Гангстеры, естественно, тоже не оставались в стороне. Дружная поддержка Томпсона профсоюзами, возможно, была результатом успешной работы соответствующего департамента в синдикате Капоне. «Нордсайдеры» же не могли допустить, чтобы Аль получил карманного мэра, которого бы потом «спускал с поводка» на своих врагов.
В ночь на 4 апреля, за день до выборов, Винсент Друччи со своими бойцами разгромил офис олдермена Дорси Кроу, поддерживавшего Девера.
В 1920 году Кроу присутствовал на похоронах Джима Колозимо; в 1925-м его юридическая фирма «Кроу и Кольб» получила чек на 500 долларов — «откат» от мафии; после полицейского рейда на контору Джека Зуты этот факт стал достоянием гласности, но Кроу сказал, что Зуту в глаза не видел, а чек в руках не держал. В 1927-м он поддержал Уильяма Девера, объявившего войну бутлегерам. И вот теперь в его отсутствие «нордсайдеры» высадили окно, влезли в контору и опрокинули все шкафы с папками.
В тот же день Друччи, у которого нашли пистолет 45-го калибра, и два его подельника были арестованы. Их должны были привезти в здание суда, где уже дожидался адвокат, чтобы внести залог. Один из полицейских держал Друччи за руку выше локтя, словно тот был мелкий карманник, норовящий дать стрекача. Друччи попытался высвободиться и сказал копу пару ласковых. Не на того нарвался: это был 32-летний Дэн Хили, который в ноябре 1926 года избил до полусмерти Джо Солтиса во время полицейской облавы в салуне, а позже застрелил вооружённого грабителя. Хили дал Друччи пощёчину, а потом выхватил пистолет и пригрозил убить его. Ссора продолжилась в машине. Что произошло дальше, точно установить уже не удастся, потому что две версии событий совершенно не сходятся. Полицейские утверждали, что Друччи попытался вырвать у Хили пистолет, а тот его случайно застрелил. Подельники Друччи настаивали, что Хили ударил Друччи, после чего водитель остановил машину на обочине, Хили .выбрался на подножку и несколько раз выстрелил в Друччи, сидевшего в наручниках. Раненный в руку, ногу и живот, Друччи сполз на пол и умер. По традиции ему устроили пышные похороны: серебряный гроб за 10 тысяч долларов, цветов на 30 тысяч... Состояние покойного оценивалось в полмиллиона.
Выборы прошли без обычного насилия; похитили только одну урну с бюллетенями. Полиция приписала это впечатлению от смерти Друччи. Томпсон победил в двадцати восьми округах из пятидесяти. Элмер Дэвис из журнала «Харпере» удивлялся не проигрышу Девера, а тому, что он вообще смог набрать 430 тысяч голосов. На победу Робертсона, набравшего пять процентов голосов, вообще никто не рассчитывал. Джордж Куп от социалистов, тоже участвовавший в выборах, получил всего два голоса; об этом не преминуло сообщить агентство «Ассошиэйтед Пресс», а газета «Оттава ситизен» процитировала эту депешу в редакционной статье как доказательство того, что угроза социализма предотвращена. Впрочем, Уильяма Дюранта, автора книги «История философии» (1926), ход предвыборной кампании в Чикаго навёл на мысль о том, что демократия умерла. «Чикаго — всё ещё в большой степени городок Дикого Запада, где ярмарочный фигляр, достающий из цилиндра белых кроликов, по-прежнему привлекает больше внимания, чем человек в строгом костюме, толкующий о деле», — писала газета «Сент-Луис стар».
Праздновать победу Томпсон решил в своём плавучем ресторане «Фиш фанз клаб» («Клуб любителей рыбы»), пришвартованном в гавани Бельмонт. На судно набилось столько сторонников новоизбранного мэра, что от перегруза оно пошло ко дну. Не увидев в этом дурного предзнаменования, 18 апреля 1927 года Томпсон вступил в должность и произнёс речь о борьбе с преступностью в Чикаго: «Наш новый глава полиции получил от меня чёткие инструкции: очистить Чикаго от мошенников, воров и нарушителей закона за девяносто дней, чтобы люди, их дома и собственность снова были в безопасности». Ресурсы, выделенные для борьбы с бутлегерами, он перенаправил на борьбу с реформаторами.
После выборов в районе, где находились Сити-холл, управление полиции и отель «Метрополь» (Аль Капоне жил там под именем Росс), постоянно возникали пробки: продажные политики и полицейские выстраивались в очередь, чтобы получить плату за услуги и новую задачу (сопровождение груза, предупреждение о готовящихся рейдах) или изложить свою просьбу. Бойцы Капоне всегда имели при себе официальные карточки, отпечатанные в типографии: «Для представления в Департамент полиции: привилегии департамента распространяются на подателя сего». Со своей стороны, гангстеры ходили по коридорам Сити-холла и «брали за пуговицу» олдерменов, объясняя им, как нужно проголосовать в том или ином случае, а иначе... не маленькие, сами понимаете. Свой долг Капоне Томпсон уплатил, в частности, тем, что назначил главой департамента мер и весов Дэниела Серрителлу, который поддерживал тесные связи с гангстерами. Этот чиновник должен был следить, чтобы в бакалейных лавках и прочих коммерческих заведениях не обвешивали покупателей... Или брать взятки с бакалейщиков за то, что закрывает глаза на их махинации.
Пятнадцатого мая на озере Мичиган приводнился гидроплан «Санта Мария II», на котором три итальянских лётчика — командир Франческо де Пинедо, второй пилот Карло дель Прете и механик Витале Дзаккетти — совершали перелёт «Четыре континента». Идея принадлежала Бенито Муссолини, который использовал любую возможность, чтобы утвердить новое величие фашистской Италии. Первый в истории перелёт через всё Западное полушарие должен был внушить американцам итальянского происхождения чувство гордости за свою родину. Стартовав 13 февраля 1927 года на Сардинии, «Санта Мария» перелетела Атлантику, совершила посадки в Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айресе, Монтевидео, Асунсьоне, пересекла джунгли Мату-Гросу и Карибский бассейн (с посадками на Гваделупе, Гаити и Кубе) и стала первым иностранным самолётом в воздушном пространстве США. В Аризоне гидроплан... сгорел на заправке у озера Теодора Рузвельта: подросток, вызвавшийся помогать, легкомысленно бросил в воду окурок, от которого вспыхнул разлитый по её поверхности бензин; огонь быстро добрался до самолёта и уничтожил его. Итальянские пилоты отправились в Сан-Диего в качестве пассажиров на самолёте флотской авиации США, а из Калифорнии прибыли поездом в Нью-Йорк, куда им 1 мая доставили новый гидроплан от итальянского правительства, чтобы они могли продолжить путь. Они совершили посадки в Бостоне, Филадельфии, Чарлстоне, Пенсаколе во Флориде, Новом Орлеане, а затем полетели на Средний Запад.
В Чикаго лётчиков встречали представители городской администрации, итальянский консул и видные италоамериканцы. Мэр Уильям Томпсон опасался акций протеста и беспорядков (режим Муссолини нравился далеко не всем); для их предотвращения в делегацию включили Аля Капоне. Встреча прошла мирно. Из Чикаго гидроплан за 11 часов добрался до Монреаля, а оттуда вылетел на Ньюфаундленд. Перелёт «Четыре континента» завершился 16 июня в порту Остии неподалеку от Рима. Путь в 46 960 километров был проделан за 124 дня.
«Поход на Рим» тридцати тысяч «чернорубашечников» в 1922 году вызвал в Америке интерес к Муссолини, но ничуть не насторожил: фашизм казался здоровой альтернативой «красной угрозе». Даже когда три года спустя премьер-министр Королевства Италия провозгласил себя пожизненным лидером страны, это не настроило против него либеральную прессу. Признавая, что «дуче» действует довольно жёсткими методами, газеты, от «Нью-Йорк трибюн» до «Кливленд плейн дилер», включая «Чикаго трибюн», отдавали ему должное: он возродил экономику и вернул страну «к нормальной жизни». Правда, «Нью-Йоркер» ничего нормального в этой жизни не видел; Эрнест Хемингуэй, поначалу отнёсшийся к Муссолини одобрительно, впоследствии изменил своё мнение, а Фрэнсис Скотт Фицджеральд сразу увидел в нём угрозу для западной демократии. Джон Гюнтер из журнала «Харпере» написал острую статью о том, как Муссолини манипулирует американской прессой, настраивая через неё общественное мнение в свою пользу; но его голос потонул в хоре положительных или нейтральных отзывов, в том числе в газетах, основанных итальянскими иммигрантами. Но газеты газетами, а многие италоамериканцы поддерживали связи с родственниками, оставшимися в Италии, и знали, что всё не так однозначно. Особенно это касалось уроженцев Сицилии.
