— Пятьдесят вуан! — крикнул он.

— Что? — Мерес не сразу увидел того человека.

Он подошел поближе, чтобы его увидели. Невысокий, коротко стриженный, одетый не в белую тогу, как все здесь лежащие, а в какие-то темно-зеленые и немного серые лохмотья. На его правой ноге было что-то типа гипса, только у него эта штука была, кажется, деревянной. Он довольно сильно хромал.

— Руша, — протяжно вымолвил Слинт, когда увидел, наконец, кто это подал голос. — Ларк решил отпустить своего цепного пса погулять, но тот пришел разбрасываться хозяйскими деньгами?

— Господин Полоний, мне лестно, что вы заботитесь о благосостоянии моего господина, но после последних игр, на которых не выиграл ни один ваш гладиатор, а в финале шестого уровня ваш гладиатор вообще сдался после двух ударов, мой господин весьма хорошо заработал. Он вообще много работает, поэтому у него нет времени нежиться в жарких лучах солнца, попивая вино, именно поэтому его сегодня пригласила госпожа Инна к себе. А вас она тоже пригласила? Нет? Какая жалость. Держу пари, что когда-нибудь кто-нибудь из распорядителей игр и вас пригласит к себе. Но это только в том случае, если мой господин не займется пшеницей или вином.

Я видел, как с каждым словом Руши на лице и шее Слинта набухали вены. Его лицо становилось красным от злости. Он дрожал, сжимая зубы так сильно, что все его кудряшки на голове дрожали, как листья деревьев на ветру.

— Шестьдесят вуан, — выдавил из себя Слинт.

— Мой господин скоро вернется в лудус, поэтому мне тоже пора возвращаться, — Руша пожал плечами.

— Беги, беги, пока хозяин не приказал припасть к ноге, — Слинт начал выдыхать, ведь он решил, что обыграл Рушу.

— Восемьсот вуан, — ответил Руша.

Все на рынке ахнули. Толпа начала перешептываться, обсуждая подобную смелость. Руша старательно выжидал паузу, чтобы насладиться моментом. Он смотрел на Слинта, ожидая его реакцию, но кучерявый только рассмеялся.

— Вот, что бывает, когда рабу доверяют деньги.

— Восемьсот? — переспросил Мерес.

— Да, восемьсот, за весь ряд, в котором находился этот человек.

— Продано! — закричал Мерес, не дожидаясь тех, кто предложит больше. Потому что больше никто не предложит.

Лицо Слинта резко поменялось, особенно в тот момент, когда Руша достал кошель и кинул его Мересу.

— Достопочтенный господин Слинт, взгляните на тех торговцев собаками. Купите себе одну, чтобы вернуться с торгов не с пустыми руками. Если денег, конечно, хватит.

Руша улыбнулся и ушел с рынка. Нас восьмерых повели за ним на выход.

В моем мире есть такая фраза: «Все что не делается – все к лучшему». К лучшему ли будущему меня сейчас ведет Руша по улицам странного города? Я ведь обращаю внимание на все, что происходит вокруг меня. Город в Столице, в котором находится арена и, в котором живут многие ланисты, называется Ситрур. Здесь царит настоящее спокойствие, ощущается защита власти и… Конечно же, я вру. Хотя нет, не вру. Спокойная и безопасная жизнь здесь присутствует, но только у богатой элиты, а все остальные живут в вечном страхе. Пока мы шли мимо кузницы, то я видел, как какой-то воин отрубил руку помощнику кузнеца. А что делал кузнец в это время? Стоял. Просто стоял и ничего не делал. Да, разумеется, что все миры, в которых появились деньги – гниет так сильно, что его вонь разносится неимоверно далеко в космических масштабах. Сражались бы люди только из-за славы? Я сомневаюсь. Развязывали бы войны и захватывали другие миры, если это не несло никаких материальных благ? Тоже нет. Но не нам решать, как должна выглядеть жизнь. Это естественный отбор и деньги его неотъемлемая часть. Кто хитрее, сильнее и умнее, тот и богаче других. Ну либо кто родился в нужной семье. Это какое-то новое правило естественного отбора, так что оно само с этим еще не разобралось, как оно должно работать.

Город городом, но внезапная помощь какого-то человека все не давала мне покоя. С чего вдруг он за меня вступился? Взыграла расовая солидарность?

— Эй, тебя Руша зовут, да?

Хромой посмотрел на меня, как на злейшего врага. Мне и с ним разговаривать нельзя? А я подумал, что он тоже раб.

— Почему ты мне помог? Ты заступился за меня, хотя…

— Значит так, — Руша резко остановился и ударил меня кулаком в плечо. — Уясни себе сразу, что я помог не тебе, я унизил конкурента нашего господина. И не думай, что все мы разумные существа, поэтому ты можешь разговаривать здесь с кем хочешь и как хочешь.

— Но я…

— Нет, заглохни просто и слушай меня, животное! Пока ты не доказал свою ценность, то никто не будет считать тебя за человека. Ты просто игрушка, которую могут в считанные секунды поломать и выкинуть на мусорку к миллионам других таких же сломанных игрушек. Я не знаю зачем ты пришел на арену и знать не хочу, но уясни себе одно: тебе нужно либо приспособиться к новым реалиях, либо сразу разбежаться и со всей силы налететь глазом на тот торчащий металлический штырь в стене.

— Грубо.

— Привыкай, неженка.

В который раз мне решили напомнить, что я здесь не имею прав даже на жизнь. Зачем захватывать другой мир, если не можешь потом создать нормальное взаимодействие между Столицей и этим миром? Пожалуй, задам этот вопрос лично императору перед тем, как отрублю ему голову.

Дальше Руша вел нас молча. Он не хотел и не позволял разговаривать с собой. Так мы все начали познавать иерархию между рабами. А может Руша просто тоже гладиатор, но какого-то высокого уровня? В моем мире выскочек не любят. Если работяга среди других работяг начинает ставить себя выше других только из-за того, что начал до блеска вылизывать жопу начальнику, то такого работягу ждал самосуд, а в последующем либо больница, либо увольнение. Тут уже смотря, как сильно он вгрызался в печенки.

Я осмотрел семерых моих товарищей по несчастью и видел их недоумевающий взгляд. Они, как и я, собственно, не понимали пока в хороший ли лудус попали или нет. Я по этому поводу старался не переживать, ведь уже ничего особо не изменить. Осталось лишь стараться себя проявить, чтобы возвыситься, ну и не сдохнуть на арене.

Пока мы шли по городу, я заметил одну особенность – мы шли на выход из города. Кстати, тут можно провести параллель – чем дальше от центра города, тем беднее районы.

— Хочу, чтобы все обратили внимание, — Руша вдруг решил с нами заговорить. — По этой дороге, по которой мы сейчас с вами идем, вы и будете ходить в город. Я думаю, все заметили, как мы из развитого и гостеприимного места пришли в окопный рубеж. Да, город здесь развитый, но в любом городе, наверное, даже в любом мире, на краю располагаются те, кто не может заработать ни умом, ни силой, ни харизмой, поэтому им остается только грабить и убивать. На гладиаторов здесь редко нападают, но все равно советую держать ухо востро.

— Почему лудус находится не в самом городе? — спросил Гордон.

— Чтобы от сдохнувших на арене неудачников проще было избавляться. Молча идите и иногда слушайте, что я говорю.

Я бы записал этого мистера на курсы по этике и деловому общению.

После того, как мы вышли за город ничего интересного я уже не увидел. Поля пшеницы и винограда были везде. Можно было встретить еще поля с другими выращиваемыми культурами по типу капусты, морковки, редьки, баклажанов и прочей мелочи, но пшеница и виноград были везде. Но стоит отметить, что загородные виллы находились друг от друга не так далеко. От края города до ближайших вилл мы дошли еще до темна, хотя, когда выходили солнце уже перевалило за зенит. До самого же лудуса мы дошли перед самым закатом.

О да, лудус внушал уважение. Огромное трехэтажное строение, в котором второй этаж уходил вровень с землей, а первый этаж уходил в вырытый котлован. На уровне первого этажа находилась тренировочная площадка. Мы обошли весь лудус, спустились по склону и вошли в ворота, которые сразу выходили на тренировочную площадку. Вся территория лудуса вместе с тренировочной площадкой была окружена высоким бетонным забором. Возле ворот стояла стража, как и в некоторых местах вдоль самого забора. Видимо, это патрули.