Адам рассмеялся и продолжал восторгаться Викторией:

— А какая она хитрая! Представляешь, хотела меня обокрасть и целый спектакль разыграла! Никто даже не заподозрил, как ловко она всеми манипулировала. Живодер ты, Моррис! — поток слов прервался жалобным всхлипом.

— Что-то ты при своей злючке не хныкал, а при мне разнюнился.

— Она мне в рану пальцем не тыкала! У нее пальчики нежные.

— У меня тоже пальчики нежные, — отмахнулся от нытья Адама капитан, деловито разворачивая бинт.

— Лапы у тебя корявые! — не унимался Фокс.

— Довольно обо мне, говори о злючке своей.

— О да! Она такая! Моя! — хищно оскалился Адам.

Моррис потуже затянул повязку на руке, и оскал пропал с лица его несчастного пациента.

— Изверг ты и живодер! — в который раз за вечер завыл Фокс.

— Не ной, все уже, — проворчал Моррис, отстраняясь от Адама. — Так она тебя ограбить решила, а ты радуешься?

Адам перевел дух и хлебнул прямо из горла бутылки.

— Еще бы! О, Виктория! — в глазах Адама снова загорелось восхищение. — Из моего ребра ее делали, чувствую я. Моего поля ягодка. Я ей так и сказал. Лгала, отпиралась до последнего, пока я ее не прижал!

— Ну, прижал ты ее знатно, — усмехнулся Джон, намекая на то, в каком положении он застал их на полу.

Адам засмеялся, и снова звериный блеск появился в его глазах.

— Моя! — срывающимся от эмоций голосом прохрипел он. — Моя! Никуда не денется! Никому не отдам!

Если бы его сейчас слышала Виктория, то поняла бы, что у нее просто нет шансов избежать брака с Адамом Фоксом.

Полная переживаний, Виктория долго не могла уснуть этой ночью.

Вернувшись в свою комнату, она обнаружила ожидающую ее Джулиану. Сестрица Фокса сгорала от любопытства и, помогая Виктории снять платье, завалила ее вопросами. Но та не смогла ничего объяснить, сказала лишь, что они с Адамом немного повздорили. Подробностей Жу-Жу от подруги добиться так и не смогла и, разочарованная, ушла спать.

А что Виктория могла ей рассказать? Что пыталась ограбить брата единственной подруги? И к гадалке не ходи, Жу-Жу оскорбится. Она мечтает, чтобы Адам и Виктория поженились, и не понимает нежелание последней выходить замуж по принуждению.

А предложение Фокса иначе, как принуждением, назвать нельзя. И, судя по всему, он уверен, что у Виктории нет выхода и, рано или поздно, она примет его предложение. Это злило ее, выводило из себя и заставляло поступать наперекор «жениху».

И не стоит забывать, что замужество — на всю жизнь. И, стань Виктория женой Фокса, он получит не только все ее наследство, но и полную власть над ней. Она никогда уже ничего не сможет решать самостоятельно и будет полностью зависеть от супруга.

Если же у нее будет состояние, то она сможет распоряжаться собой и выбирать мужа.

Порой, наверное, как и любая девушка, Виктория пыталась представить, каким будет ее будущий спутник жизни. И он ей виделся молодым, красивым, достойным человеком. А разве Фокс таков?

Ей вдруг вспомнились все те, кто ухаживал за ней, пока жив был отец. Все те «достойные», что клялись ей в любви, — и исчезли, как только она превратилась в бесприданницу.

Верить мужчине — право же, какая блажь!

А что, если бы все было иначе? Если бы был жив отец, и Адам Фокс ухаживал за ней, наносил визиты вежливости… Что тогда? Заинтересовал бы он ее? Она знала, что да. И это правда. Отец берег ее от мужчин, но все же они бывали в их доме, и ни один из них не волновал ее так, как Фокс.

Но отец никогда бы не одобрил Адама Фокса в качестве жениха для нее. Человека с такой репутацией и на порог не пустили. Они не должны были встретиться. Виктории была уготована другая судьба, — граф Дантри надеялся выдать дочь замуж за дворянина, пусть не слишком родовитого, и даже не богатого, но обязательно имеющего титул. Тогда его незаконнорожденная дочь смогла бы попасть в высший свет, а ее приданое позволило бы супругам безбедно жить долгие годы. И Виктория хотела того же. Она мечтала о том, как все те высокородные зазнайки, которые столь долго воротили от нее свои аристократические носы, станут приглашать ее в гости и на балы.

Фокс никогда не даст ей должного положения в обществе. Более того, выйдя за него, она окончательно станет парией. Кто захочет знаться с Адамом Фоксом, убийцей родного брата?

***

Лишь под утро сон одолел Викторию. Ей снилось, что они с Фоксом делили стул, и им было безудержно весело. Они говорили абсолютные глупости и смеялись, и каждый пытался согнать соперника со стула и усесться сам.

Проснулась она поздно, время близилось к полудню. Виктория лежала и вспоминала сон; она никак не могла понять, отчего они с Фоксом так веселились. Зато она выспалась, и от сновидения осталось приятное впечатление. Потом вспомнилась вчерашняя стычка с Адамом, его полуобнаженное тело, откровенные поцелуи… Ею вдруг овладело чувство опьяняющего счастья. Виктория нежилась в кровати, обнимала подушку и блаженно улыбалась.

Зачем куда-то бежать, рисковать собой, если решение ее проблемы столь простое? Фокс ей нравится, безусловно, — и даже больше, чем просто нравится, если уж быть до конца честной с самой собой. И он никогда не допустит того, чтобы дядя добрался до нее. Ведь он так ревностно охраняет свою семью и друзей. Разве не доказал он ей это недавно, спасая жизнь Джеймса Ханнигана? Только в его доме она может чувствовать себя по настоящему в безопасности. И ей здесь нравится; она привязалась к Жозефине и Джону и, к тому же, нашла настоящую подругу. Оливия и Кристиан немного портили общую картину, но Виктория редко их видела, да и находила весьма интригующими личностями.

Адам. Как идет ему его имя, наполненное неким потаенным смыслом и мужеством. Да, в Адаме чувствуются и тайна, и сила духа. Он, как земля: может быть твердым и стоять на своем, — и вдруг стать мягким, зыбким, уйти сквозь пальцы, обмануть.

Обмануть. Ее сознание зацепилось за последнее слово, оно отрезвило затуманенный разум. Ложь. Все ложь, все, что он делает; и его поцелуи тоже ложь! Какая глупость с ее стороны — поверить Фоксу! Ведь он даже не скрывает, что ему нужно ее наследство. Он прямо ей об этом говорил, и даже при сестре. А она размечталась… почти влюбилась… Какая же она дура! Его поцелуи, слова, — все это лишь для того, чтобы она потеряла голову и вышла за него замуж.

Деньги. Только деньги его интересуют. И из-за денег он брата убил, все получил и встал во главе семьи. Так дядя говорил. Он много чего про Фокса рассказывал: про пиратов, про воров, про контрабанду. Что еще? Ах, если бы она знала, что рассказы дяди пригодятся ей в жизни, то слушала бы его внимательнее, но она не могла вспомнить, о чем говорил Сесил.

Да разве это важно? Разве ей не хватает того, что Фокс убийца и вор? С лихвой!

А, может, все рассказы дяди — ложь? Но зачем ему лгать?

Потому что он ненавидит Адама Фокса. Интересно, почему?

Сколько вопросов — и ни одного ответа. И что ей делать, непонятно.

Что она получит, если примет предложение Фокса и выйдет за него замуж? Не станется ли так, что, получив наследство, она окажется обузой для мужа? Вдруг ему захочется стать богатым вдовцом?

Нет, она не верит! Адам не такой. В его доме живут чужие ему люди, а он все равно заботится о них. Он верный друг, он любит сестру. Не мог он убить родного брата!

Виктория сидела на постели, поджав колени к груди и обхватив их руками, и с тоской смотрела перед собой. Она запуталась. Она не знала, кому верить и что делать.

Впервые Джейсону попался столь сложный случай. Никаких зацепок, Виктория будто сквозь землю провалилась. Ему пришлось искать старых слуг Бенедикта и опрашивать их, пытаясь выяснить, имелся ли у девушки любовник. Однако все слуги, как один, заявляли, что ничего не знают ни о каком любовнике, хотя поклонников у Виктории оказалось много. Он проверил всех ее ухажеров, которых ему назвали, — тайно, конечно. Но не было даже намека на присутствие беглянки в доме кого-либо из них.