— Не ваше дело.

— Но ведь со мной вы в безопасности, разве я плохо о вас забочусь, Виктория?

— Позвольте мне позаботиться о себе самой!

— Вы ничего в этом не смыслите, дорогая, — усмехнулся Адам, и лицо его опасно приблизилось к ее лицу.

Уйти из этого дома она сможет, лишь устранив с пути Фокса, поняла Виктория — и стукнула своего тюремщика по голове медным подсвечником, который буквально скользнул ей в ладонь, стоило лишь протянуть руку в сторону стола.

Зачем она это сделала? На что она надеялась? Что он потеряет сознание? Но нет, она совсем ни о чем не думала в эту секунду, лишь хотела его остановить.

От удара лицо у Фокса здорово перекосило, а на глаза навернулись слезы.

Виктория, не отрываясь, смотрела на него. Фокс явно хотел ей что-то сказать. Очень хотел, это легко читалось в его взгляде. И было видно, что сдержаться ему стоило больших трудов.

— Ну ты и… кокетка, — наконец прошамкал он, и, держась за челюсть, наконец, отошел от нее.

Наблюдая за его довольно странным поведением, Виктория догадалась, что он прикусил себе язык.

— В следующий раз, если не захотите меня целовать, просто скажите. Я понимаю человеческую речь, — сказал он уже более внятно.

— Сомневаюсь. Я сотню раз просила отпустить меня, но вы будто не слышите.

Адам резко вскинул голову. Глаза его зло сузились, и он разъяренно выпалил:

— Уйти хочешь? Так иди! Никто тебя здесь больше не держит!

Виктория застыла, не веря своим ушам.

— Завещание верните, — потребовала она, придя в себя.

Адам быстро подошел к большому сейфу, отпер дверцу, достал завещание и отдал его ошарашенной Виктории. Затем он взял со стола кошель, который девушка пыталась украсть, и грубо всучил ей.

Виктория стояла посреди комнаты, растерянно прижимая к груди бумагу и кошель; ей не верилось, что он так легко ее отпускает.

— Иди, — приказал Фокс, сверля ее тяжелым взглядом.

Она, не глядя, попятилась к двери.

— Не забудь поцеловать дядю, когда он тебя схватит.

Не сказав ему ни слова на прощание, Виктория нащупала за спиной ручку двери и выскользнула из кабинета.

Оказавшись в коридоре, она бессильно привалилась к стене. Вот она и получила свободу, к которой так стремилась, — но… свобода напугала. Куда идти? Она совсем одна. Адам прав, ей не добраться до Франции, любой может обидеть беззащитную девушку. Но и здесь оставаться опасно. Нельзя доверять Адаму Фоксу, он лишь ищет свою выгоду в сложившейся ситуации.

Где же пропадает бескорыстный принц — красавец на белом коне, который спасет ее от врагов и защитит от невзгод?

Еще недавно она рвалась на волю, а теперь столь неожиданно обретенная свобода ужасала ее. Виктория кусала губы, не зная, что ей делать.

За дверью кабинета царила тишина, но неожиданно оттуда послышался грохот, — кажется, упал стул, — и раздались быстрые шаги. Дверь резко распахнулась, и перед изумленной Викторией возник Адам, со всклоченными волосами и безумным взглядом. Впрочем, стоило Фоксу увидеть девушку, как он тут же успокоился. Он подошел к ней, отобрал завещание и кошель с деньгами и скрылся в кабинете, хлопнув дверью.

Виктория смотрела на закрытую дверь; она безропотно отдала Адаму все, напуганная его появлением. Но в душе она испытала небывалое облегчение, понимая, что он вновь лишил ее возможности выбора. Теперь ей не надо покидать относительно безопасный дом мистера Фокса и идти совсем одной в этот страшный мир.

Она снова поглядела на дверь кабинета; за ней царила тишина. Что бы Виктория ни говорила, Адам ни разу не обидел ее, — а ведь он мог. Конечно, вполне может быть, что это лишь маска, и он пытается притупить ее бдительность, — и, стоит ей стать его женой, отношение его к ней резко изменится. Виктории в это не верилось, но сомнения не покидали ее.

Утром Виктория проснулась с мыслью, что ей все-таки придется выйти замуж за Фокса. Иного выхода не было, и это выводило ее из себя. Она ненавидела, когда ее заставляли делать что-то против воли.

Она позавтракала вместе с домочадцами; Адама, как всегда по утрам, за столом не было, — обычно он вставал раньше остальных. И Виктория порадовалась его отсутствию: после вчерашнего столкновения она немного страшилась встречи с ним.

После завтрака Виктория с Джулианой направились в музыкальную залу.

— Ты сегодня грустная, — заметила Виктория.

— Я просто расстроена из-за вас с Адамом. Вы такая прекрасная пара, а ты почему-то не хочешь видеть этого.

Услышав это, Виктория испытала сильнейшее раздражение. Внутри у нее будто взорвался пузырек, в котором, подобно горячим ядовитым парам, бурлили претензии к Адаму, все обиды и обвинения, накопленные за дни, проведенные в доме Фокса. И теперь всё это вырвалось наружу. Раньше в разговорах с подругой об Адаме Виктория постоянно сдерживала себя, боясь резких высказываний в адрес обожаемого Джулианой брата, но сейчас ее словно прорвало.

— Так, по-твоему, мы прекрасная пара?! Как это мило, и какое у тебя богатое воображение, Джулиана! А как бы ты отнеслась к тому, что тебя принуждают выходить замуж? Твой брат бессовестный! Он даже не оставил мне выбора! Тебе бы понравилось, если бы кто-то хотел жениться не на тебе, а на твоем состоянии? И, да будет тебе известно, когда тебя не было рядом, твой братец вел себя далеко не как джентльмен по отношению ко мне! Он оскорблял меня своими насмешками и грязными намеками! А еще люди поговаривают, что он брата родного убил! — зловеще закончила свою тираду Виктория. Ей было, что еще сказать, но и этого показалось достаточно.

В зале воцарилась напряженная атмосфера. Жу-Жу во все глаза смотрела на Викторию во время ее монолога, а, когда та заявила, что Адам убийца, даже гневно топнула ножкой.

Наконец, Джулиана открыла рот, чтобы ответить, но тут неожиданно прозвучал голос ее брата.

— Ба! Мисс Виже! Сколько обвинений у вас накопилось ко мне!

— Предостаточно, — оборачиваясь к Фоксу, холодно бросила ему Виктория. Он стоял в открытых дверях, абсолютно не таясь. В пылу разговора девушки не заметили его появления, и Адам слышал каждое слово, произнесенное Викторией. Он чуть наклонился вперед и держался руками за дверные косяки, загораживая своей фигурой проход. Поза его выражала злость и агрессию, — и, кажется, именно так он себя и чувствовал.

Но вот Фокс, оттолкнувшись от косяка, пошел к Виктории, сверля ее тяжелым взглядом.

Девушка уже настолько привыкла к их бесконечному выяснению отношений, что не только не растерялась и не отступила перед надвигающейся на нее угрозой, но и высокомерно вскинула подбородок, презрительно кривя губы.

Джулиана выглядела растерянной, взгляд ее метался от брата к Виктории. Она не знала, кого усмирять, — то ли разъяренного Адама, то ли готовую ногтями вцепиться в его лицо подругу.

Фокс остановился прямо перед Викторией, угрожающе нависнув над ней, так, что девушке пришлось откинуть назад голову, чтобы видеть его лицо. Но даже в этом, не слишком удобном для нее, положении она умудрилась выглядеть надменной.

— Так я вам не нравлюсь? — с вызовом спросил он, чуть прищурив глаза.

Однозначного ответа на его вопрос у нее не было, и Виктория промолчала, лишь плотнее сжала губы.

— Ах, не угоден! — поцокал языком Фокс. — Похотливый мерзавец, преступник, убийца… Все правильно назвал? Ну а вы, мисс Виже, сама добродетель, невиннейшая из ягнят, благороднейшая и достойнейшая леди, не так ли?

Виктория продолжала хранить молчание, не понимая, к чему он ведет.

Адам нехорошо усмехнулся, и Джулиана, увидев этот злобный оскал на его лице, решила вмешаться.

— Братец, прошу тебя!

— Молчи, Джулиана! Она не смеет порочить меня в твоих глазах!

— Боитесь, сестра увидит ваше истинное лицо? — наконец нашлась с ответом Виктория.

— А как насчет вашего истинного лица? Его вы не хотите показать? Я предоставил вам кров, защиту, ввел в круг родных и друзей, — вы же, пользуясь моей добротой, пытались ограбить меня, а теперь еще и оговариваете при родной сестре!