профессия» они указали «разнорабочий», а поручителем назвали кузена, живущего «в Чикаго на Тейлор-стрит». (У потомков эмигрантов будет в ходу шутка, что у каждого итальянца, приезжающего в Чикаго, один и тот же кузен на Тейлор-стрит). Началась тяжёлая монотонная жизнь, состоящая из изнурительного труда и отупляющего «отдыха» в салунах.

А Клотильда заперлась в своей комнате — она даже видеть не хотела жениха, которого ей подыскали родители. Наконец она не выдержала — пробралась на пароход «Принц Оскар», на котором и прибыла в Нью-Йорк 18 апреля 1906 года. Восемь месяцев спустя она вышла замуж за Рафаэле Капоне в Чикаго.

После свадьбы прошло не так уж много времени, а они уже жили в собственном доме. Рафаэле считался «бакалейщиком». Его лавка представляла собой несколько полок в гостиной, на которых стояли запылившиеся банки с оливковым маслом. Иногда в «лавку» случайно заглядывали покупатели, но приобрести там было нечего. Тем не менее это был законный бизнес, на который Рафаэле Капоне получил лицензию и платил с него налоги, умудряясь при этом содержать стремительно растущую семью. Дейдре Бэр, лично общавшаяся с внуками Рафаэле, не уточняет, чем он по-настоящему зарабатывал на жизнь, но и так понятно, что без мафии тут не обошлось. После встречи с Алем у Рафаэле появилась целая «торговая сеть». В его лавки приходили мужчины с тяжёлыми чемоданами и оставляли их там; потом появлялись другие мужчины и забирали чемоданы. Покупательницами же были по большей части женщины-итальянки, приходившие якобы за импортными товарами — оливковым маслом и уксусом; на самом же деле в бутылках и свёртках были ингредиенты для изготовления самогона.

Капоне переехали в дом 1507 на Флорной-стрит. К 1920 году у них было пятеро сыновей и две дочери: Дженнаро, Энтони (Табби), Филумена, Джон, Аннунциата (Нэнси), Джозеф (Пип) и Джеймс. Кроме того, они взяли к себе ещё одну Филумену (Фанни) и ещё одного Джеймса — старших детей кузена Рафаэле, Винченцо Капоне. Тот колотил жену смертным боем, так что она схватила в охапку новорождённую дочь и сбежала к другому мужчине, который увёз её в Нью-Йорк. Детям тоже доставалось. Уходя на работу или в бар, где он напивался до беспамятства, Винченцо запирал их в погребе с крысами, и Рафаэле однажды услышал доносившийся оттуда плач. Когда отец явился забрать детей, ему было сказано, чтобы он не подходил к ним и на пушечный выстрел. А многодетная семья снова переехала — на Лафлин-стрит, дом 700.

Теперь Рафаэле Капоне был по документам коммерсантом-импортёром, уважаемым человеком, и получил довольно привлекательное деловое предложение. Фирма «Балабан и Кац» (Б&К) с 1916 года строила по всему Чикаго затейливо украшенные кинотеатры. Им требовался человек, владеющий итальянским, чтобы надзирать над стройками в южной части города, и эту должность они предложили Рафаэле. Посвящённым было прекрасно известно, что банда Торрио получает с каждого кинотеатра «Б&К» минимум тысячу долларов в неделю. Аль кивнул; Рафаэле был готов согласиться, но тут получил письмо от «Чёрной руки». Помимо обычного вымогательства денег за покровительство его торговле, в письме содержалось требование: он не должен работать на евреев и нанимать их на работу. Рафаэле ничего против евреев не имел, как и Аль, но... «нам не нужны неприятности». Пришлось отказаться. Аль быстро организовал ему другое предложение: стать президентом нового банка, созданного на деньги местного объединения процветающих италоамериканцев. Но Рафаэле его не принял, и всё закрутилось по-старому — к нарастающему неудовольствию Клотильды. Её тяготила такая жизнь, чуяло сердце, что добром всё это не кончится.

В конце августа 1922 года близ посёлка Элк-Гроув к северо-западу от Чикаго произошёл первый вооружённый «производственный» конфликт между бутлегерами со смертельным исходом: членов банды Шульца—Горана, возвращавшихся из Элджина с тремя грузовиками пива, подстерегли угонщики из банды Вэлли. По словам свидетелей, в перестрелке участвовали два десятка человек. Когда развеялся дым от выстрелов, Альберт Шульц был мёртв, Джон Горан и сержант полиции Эдвард Макивой, состоявший на жалованье у этой банды, ранены; потери с другой стороны — один убитый и один раненый. После этого грузы, предназначенные для банды Торрио, стала неизменно сопровождать вооружённая охрана; для этого Аль Капоне привлёк безбашенного Фрэнка Маритоте (он же Фрэнк Романо и Фрэнк Даймонд), который ранее арестовывался за укрывательство краденого, воровство, убийство, содержание игорного дома и кражу со взломом. Сам Аль тоже больше нигде не появлялся без охраны. Как ни крути, а ему был нужен большой отдельный дом.

Двухэтажный кирпичный дом 7244 на углу 72-й улицы и Южной Прери-авеню, неподалёку от озера Мичиган, обошёлся в солидную сумму — 5500 долларов (в пересчёте на сегодняшние цены — около 80 тысяч долларов). Документы оформили в августе 1923 года; подписали их Тереза и Мэй Капоне. Позже Аль Капоне будет рассказывать, что приехал в Чикаго с сорока долларами в кармане и сменой белья, чтобы «заработать там на жизнь». Что ж, ему это удалось. Прери-авеню — довольно престижный район в самом центре Саут-Сайда. Капоне оказались единственными итальянцами на всей улице: у их соседей, принадлежавших к среднему классу, в жилах текла ирландская или немецкая кровь; ещё был один шотландец — пресвитерианский священник и даже несколько полицейских. Аль оформил дом на себя, записав в совладельцы жену (в телефонном справочнике Чикаго за ноябрь 1923 года живущим по этому адресу указан «Капоне Аль», номер телефона — 6149), и исправно платил налог на недвижимость. (В округе Кук, где находится Чикаго, этот налог был достаточно высоким; собранные таким образом деньги шли на финансирование государственных школ).

Дом был рассчитан на две семьи: на каждом этаже — три спальни, ванная, кухня, гостиная и столовая. Подвал тоже поделили на жилые помещения с кроватями — для родственников, гостей и охраны. Аль пристроил к дому гараж. Водопровод, камин на каждом этаже, задний двор, где росли яблоня и вишня — просто рай на земле! Американская мечта сбылась. Правда, пришлось принять кое-какие меры безопасности: на всех окнах установили решётки, в комнатах первого этажа шторы были постоянно задёрнуты и всегда царил полумрак, у входа стояла наготове чёрная машина — на случай внезапного бегства или вызова по делам.

Тереза приехала в Чикаго с младшими сыновьями и Мафальдой, но без Ральфи. Флоренс, ставшая актрисой на Бродвее, не хотела, чтобы её сын жил в другом городе, а главное — воспитывался в семье Капоне. Бабушка, прикипевшая душой к внуку, очень о нём сокрушалась и даже подбивала Ральфа, совсем недавно оформившего развод, поехать в Нью-Йорк и выкрасть сына, но грех на душу брать не пришлось: позвонил сосед, сказал, что Флоренс куда-то ушла два дня назад, бросив мальчишку одного, а он не нанимался смотреть за чужими детьми. Ральф помчался на вокзал, и на следующий день Тереза уже душила внука в объятиях. Но жить мальчик стал с Алем, Мэй и Сонни: дети — погодки, им интересно вместе играть. (Когда Ральфи вырастет и станет отцом, он будет учить свою дочь Дейдре, как должна вести себя «настоящая леди». Понятно, что сам он получил эти познания от тёти Мэй, а не от бабушки Терезы).

Мать Аля, чтобы избавить себя от хождения по лестницам, заняла первый этаж. И Тереза, и Мафальда однозначно дали понять Мэй, что она, хотя и миссис Капоне, не главная в семье. (Мафальде тогда было всего одиннадцать, но она росла избалованной принцессой и считала, что ей всё дозволено). Когда Ральф привёл в дом свою постоянную любовницу Велму Фезант, в скором времени ставшую его второй женой, а Альберт — свою жену, те оказались на таком же положении. Велма была родом из Айовы, ей ещё не исполнился 21 год, но она уже успела выйти замуж и развестись. Опять не итальянка! Зато восемнадцатилетний Альберт (у него было прозвище Байте) женился на соотечественнице, но их брак долго не продержался — возможно, сыграло свою роль отношение к невестке со стороны свекрови и юной золовки. Только Тереза и Мафальда могли готовить традиционные воскресные обеды — обильные, разнообразные и состоящие исключительно из итальянских блюд. Разумеется, с вином.