Раздался тихий протяжный стон. Теперь Володя узнал и его голос. Он зажмурился, пытаясь прогнать видение, но картина не рассеялась. Зато стало светлее. Володя шагнул ближе к кровати — чтобы рассмотреть, убедиться. А в следующий момент Йонас повернулся к нему вполоборота и, не прекращая движений, приветливо улыбнулся. Юра под ним приподнялся, обхватив Йонаса за шею, посмотрел на Володю и, будто приглашая, протянул ему руку.

Возмущение, злость и ревность вспыхнули внутри, но ко всему этому примешалось еще и возбуждение — такое сильное, что Володя, превозмогая себя, шагнул назад, избегая Юриного прикосновения. Тот лишь мимолетно улыбнулся и потянулся другой рукой в сторону. Володя поднял голову и судорожно вздохнул — с противоположного края постели на него, будто из зеркала, смотрел он сам. Вот только то отражение не было статичной копией. Тот Володя, усмехнувшись, стиснул протянутую руку, уперся коленями в кровать и взял Юру за волосы, прижимая его к себе. Володя хотел закричать, но не смог произнести ни звука. А когда попытался приблизиться к кровати, чтобы оттолкнуть от Юры Йонаса или своего двойника, — не смог сделать и шага.

Комнату заволокло туманом, и вдруг Юра обернулся и испуганно посмотрел Володе в глаза.

Сон отпускал медленно, будто нехотя. Володя, буквально проваливаясь каменным затылком в подушку, с трудом открыл глаза и посмотрел в потолок. Он не сразу понял, что происходит — в паху было тяжело и влажно, по всему телу расходилось тепло, погружающее в негу удовольствия. Оно мешало остаткам сна раствориться — перед глазами все еще стояла та мерзкая, но возбуждающая картина из сна.

Скинув с себя одеяло, он глянул вниз.

— Юра?

Володя запустил пальцы в его волосы и чуть потянул, отрывая от себя. Тот уперся подбородком ему в живот, посмотрел снизу вверх — румяный и соблазнительный, — растянул влажные губы в ехидной улыбке.

— Доброе утро.

Володя нервно сглотнул и сипло выдавил:

— Иди сюда.

Юра поднялся выше, устроившись в его объятиях.

Сон все еще не уходил, непристойная сцена так и застыла под веками. Казалось бы, это всего лишь видение, но ведь так действительно когда-то было: не они втроем, а Юра с Йонасом. До этого момента Володя никогда не думал о том, что Йонас делал с Юрой, куда проникал, где трогал и оставлял свои следы. Но теперь спросонья ему казалось, что он видит их на Юриной коже, казалось, что Юра до сих пор пахнет чужим человеком. Что он до сих пор принадлежит Йонасу.

— Хочу тебя, — прохрипел Володя, целуя Юру за ухом. — Прямо сейчас.

Юра задрожал, прерывисто выдохнув.

— Вот так сразу?

Володя кивнул.

Сидя на нем, Юра покачивался и смотрел сверху вниз, не разрывая зрительного контакта. А Володя все равно словно продолжал спать — будто это его двойник, а не он сам сейчас смотрит Юре прямо в глаза. И тут же в мозгу вспыхнул кадр: Йонас на коленях, Юра — перед ним, а сбоку — Володя. Он будто оказался заложником этих образов. Касаясь пальцами Юриной груди, придерживая его за талию, не мог избавиться от мыслей, что там же его трогал Йонас.

Не выдержав, он опрокинул Юру на кровать, навис над ним, грубо поцеловал. Юра застонал, Володя вжался в него, вцепился губами в шею. А отстранившись, увидел на коже красный след — будто метка. Возбуждение сдавило с новой силой, Володю затягивало в жаркую, тесную темноту. Образы из сна рассеялись, сменившись одной-единственной пульсирующей мыслью: «Мой, только мой. Не отдам».

Вздрагивая всем телом, Юра тяжело задышал, а у Володи закружилась голова. Когда его пронзило удовольствием, он еще сильнее стиснул его в объятиях, судорожно застонав ему в шею. И тут же расцепил руки, обеспокоенно глядя на Юру. Но тот лишь усмехнулся:

— Ой-ой, сколько страсти.

Володя упал рядом с ним и пару минут просто молча лежал. В голове царила звенящая пустота, взмокшую кожу холодил сквозняк из приоткрытого окна.

Юра натянул на себя одеяло, Володя тут же нырнул к нему, обнял, зарылся носом в макушку. Мысли снова ворвались в голову. Что он только что сделал? И, главное, почему? Он, как бы выразился Игорь, развел Юру на секс, потому что… Потому что понял, что другой делал с Юрой то же самое, и захотел присвоить его себе?

— Как романтично, — промурлыкал Юра, утыкаясь лицом ему в грудь.

— Что? — не понял Володя.

— Раннее апрельское утро, воздух пахнет весной, птицы поют, и мы, сонные и ленивые, занимаемся любовью. Разве не прекрасно?

— Прекрасно… — тупо повторил Володя.

Чуть позже, стоя перед зеркалом в ванной, Юра ощупывал свою шею и посмеивался:

— Вот зараза! Ну ты меня и разукрасил, никогда ведь так не делал раньше. И что на тебя только нашло?

Володя, выдавливая пасту из тюбика на щетку, взглянул на его отражение в зеркале и промолчал.

— Эх, придется шарфом обматываться по самый подбородок, а то даже стыдно… — Юра, казалось, даже не заметил хмурого лица Володи, чмокнул его в щеку и вышел из ванной.

Юра и так очень часто улыбался, но этим утром улыбка вообще не сходила с его лица. Глаза горели каким-то особенным огнем — он был счастлив. Его настроение, будто ореол света, озаряло все вокруг. Юра включил свой диск, трек про их настоящее, распахнул стеклянную дверь, что вела из гостиной на улицу. И перезвон колокольчиков закружился по дому, устремился наружу. Герда помчалась в сад и принялась носиться по нему как бешеная, будто стараясь поймать эти самые колокольчики. Юра смотрел на нее и смеялся, но Володя оставался мрачнее тучи.

Нужно прекратить думать об этом, иначе Юра заметит. Спросит, что не так, и как объяснить? Признаться, что склонил его к близости не потому, что по-настоящему хотел, а потому, что приснился плохой сон? Потому что взыграло чувство собственности? Володя совершенно не хотел разбираться, зачем он это сделал и почему. Да и стоило ли? Даже если он найдет причины произошедшего — что это изменит? И зачем их искать, если у них все хорошо?

Позже, за завтраком, Володя спросил:

— Ты решил, надолго ли останешься у меня?

— Пока не выгонишь, — хмыкнул Юра. — Шучу-шучу. Не знаю, Володь. На самом деле хочу попробовать поработать отсюда, может, действительно получится. Но надо вызвать настройщика пианино — я бешусь, когда играю на твоем. И позже, когда придет зарплата, куплю еще миди-клавиатуру.

— Это что такое? — нахмурился Володя.

— Это типа синтезатора, только клавиатура мне нужна больше как устройство ввода. Синтезатор самостоятельно воспроизводит звук, а клавиатура делает это с помощью звуковой карты. Кстати об этом! Мне нужна хорошая звуковая карта. И вообще мощный компьютер. Боже, где взять столько денег?

— Я одолжу, если хочешь…

— Вот еще!

— Попробуй перевезти из Германии.

Полчаса решали, стоит ли игра свеч, ведь, во-первых, получалось недешево, а во-вторых, оборудование отличалось хрупкостью. Выяснилось, что, несмотря на целую ораву приятелей, Юра не мог никого попросить собрать его компьютер и отправить посылку и, к удивлению Володи, даже Йонасу не доверял.

— Еще мне желательно выделить свой угол, чтобы мы друг другу не мешали, — сказал Юра, допивая третью кружку кофе.

— Ты мне никогда не помешаешь, — улыбнулся Володя.

— Я очень рад, но нужно где-то разместить целую кучу техники.

— Ладно. Напиши список, что надо привезти или купить. А насчет угла — давай перенесем пианино на второй этаж. Там много свободного места, организуем тебе полноценный кабинет.

Скептически скривившись, Юра хмыкнул:

— Ты представляешь, сколько весит пианино?

— У меня здесь, в новом кластере «Гнезда», работают три бригады строителей, я моментально найду пару человек, кто захочет подзаработать.

— А хорошо, — кивнул Юра и, подойдя к Володе, положил ладони ему на плечи и спросил: — С моей работой решили, но как же твоя? У нас еще есть хоть немного времени, прежде чем тебя засосет офис?

— Сегодня я совершенно свободен, но завтра… — протянул Володя, собираясь посвятить Юру в свои планы. Но тот не дал договорить, сперва крепко поцеловал в щеку, а затем воскликнул: