— М-да… — Он покачал головой, осознавая свою беспомощность. Сколько еще Володя не знал о вещах таких же естественных и привычных для Юры, как слова вроде «хлеб» и «утро» для всех остальных? Он что, не сможет полноценно общаться с Юрой, не заглядывая в энциклопедию? Узнавать, как у него прошел день, без шпаргалки?
Нет, это никуда не годилось! Нужно было узнать хотя бы основы, прочесть учебник.
Тем временем Юра ответил:
«В двух словах — это симфония для чайников. Посмотри фильм с закрытыми глазами — и по саундтреку все равно поймешь сюжет. Музыка рассказывает его в той же степени, что и визуальный ряд. И даже больше — музыка его предсказывает».
Только они начали обсуждать безопасную и весьма интересную для обоих тему, как настало время работать. Пришлось прерваться. Они договорились списаться в восемь.
Володя вернулся домой, вооруженный дисками с фильмом и двумя книгами: учебником по теории музыки и монографией о музыкальном мышлении — вторая особенно его заинтересовала.
В двадцать ноль девять Юра отрапортовал, что отправил диски со своими записями. Следом прислал огромное сообщение с анализом саундтрека к трилогии «Властелин колец» и еще два — про лейтмотив «Братства кольца». Володя прочел их трижды, а во время просмотра фильма — или, вернее сказать, прослушивания — перечел еще несколько раз.
Никакое другое кино не было таким интересным и одновременно утомительным, ведь пришлось очень сильно напрягать внимание. Таблетки, что прописал ему Игорь, помогали спать, но делали Володю заторможенным. Он стал спокойнее, но и уставал быстрее — за прошедший рабочий день несколько раз ловил себя на мысли, что мечтает поспать. Но все-таки вялость была меньшим из двух зол. Уж лучше так, чем находиться на грани истерики.
Фильм оказался неожиданно длинным, и Володя лег поздно. Выпил снотворное и мгновенно уснул.
Проснувшись позднее обычного, с трудом продрав глаза, Володя сел в машину и обнаружил еще один минус своего состояния: плохая реакция за рулем. Пришлось ехать медленно и очень осторожно.
Поэтому, когда он вошел в офис, Юра уже ждал его в ICQ больше двадцати минут.
«Что вчера писал: свое или на заказ?» — спросил Володя, когда они обсудили «Братство кольца».
«Вчера получил сценарий, только сел разбирать, как его отозвали. Будут вносить правки».
«Тебе сценарий дают?»
«По-разному. И отбирают тоже, как видишь. Ну ладно, как говорится — нет добра без худа. Или говорится не так? Забыл… В общем, пока переделывают, у меня есть время писать свое».
«Начинаешь новое или продолжаешь старое?»
«Новое».
«Случайно не поездка в „Ласточку“ вдохновила?»
«Угадал! Вдохновила — и на редкость сильно. Тишина в ней какая-то особенная, она говорит больше, чем звук».
Володя написал: «А я вдохновил на что-нибудь?» — но тут же удалил и отправил другое:
«Что это будет? На каком инструменте, в какой форме и так далее?»
«Хочу написать еще одну симфонию. Но теперь нечто светлое, ностальгическое. Столько раз начинал, но не заканчивал. Симфония в принципе сложное произведение, роман в музыке, над ним придется очень долго работать. А по задумке новое произведение должно быть автобиографическим, а значит, потребует массу сил и нервов».
«Здорово, Юр! Вот бы послушать».
«Пока рано. У меня только наработки. Экспериментирую».
«Когда напишешь какой-нибудь кусочек, дашь послушать?»
«Посмотрим, как ты будешь себя вести», — ответил Юра, и Володя уже знал, что вдогонку получит смайлик.
* * *
В легкомысленных разговорах ни о чем прошел сентябрь. Все это было забавно и непривычно для Володи. Так много он не общался в Сети ни с кем, даже с Игорем. В Юре Володе нравилось все: от его точности до — пусть он и не признавался себе в этом — смайликов. Но в глубине души Володя понимал, что они пишут друг другу только для того, чтобы не потеряться снова. В остальном переписка была, по сути, бессмысленна, ведь дальше нее все равно ничего не зайдет.
А разговоры с каждым разом становились бессодержательнее и короче. Мысль о том, что рано или поздно темы попросту закончатся, пришла к Володе неожиданно. Перед сном, лежа в кровати, он по привычке заглянул в ежедневник — вспомнить, какие дела ждут его завтра, полистал книгу по музыкальному мышлению и выяснил, что в ней в основном идет речь о мозге, поэтому решил отложить ее на потом. С большим трудом прочел две главы музыкальной теории, ничего не запомнил, зато убедился, что вечером ему не удается нормально усваивать информацию. Убрал книги в сумку, чтобы читать их днем, в перерывах на работе.
Он выпил снотворное и стал ждать, когда то подействует. На душе было неспокойно: его мучили мысли не о встречах, отчетах и распоряжениях, а о переписке — о чем говорить завтра? Не про теорию же музыки, это глупо. И еще глупее — про работу. Одно успокаивало: когда придет посылка от Юры, он точно найдет, о чем рассказать. Но в подсознание закрался страх: пусть они с Юрой и могли обсудить все вещи в этом мире, но рано или поздно им станет не о чем говорить, станет сложно писать друг другу.
Что будет делать Володя, когда все темы закончатся, а новых не найдется, потому что они далеко друг от друга и живут совершенно разными жизнями? У них нет общих увлечений, есть только прошлое, но нет настоящего и будущего. Володя не мог позволить себе снова потерять то, что было так важно.
И, видимо, Юра думал о том же самом. Он находил темы из ниоткуда: присылал фотографии того, что его окружает: домов, сада, каких-то церквей, — и писал об увиденном сегодня. Однажды прислал фотографию метронома с надписью «Работаю».
Их общение стало выглядеть невероятно жалко. Наверное, Юра считал так же, но упрямо продолжал писать, даже когда было очевидно, что он теряет интерес. Каждый день в строго отведенное время — утром в девять, в обед и вечером в восемь — он отправлял бессмысленные сообщения и глупые фотографии.
Володя ждал его посылку как никогда. Он уже потерял всякую надежду получить Юрину музыку, но все-таки дождался — седьмого октября в дверь позвонил почтальон и передал ему коробочку с двумя дисками, подписанными косым почерком.
На первом Володя прочел: «Володьке от Юрки». На втором: «Моему особенному другу». Сердце сжалось. Володя даже не сразу осознал, что держит в руках годы Юриных мыслей, облеченных в музыку. Его опыт и чувства — все было здесь.
«Я получил твои диски. Не могу найти слова, чтобы выразить, что чувствую, держа их в руках», — отправил Володя в офлайн. Была суббота, он скучал дома, но Юра работал по привычному графику и ответил бы не раньше, чем через пару часов.
Володя включил музыку и перечитал свое сообщение. Оно показалось ему таким нелепым, что пришлось добавить:
«Ненавижу аську. У меня не получается текстом передать то, что хочу. Все как-то расплывчато и безэмоционально».
Через два часа пришел ответ:
«Володь, ты не хочешь созвониться?»
«Хочу. Когда? Сейчас?»
«Когда хочешь. У тебя есть скайп?»
«Нет. Я на мобильный наберу».
«Погоди, не спеши. На мобильный не надо — это очень дорого».
«Цена — это не аргумент. На пять минут денег хватит».
«И какой толк от пяти минут? Лучше установи себе скайп, поговорим нормально. Можем даже с видео, если твой интернет позволяет».
Володя слышал о скайпе, но никогда им не пользовался. Где-то явно таился подвох — видеозвонки, да еще и бесплатно. Впрочем, Юра быстро расставил все точки над i — для скайпа требовался быстрый интернет, которого в «Ласточкином гнезде» не было и пока не предвиделось. Но в офисе такой интернет был. Дорогой, не безлимитный, но быстрый. Главное, звонить, когда все сотрудники разойдутся по домам, чтобы не делить с ними скорость.
«Завтра поеду в офис. Буду ждать от тебя команд, что нужно сделать, чтобы тебя увидеть».
«Хорошо», — ответил Юра и задал универсальный вопрос, от которого Володю уже мутило. Правда, без него их общение прервалось бы еще месяц назад:
