Сесил Ридли, граф Дантри, сидел у камина в гостиной и предавался неприятным мыслям. В последнее время неприятные мысли стали его постоянными спутниками. Ситуация с исчезновением Виктории выглядела довольно запутанной.

Допустим, она пряталась той ночью в его кабинете и, узнав о готовящейся участи, решила сбежать. Она даже смогла отыскать в кабинете веревку, которая ни разу не попалась Сесилю на глаза. А потом, проявляя неизвестно откуда взявшееся мастерство, Виктория завязала веревку морским узлом на ножке шкафа и, словно акробатка, спустилась из окна.

Пофантазируем и допустим такое развитие событий. Но то, что произошло далее, даже самая богатая фантазия не могла бы выдумать. Получается, что молодая девица прогулялась ночью до конторы Беркли, шутя, проникла в его дом и пристрелила беднягу! После чего, предположительно, забрала из открытого сейфа завещание и пропала в неизвестном направлении.

Но это же совершенно невозможно!

Джейсон, спустя минут пятнадцать после приказа избавиться от Виктории, направился в ее комнату, и он не застал там девушку. Они искали Викторию по всему дому, — на это ушло немало времени. Наконец, догадавшись заглянуть в собственный кабинет и обнаружив там открытое окно и веревку, перекинутую через подоконник, граф велел Одноглазому немедленно ехать в дом Беркли и вытрясти из подлеца завещание, а зарвавшегося барристера убить. Но Джейсон поспел лишь к холодному трупу Беркли. Впоследствии Сесил выяснил через старых знакомых, что слуги юриста не успели разглядеть убийцу, а брат покойного не мог точно сказать, что пропало из сейфа.

Завещание — вот что пропало из сейфа. В этом граф почти не сомневался. Но, естественно, он не обмолвился о своей догадке и словом. Ему лишь оставалось скрипеть зубами от бессильной злобы.

Кто-то очень ловкий опережал их на один шаг. Но он не мог поверить, что это была Виктория.

Все наводило на мысль, что в этой истории замешан еще один человек. Скорее всего, мужчина.

Этот неизвестный проник той злополучной ночью в особняк, узнал о планах графа и выкрал девицу Виже. Зачем? Из желания спасти или из корыстных целей? И почему он похитил ее не из спальни, а привел в кабинет, — окна и там, и там одинаковые?

А что, если это был сообщник Виктории? Воспользовавшись тем, что граф уехал, она пригласила в дом любовника, и они как раз находились в кабинете, когда граф Дантри вернулся вместе с Беркли. В кабинете Виктория и ее поклонник вполне могли искать завещание, а потом спрятаться и услышать оба разговора, — сначала между Сесилом и юристом, затем — между Сесилом и Джейсоном.

Что ж, это больше походило на истину, и вся последующая история приобретала логичное объяснение. Но, если это правда, то граф рисковал лишиться целого состояния! Через три месяца Виктория сможет вступить в права наследования, и он обязан найти ее до этого момента.

Отчего-то вновь вспомнился морской узел на ножке шкафа. Ну, что с того, что сообщник Виктории моряк? Но узел не давал покоя. Казалось, еще чуть-чуть, — и он, Сесил, все поймет… Но мысль ускользала от него, что лишь раздражало.

Вне себя от злости граф схватил колокольчик и принялся яростно его трясти, а потом потребовал от явившегося камердинера, чтобы тот немедленно позвал Джейсона.

***

Джейсон никогда не испытывал терпение графа. Хозяин заслужил его уважение.

Переступив порог гостиной, Одноглазый коротко поклонился и остановился, молча ожидая, когда его господин заговорит.

— Я думаю, что у Виктории есть любовник. Это он помог ей сбежать и теперь где-то прячет, — произнес граф и мрачно посмотрел на Джейсона. Последний гордился тем, что хозяин доверяет ему и часто с ним советуется. А тот продолжал: — Попробуй расспросить прислугу, может, кто-то из них знает о ее любовнике. Прислуга всегда все видит.

А вот расстраивать своего господина Джейсон не любил, но пришлось:

— Боюсь, теперь это невозможно сделать, милорд. Вы уволили всю челядь, что работала на покойного графа.

— Проклятье! — сквозь зубы процедил граф. — Что хочешь, делай, но найди мне Викторию! А лучше избавь меня от нее!

Одноглазый коротко поклонился и покинул кабинет. Ему и раньше приходилось улаживать дела с неугодными для тогда еще судьи людьми, и пока ни один из «неугодных» не ушел от Джейсона.

И сегодня он вновь выходил на охоту. Слежка, погоня — и, самое главное, — расправа. Он будет охотиться на очаровательную Викторию. От предвкушения предстоящего удовольствия у Джейсона радостным огнем горел его единственный глаз, щеки на обычно бледном лице даже немного порозовели. Ему так хотелось действовать!

Джейсон желал бы придушить свою жертву. Это был его излюбленный вид убийства: чувствовать, как еще живой человек в судорогах бьется под руками и ничего не может сделать. Держать чужую жизнь в своих руках — что может быть слаще!

А у Виктории такая нежная шейка… Пальцы Джейсона скрючились от воспоминания о девушке. Что ж, скоро он сможет узнать, правда ли ее шея столь нежна, как кажется. Осталось лишь найти ее обладательницу. Где же ты, Виктория?

Сегодня Джулиана обещала Виктории литературный вечер, — Оливия собиралась читать свои стихи. И Виктория ожидала, что это будет особенная поэзия, раз ее писала ясновидящая, и с нетерпение ждала вечера.

По этому случаю, девушки решили нарядиться, — других развлечений у них все равно не было. Щедрая Жу-Жу предоставила в распоряжение Виктории свой гардероб, который последнюю сильно впечатлил. Три комнаты были забиты самыми разнообразными платьями, шляпками, туфлями, корсетами, чулками, перчатками и прочими женскими мелочами. Сама Виктория в свое время имела весьма приличный гардероб, но такое изобилие ее потрясло.

Фигуры ее и сестры Фокса были схожи, так что платья Джулианы подошли Виктории без всякой подгонки. Девушки практически полдня выбирали себе платья и несколько раз перерыли весь гардероб; в этом им помогали мадам Жози и горничная Джулианы Бетти.

В итоге Джулиана остановилась на нежно-зеленом атласном платье, которое так шло к ее глазам; Виктория — на бордовом бархатном платье с черными вставками, украшенном золотым шнурком. Такое платье больше подошло бы замужней даме, а не девице на выданье, но оно покорило Викторию. Она не смогла удержаться и не примерить его, а, примерив, не захотела снимать. В конце концов, это семейный вечер, а не выход в свет, и никто не осудит ее за неподобающий молодой девушке наряд.

***

Виктория сидела перед зеркалом, а Бетти собирала ее волосы в замысловатую высокую прическу. Джулиана терпеливо ждала своей очереди, она лежала на животе на своей широкой кровати и наблюдала за действиями горничной.

— Ах, Виктория, ты такая красавица! — вполне искренне восхитилась новоприобретенной подругой Джулиана. — У тебя такая нежная кожа! — с завистью в голосе добавила она.

— Если бы вы, Джулиана, каждый божий день не скакали с мистером Барссом, будто за вами сам дьявол гонится, то имели бы такую же нежную кожу, — упрекнула свою воспитанницу Жозефина. Она говорила с сильным французским акцентом и порой путала слова.

Услышав это, Жу-Жу заметно напряглась и покосилась на мадам.

— Да, да, мне все известно о ваших проделках, и я подумываю рассказать о них мистеру Фоксу, — пригрозила Жозефина.

— Мы всего лишь катались в парке, мадам, — невинно глядя на свою наставницу, заявила Джулиана. — Разве может воспитанная девушка скакать галопом в Гайд-парке? — засмеялась она, давая понять, что сама идея кажется ей абсурдной.

— Видимо, вы считаете, что вам можно, — съязвила мадам.

— И с чего вы взяли, что мы скакали? — как можно беспечнее пожала плечами Джулиана.

— Мне все известно, — загадочно ответила Жозефина; она явно не собиралась столь просто выдавать своих информаторов, которые могли еще ей пригодиться.