— Я буду рада иметь такого друга, как вы, мистер Фокс. Почему бы вам не присесть рядом со мной? — она похлопала по сидению софы приглашающим жестом.

— О, прошу вас, позвольте мне остаться здесь. С этого места открывается чудесный вид…

На секунду Виктория растерялась; ей бы следовало смутиться, но вдруг сделалось смешно. Что толку отрицать, если и так все очевидно, Адам ведь не дурак. О! Куда подевалось ее воспитание? Она ведь всегда старалась быть леди и никогда не смела позволить себе недостойного поведения. А Фокс ее будоражил, толкал на совершенно недопустимые вольности.

Желая сменить опасную тему, она сказала:

— Признаюсь и я: мне тоже хотелось сохранить вашу нежную дружбу, — девушка мило улыбнулась ему, кинув кокетливый взгляд из-под густых ресниц. Пришло время похвалы, которую она столь долго придумывала: — И все-то вы понимаете, мистер Фокс, все всегда знаете. И не скучно вам жить? — вздохнула она.

— Отнюдь. Моя жизнь полна сюрпризов, особенно в последнее время. Знаете ли, одна прелестная особа не дает мне скучать. Редкостная выдумщица.

— Но вы столь прозорливы, что все ее выдумки напрасны.

— Боюсь, моя прозорливость тут ни при чем, — это всего лишь воля случая, мисс Виже. Кстати, если загнать меня в угол, я действую точно так же, как и вы: тут же выставляю весь свой арсенал! — при этих словах Фокс столь выразительно поглядел в вырез ее платья, что намек на то, что он подразумевал под «арсеналом», не понять было невозможно.

— Адам! — возмущенно фыркнула она, и тут же поняла, что совершила оплошность, — ведь она даже клялась себе никогда не называть его по имени!

Адам выглядел невероятно довольным.

Виктория была немного шокирована тем, что они коснулись столь деликатной темы, но… ей нравилось, будоражило и щекотало нервы. А еще ее волновала близость его губ, теплое дыхание у шеи. Она трепетала, когда лицо его приближалось к ее лицу, когда он почти касался ее щеки или уха губами. И ей так хотелось, чтобы коснулся!

Другие люди будто перестали для них существовать. Ни Адам, ни Виктория ничего и никого вокруг не замечали, увлеченные друг другом. Они не видели, как на них посматривают, и не слышали, как Моррис довольно громко сказал Жозефине: «Вон шипит ей на ухо, точно змей-искуситель».

Глаза Фокса весело сверкали, а с губ не сходила лукавая улыбка.

— Нет, это не тот арсенал, о котором вы подумали, дорогая. Я пользуюсь другими средствами.

— Как любопытно! Расскажите подробнее о вашем арсенале, прошу вас.

Виктория вновь обернулась к Адаму и теперь не сводила с него глаз. Он склонился к ней ближе, но она не отодвинулась, и они почти касались кончиками носов. Ее охватило сладкое томление, захотелось поцеловать его, голова ее чуть откинулась. Она следила за ним из-под полуприкрытых век, но Адам не шелохнулся, хотя глаза его потемнели, а взгляд обволакивал, ласкал.

— Перенимаете опыт, дорогая? — насмешливо спросил он, заставляя девушку взять себя в руки и вернуться к разговору.

И тут в голову Виктории пришла весьма любопытная идея. Ведь ее дядя действительно терпеть не может Фокса, и он мог бы засудить последнего за убийство брата, — благо, все указывало на виновность Адама, и общество ждало смертного приговора. Но дядя почему-то этого не сделал. Почему он оправдал обвиняемого?

Чем-то Адам вынудил судью поступить так, и вряд ли это были угрозы расправы. Значит, у Фокса есть что-то очень важное, чем он мог угрожать ее дяде. И, если это нечто окажется в ее руках, то Сесил не посмеет причинить ей вред!

— Чужой опыт всегда бывает полезен. Расскажите, например, что за оружие вы использовали против моего дяди, когда он загнал вас в угол.

Адам усмехнулся.

— О чем это вы? — сделал он удивленные глаза. — Я был невиновен, и меня оправдали.

Виктория не собиралась сдаваться:

— Я ведь знаю, что в той истории не все так просто. Что случилось на самом деле? Почему мой дядя вас так сильно ненавидит?

— Он не любит людей красивее себя.

Девушка залилась смехом:

— Судя по вечно недовольному выражению лица моего дядюшки, так оно и есть!

Однако, хоть Виктория и смеялась, в глубине души она была разочарована: по всему выходило, что Адам не собирается делиться с ней своими секретами.

— Ну, мистер Фокс, я думала, мы стали лучшими друзьями, а вы, оказывается, мне не доверяете, — обиженно надула она губки и с укором посмотрела на него.

— Так вы считаете меня лучшим другом? Я тронут, — улыбнулся он ей в ответ, в глазах его плясали веселые огоньки. — И, в знак моего глубочайшего расположения, хочу преподнести вам небольшой сувенир.

С этими словами он протянул ей сложенный лист бумаги.

Не раскрывая, она узнала листок.

Виктория молча смотрела на столь неожиданный подарок и не смела взять. Не может он этого сделать. Не может Фокс отдать ей завещание! Тот Адам Фокс, которого, как ей казалось, она столь хорошо изучила, ни за что бы не пошел на столь опрометчивый шаг. Расчетливый мерзавец, он давил бы на нее до последнего, пока она не сдалась бы и не вышла за него замуж.

Адам продолжал держать бумагу прямо перед ней, и Виктория неохотно протянула руку и вынула листок из его пальцев. Так и есть — завещание. От охватившего ее волнения девушке стало трудно дышать; катастрофически не хватало воздуха, голова закружилась, а грудь судорожно вздымалась.

Почему Фокс это делает? Она ни на секунду не поверила в дружеский подарок. Ну, какие из них друзья? Между ними столько всего произошло, — о дружбе не может быть и речи. Неужели он действительно испытывал к ней чувства? А она оскорбила его. И он отказывается от нее, наплевав на наследство… Хочет, чтобы она покинула его дом… Он ясно дал ей понять: теперь, когда у нее есть завещание, из-за которого она, собственно, столь долго находилась у него в гостях, ей незачем здесь оставаться.

— Ваш кошель я велел отнести слуге к вам в комнату, а завещание мне хотелось вручить лично, — прервал ее весьма сумбурные размышления Адам.

— Я благодарна вам, — только и смогла выдавить из себя Виктория.

Бесшабашная веселость покинула ее, уступив место тревоге. Ей даже сделалось дурно.

Девушка резко поднялась со своего места, веер упал с колен, но она не заметила потерю. Ничего не видя перед собой от сильного волнения и чудом не натыкаясь на предметы, она добралась до дверей балкона и скрылась за ними.

***

Все собравшиеся в музыкальной зале проводили Викторию удивленными взглядами. Даже Адам выглядел слегка обескураженным, но тут губы его тронула довольная улыбка.

Встревоженная внезапным уходом подруги Джулиана поднялась из-за клавесина. Так приятно было смотреть на них с Адамом, смеющихся и флиртующих друг с другом. Но неожиданно все изменилось, Виктория стала белее полотна, глаза наполнились ужасом. Джулиана хотела пойти вслед за нею, утешить ее, — но прежде она осуждающе бросила брату:

— Порой мне кажется, что ты настоящее чудовище!

— Остановись, Джулиана.

Девушка растерянно замерла, не смея ослушаться властного тона Адама, — а приказывать он умел, как никто другой.

— Не стоит так волноваться, мисс Виже стало душно, и она решила подышать свежим воздухом, — спокойно пояснил Адам.

— В таком случае я пойду к ней и проверю, все ли в порядке, — не желала отступать Жу-Жу.

— Я сам к ней пойду.

— Сыграйте для нас, мисс Фокс, — неожиданно вмешалась в разговор Жозефина, видя, что ее подопечная готова поступить наперекор брату.

Недовольная Джулиана плюхнулась обратно за клавесин, а Адам направился на балкон.

***

Виктория стояла у перил и смотрела перед собой ничего не видящим взором. Свежий воздух немного успокоил ее, но на душе было тяжело. Она сжимала в пальцах завещание отца. Это хорошо, что оно теперь у нее, так надежнее. Но нужно решить, что делать дальше.

Невозможно так жить, постоянно ожидая, что ее схватят и доставят к дяде. А ее тетка… неизвестно захочет ли она приютить племянницу, которую никогда не видела. Однако больше у Виктории никого нет, придется ехать во Францию. Но одной опасно… Если только она не попросит Адама дать ей сопровождающего. Теперь, когда он столь легко отдал завещание, она смела надеяться, что он выполнит и эту ее просьбу.