На то, чтобы покинуть ущелье Бар-Гаота, понадобился почти целый день. Так как нам нужно было продолжать двигаться на северо-восток, чтобы попасть к Маракскому хребту, то мы не могли покинуть ущелье той же дорогой, по которой прибыли, иначе пришлось бы делать огромный крюк. Вместо этого мы отправились дальше по ущелью и покинули его с другой стороны.

С не слишком гостеприимным местом мы распрощались без каких-либо происшествий. И, как стало понятно позже, нам очень сильно повезло не застрять в ущелье до темноты. Ближе к полуночи, когда большая часть лагеря, не считая часовых, уже мирно дрыхла, по округе раскатился дикий заливистый рёв и перелай, смешанный с грохотом и визгливым скрипом. Так как от ущелья мы пока отъехали не особо далеко, весь этот праздник жизни был слышен ясно и отчётливо, будучи усиленным горным эхом. В результате, мы вскочили с постелей как подорванные.

Какое-то время лагерь находился в состоянии лёгкой паники. Кто-то готовился воевать, кто-то думал, что лагерь сейчас снимется с места и мы отправимся куда подальше. Но Горт быстро втолковал в полусонные головы гоблинов мысль, что это завывает демоническая армия самого Владыки, а значит, беспокоиться не о чем.

Ох, мне бы его уверенность…

Конечно, я сказал Мурзику, чтобы он вёл свою ватагу на запад, на войну с людами. Но поди разбери, что могло случиться в головах у монстров за это время. Девяносто девять процентов из них тупы как пробки и руководствуются только мыслями о том как пожрать, поспать и найти самку. Лишь единицы, вроде Мурзика или его безвременно почившего сынули имели какие-то зачатки настоящего разума. И хватит ли их сил и авторитета на то, чтобы удержать ошалевшее от свободы и свежего воздуха кодло в узде — большой вопрос.

Но, в итоге, мои опасения оказались напрасны. Через пару часов гвалт начал стихать. Не то монстры угомонились, не то отправились таки из ущелья на запад. И, выждав ещё около часа, для надёжности, мы постепенно начали возвращаться ко сну.

В дорогу снялись рано. Само собой, гоблины из-за этого были злые и невыспавшиеся, и примерно до обеда даже не разбрасывались тупыми шуточками, ибо я не услышал ни одной. Но это ещё могло быть потому, что мы с Лони, пользуясь благами кареты, до обеда просто дрыхли, навёрстывая упущенное.

Остаток дня прошёл спокойно. Ближе к вечеру пейзажи за окном сменились с уныло-каменистых бугров на сочную альпийскую зелёнь и жить стало как-то повеселее. Уж больно мне опостылело лицезреть каменюки разных форм, цветов и размеров. Где-то на восток, за этими горами, по подножию которых мы сейчас двигались, лежала Файеса, страна птицеподобных существ. Поначалу я думал, что они смахивают на обычных гарпий, но позже узнал, что гуманоидного в них очень немного. В живую, понятное дело, я ни одного файесца не видел — по каким-то причинам птицы не покидали границы своей территории и в войне не участвовали. Что вызывало во мне глубокое недоумение, ведь однажды может настать и их черёд. Да только к тому моменту уже никто не сможет протянуть им руку помощи. А ведь сколько пользы могла бы принести эта живая авиация! Разведка, бомбардировка игрушками Орена, похищение или ликвидация вражеских офицеров… Список, на самом деле, можно продолжать ещё долго.

Учитывая, что у людов нет авиации, файесцы могли сыграть роль той самой гири, что перевесила бы чашу весов на сторону тельварцев. С другой стороны, любое новое оружие всегда подстёгивает развитие мер противодействия ему. И, создай люды собственные летательные аппараты, расклад сил мог бы стать ещё хуже? Хм…

В подобных раздумьях я и проводил всё время, пока мы катились в сторону Маракского хребта. Да и не только подобных. В голову лезло всё, начиная от роста Шарлотты и улучшившихся способностей, заканчивая настырно прокручивавшимися воспоминаниями о злоключениях в подземелье. Гномка тоже погрузилась в какие-то свои мысли и большую часть времени лежала на сиденье, задумчиво таращась в потолок. К своему обычному оживлённому состоянию она возвращалась только на привалах, когда весь караван собирался в большую кучу на обед или ночлег.

Пополудни второго дня как мы покинули ущелье произошло событие, которое надломило непривычную тишину, царившую в карете.

— Это ещё что за рожа? — удивлённо буркнул я, выглядывая в окно.

— Хм? Ты о чём? — встрепенулась Лони и встала, чтобы посмотреть.

За окном медленно проплывала огромная каменная голова весьма свирепого вида. Голова сия изображала лицо типичного воинственного орка. С торчащими клыками, сурово сдвинутыми бровями и прочими брутальными чертами. Голову немного перекосило из-за просевшей под ней земли, а местами её покрывал мох, но менее свирепой от этого она не становилась, скорее даже наоборот.

— А, это, — сказала гномка, ничуть не удивившись зрелищу. — Орочьи племена ставят такие головы на границе своих владений. Вроде бы, сами орки по виду такой головы могут точно понять, что за племя тут живёт. Это у них что-то вроде путевого знака. Понятия не имею, как они различают эти головы, но мы въезжаем на территорию племени Тар-Шал. Пополним у них припасы и, если повезёт, я свой нагрудник починю. Металл у орков, конечно, мусор, но лучше так, чем в одном поддоспешнике бегать.

Неожиданно в переднюю стенку кареты раздался деликатный стук Горта. Приоткрыв специальное окошко, он кашлянул и сообщил:

— Владыка, я бы порекомендовал на время скрыть вашу ауру. Племя, к которому мы направляемся, славится резким и воинственным нравом. Не хотелось бы вызвать излишние… волнения.

— Понял, старче, — кивнул я. — Не будем искать проблем на ровном месте.

В том, чтобы припрятать Мастерские дайсы, сейчас не было проблемы. Так как мне больше не приходилось таскать в Хранилище ящеров, то у меня снова появилось немного свободных ячеек. Коснувшись браслета и открыв меню, я зашёл в раздел «инвентаря», чтобы закинуть туда кубики, как внезапно мой взгляд зацепился за одну совершенно позабытую в последней суматохе вещь. За чёртов магический торшер.

Подобранный в подземелье артефакт полностью вылетел у меня из головы. А ведь его, по хорошему, стоило бы показать Горту, который разбирался в подобных вещах явно получше меня. С другой стороны, это не было делом первостепенной важности, так что посох вполне мог поваляться в Хранилище до поры, до времени.

Закинув дайсы в Хранилище, я выбросил посох из головы и продолжил таращиться в окошко, обсуждая с разговорившейся гномкой разную ерунду.

Так как племена являлись лишь частью какого-то орочьего княжества, то их территория обычно была невелика. И племя Тар-Шал не было исключением. Всего через три-четыре часа пути перед нами уже маячили серые строения. А когда мы подъехали ближе, я увидел, что это вполне солидные, одно-двухэтажные дома, сложенные из крупного, грубо обработанного горного камня.

Судя по площади, что поселение занимало на пологом склоне, оно тянуло если и не на гордое звание города, то на очень крупную деревню точно. И, когда мы въехали на окраины поселения, я в этом убедился.

Поселение Тар-Шал оказалось очень оживлённым. Даже на окраинах всюду сновали жители, большую часть из которых составляли орки. Несмотря на смешение народов из-за войны, это племя жило достаточно далеко от всего этого бардака, чтобы их это мало коснулось. И, стоит отметить, я впервые видел орков в их, так скажем, естественной среде обитания.

В отличие от их собратьев, живших в гоблинском королевстве и одетых, в целом, в типичные для всех рубахи, да штаны, местные щеголяли в тяжёлых пёстрых халатах с массивными поясами.

Лони, немного понимавшая в укладе орочьей жизни, принялась пояснять неочевидные детали. Например, красные халаты носили кузнецы, зелёные полагались охотникам, синие кожевенникам. Старейшине племени полагался белый халат, а князю — золотой. Многое значили и многочисленные узоры на ткани, но я так быстро запутался в их хитросплетениях, что быстро махнул рукой и перестал даже пытаться запоминать. На языке так и вертелась шутка про цветовую дифференциацию штанов, но я держал её при себе — в Тельваре её всё равно никто бы не понял.