— Скоро вернусь. Не обижай Муриту, иначе она тобой полакомиться раньше времени.

Он ушел, дав мне возможность попытаться выбраться отсюда. Я сразу подумал о том, чтобы использовать свое заклинание, но мои ладони были повернуты мне же в спину. Если начну колдовать, то заряд придет в меня самого. Была не была. Либо крыса, либо поврежденная спина.

Я произнес заклинание и магические шар выстрели мне прямо в копчик. Это было самое низкое место, куда я смог опустить ладони. Меня так сильно перевернуло, что сделал заднее сальто летя вперед. В это время ведро на мне приподнялось и Мурита вылетела из него. Ногами я зацепил и второй стул, свеча упала, но не потухла. Видимо, было хорошо заколдовано. Я поднес руки к пламени и веревки прогорели. Свобода.

Я сразу же пустился бежать по коридору. Не зная в какую сторону нужно бежать, я выбрал туда, откуда доносился свет. До меня доносились чьи-то крики и чем ближе я подходил к еще одной комнате, тем отчетливее я узнавал в них Александра. Его тоже пытали и задавали все те же вопросы. Ладно они могли подумать на меня, может видели нас вместе с Медведем на подпольных играх, но как в это дело приплели Александра, я не понимаю.

Заглянув в открытую дверь, я увидел, как гнолл болтался привязанный на дыбе. Видел, как кровь стекала по его груди. Для Александра, как я погляжу, выбрали другую программу пыток. Более жестокую и кровавую.

Я увидел взгляд Александра, который был устремлен на меня. Мольба в его глазах читалась настолько отчетливо, что я готов был поспорить на что угодно – именно в этот момент наша с ним вражда прекратилась, потому что я увидел его слезы. Что нужно делать со здоровенным гноллом, чтобы он пролил слезы? Боль и страдания никогда не дадут такой эффект. По всему видимо, ему залезли в голову и хорошенько там поковыряли.

Я заглянул в его комнату и увидел двух людей, которые что-то обсуждали и мастерили на столе перед гноллом. Его пыточная была более изобретательной, чем моя. Тут ему и дыба, и пыточный стол, и целый набор инструментариев в виде пилы, молотка, ножей разной длины, вплоть до меча. Топоры, плетки, кастеты и даже рапиры, которых я нигде в Столице не встречал, кроме этого места.

Я аккуратно зашел в пыточную и снял меч со стены. Надо было быстро решать: пытаться убить втихую или напасть и поднять шум. Конечно, лучше всего было бы убить втихую. Тут и думать не о чем. Вот только я думал не над тем, как лучше, а над тем, как я смогу. Разумеется, я могу делать все только, как из жопы, поэтому будет очень громко.

Я побежал в сторону палачей, что я стояли у стола и напал на ближайшего. Он молниеносно среагировал и увернулся от удара. Его реакция меня напугала. Палач сразу же вытянул ногу и ударом отшвырнул меня подальше.

Второй палач не стал медлить и выпустил в меня огненный шар. Я закрылся ближайшим столом, перевернув его. Огонь все равно обдал меня жаром, но хотя бы не спалил дотла. Я выглянул из-за стола и увидел, что палачи выбирают оружие для сражения. Я воспользовался этой паузой и выпустил в одного из них магический шар. Только в этот момент я понял, как ничтожно сморится мое заклинание, особенно на фоне их огненного шара. Если выживу, то обязательно закуплюсь свитками.

Тем не менее мой магический шар откинул одного палача в сторону, а второй схватил первое попавшееся оружие со стола и напал на меня. Я защищался от его ударов с трудом, будто бьюсь с кем-то, кто гораздо выше меня уровнем. Я помню эти ощущения тяжелейших ударов и спокойствия врага, когда впервые сражался против Клауса. И именно эти уроки помогли мне в данной ситуации. Я выжидал момент.

Когда второй палач подбежал к нам, то я выстроил их в одну линию и выпустил магический шар, откидывая одного палача в другого. На время они потеряли контроль над своими телами и тогда я кинул в ближайшего нож, который подобрал с другого стола. Точное попадание в шею. Больше этот палач не вставал.

Второй же выживший сразу кинулся на меня. Я решил немного спутать его планы и сам атаковал его. Теперь я напирал, а палач защищался. Я видел по его взгляду, что он задумал совершенно другое. Я давил его, как мог, отводя в сторону висящего на дыбе Александра. И когда я подвел палача вплотную, то волосатые гнолльи ноги зажали его шею. Я слышал хруст ломающегося позвоночника. Обмякшее тело палача моментально рухнуло вниз.

— Спасибо, — сказал я.

— Это ты мне говоришь? — удивился Александр. — Это я должен благодарить тебя до скончания веков.

Я улыбнулся краем губ и принялся освобождать его руки. На мое удивление, Александр мог двигать конечностями, будто они у него вообще не затекают.

Я не знал куда идти дальше, но гноллу повезло больше, чем мне и он очнулся после удара до того, как нас завели в эти помещения. Он запомнил в какой стороне выход.

Как ни странно, на звук моего боя с палачами никто не прибежал, хотя дверь в коридор была все время открыта. И даже когда мы с ним блуждали по коридорам, надеясь быстро добежать до выхода, нам на встречу не вышел совершенного никто.

Как оказалось, мы были в каком-то подвале. Александр привел меня к длинной лестнице, ведущей на поверхность. Я взбирался по этой лестнице так быстро, как никогда еще не двигался. Я хотел свободы. Но наверху нас ждал сюрприз.

Когда мы с Александром добрались до поверхности, то увидели целую толпу, что ждали нас. В ее главе стоял тот самый мужик, который пытался скормить меня наглой прожорливой крысе Мурите.

— Ну что ты меня не подождал и нашкодил?! Я же сказал, что скоро вернусь.

— Извини, я не люблю ждать. Сам привык делать первые шаги.

— Мужчина! — он снова заулыбался.

Я уже готов был начать последний бой в своей жизни, но увидел, как позади этой кровожадной толпы появились знакомые лица. Малика, Гордон, Бардус, Буран, Калька и даже Клаус. Все они стояли вооруженные и готовые начать бой не на жизнь, а насмерть. И бой начался.

Не знаю, благо ли то, что за меня заступились другие гладиаторы или проклятие, но и из-за этого события я впал в немилость к господину. После подпольных боев он возлагал на меня большие надежды, а я устроил драку прямо в центре города. Это черное грязное пятно на репутацию лудуса, которое будет очень тяжело смыть. Распорядители уровневых игр все равно продолжат звать на свои бои гладиаторов из дома Сатиат, но вот другие частные игры, которые гораздо лучше оплачиваются, уже будут думать, прежде чем пригласить к себе необузданных зверей под покровительством Сатиата.

Господин был в ярости. Даже чемпион его дома не остался без нравоучительных речей. Да что там! Клаус отдувался за всех, как более опытный и дорогой гладиатор. Потерю всех остальных новичков лудус бы пережил, но вот потерю Клауса… с трудом.

— Еще раз спрашиваю, мать вашу, какого хера вы там все делали с оружием в руках?!

— На меня напали, господин, и я…

— Закрой свой поганый рот, раб! — не знаю что было неприятнее: громкий крик господина, который оглушал, или его слюна, что разлеталась во все стороны. — Вы живете в моем доме! Вы моя собственность! И вы должны выполнять любой мой приказ, любую мою прихоть! Сражаться в городе всегда было строжайщим запретом!

— Ну так накажите нас и дело с концом, — ответил Клаус. По его виду можно было понять, что ему абсолютно все равно, что там орет господин.

— Дело с концом? Ты охерел, раб? Я могу убить всех вас разом и мне никто ничего за это не сделает.

— Ну так убейте. Лучше сдохнуть, чем слушать ваши бабские вопли.

Господин пытался что-то ответить на такую наглость своего чемпиона, но никак не мог подобрать слова, которые описали бы все его негодование. Зато с этим прекрасно справилось его лицо, которое стало бордовым, а на лбу вообще выступили несколько вздутых вен.

— Мы братсво, в котором заботимся друг о друге. Когда нападают на одного из наших, то мы идем его защищать. Все просто.

— Вы всего лишь рабы, которые сражаются на арене ради денег. У вас нет власти даже над собственной жизнью. У вас нет прав и нет желаний, кроме заработка денег для своего господина. Вы безвольные бесхребетные инструменты, которые будут выполнять любой мой приказ. Если я прикажу выйти на арену кому-то из вас и сражаться с другим гладиатором из моего лудуса, то вы без вопросов это сделаете.