Тип в черном не приснился, но разбудили истошные вопли из сада. Очень грубо разбудили, ворвавшись в мой блаженный сон, в котором я загорала на берегу океана. Было там еще что-то этакое, чарующее и чувственное, но я не запомнила, что именно.

Ругаясь, вылезла из постели и выглянула в окно.

По освещенной полной луной лужайке носился Слиз. Резво перепрыгивая через кусты и пригибаясь, он показывал удивительную для ящера ловкость. Высокая, жилистая, и явно заядлая служанка с хвостом, зачем-то пыталась попасть в него тяжелой кастрюлей. Причем одну она уже метнула, и та валялась на тропинке, поблескивая металлическим боком.

— Что тут происходит?! — властный окрик, появившегося внезапно из темноты профессора, напугал до смерти Слиза, но не остановил бойкую хвостатую особу.

В итоге дворецкий, еще пометавшись, шустро нырнул за широкую спину Эфорра, а служанка метко запустила второй "снаряд".

У меня аж дыхание сбилось от предвкушения… Но крепкая рука, подоспевшей Питт-Роуз, успела перехватить посудину точно на подлете к незабвенному лику профессора.

Увы. Теперь мне только и осталось, что злорадно представлять, как дрогнули возмущенно крылья аристократического носа и, может быть, краешек губы еще нервно дернулся.

Внизу наступила тишина, и затем небольшой ветерок донес до моего чердака слова кухарки:

— Слиз… обрел истинную… они пока не притерлись.

И вот это вот безобразие и есть их хваленые истинные пары в действии?!

Проснувшись свежей и бодрой, я еще раз убедилась, что ничего не может быть прекраснее крепкого сна, особенно утреннего.

Вчерашние сумрачные мысли отступили и отчего-то на душе сделалось совсем легко. Даже профессор не казался больше саркастичной заразой, а наоборот, представлялся надежным союзником, гарантом моего возвращения домой.

Я сразу направилась в зимний сад, гадая, в каком расположении духа застану Эфорра. Ночная сюрреалистическая сценка оставила много вопросов, хоть и подумалось на какой-то миг, что все это безобразие мне привиделось. Но я ведь в водевиле. И по законам жанра — шоу должно продолжаться.

Сияя, я предстала перед Эфорром, мисс Рой и Потти, уже приступивших к завтраку.

И каково же было мое удивление, когда вместо привычного профессорского «я встал сегодня с левой ноги», меня встретил сверкающий теплый взгляд. На секунду я даже зажмурилась. Почудилось, что вот, сейчас, просто растворюсь в этих голубых глазах. Вот так с разбега, с головой… А к такому я совсем не была готова.

— Как полагаете, Праст, не отправиться ли нам на поиски мастера Нонна немедленно? — осведомился Эфорр. — У меня как раз есть время до дневных лекций и мы успеем проверить несколько адресов.

Я затаила дыхание, присаживаясь рядом с Потти. Хорошее настроение передалось и мальчику, который ел с аппетитом.

Вот бы почаще так. Узнать бы еще, с чего василиск внезапно подобрел. Кастрюля ведь до него не долетела, чтобы списать всю эту благодать на сильный удар.

— Прекрасная новость, профессор, — поблагодарила я его. — Чем раньше мы найдем Нонна, тем лучше.

— На этом этапе мы понаблюдаем издалека, Праст. И потом, адреса могут оказаться пустыми, а имя вымышленным.

Оптимистичный настрой сразу рухнул, словно Эфорр меня холодной водой обдал. Он тоже слегка прикрутил сияние и сочувственно произнес:

— Я обещаю вам посильную помощь, но и вы должны понимать, что… возможно, останетесь в Катане навсегда.

Наши взгляды встретились, но волшебство уже испарилась. Передо мной сидел просто профессор Эфорр. Красивый, элегантный и немножко ненастоящий.

— Завтра вы с Потти и с несколькими слугами переезжаете в Каллин, к моей бабушке, — обратился профессор к мисс Рой. — У остальных все равно скоро заканчивается контракт, и я окончательно их распущу. Уехать нужно как можно незаметнее. Я об этом позабочусь.

Я насторожилась. А куда он собирается деть меня?

— И вы поедете к бабушке Кэрол, Праст, — сообщил Эфорр. — Слиза с невестой я отправил в отпуск, разбираться, притираться… — он неопределенно махнул рукой, а мисс Рой ухмыльнулась с явной издевкой.

— Боюсь, я никогда не пойму природу этих ваших истинных пар, — бросила она. — Какое-то насилие над личностью.

Профессор сокрушенно покачал головой, соглашаясь с ней. А затем обернулся ко мне.

— Вы, наверное, не знаете, как эта… маленькая особенность оборотней работает, Праст. Людей просто притягивает, они чувствуют эмоции друг друга и почти читают мысли. Романтические натуры называют подобное состояние движением на одной волне. Некоторым парам везет, и они обретают гармонию сразу, а некоторым — не везет. И они мучаются, примерно как Слиз с Гертрудой, нашей горничной. Эмоциональное состояние становится нестабильным, пульс рваным, мышление бредовым… И главное — друг от друга никуда, как бы сильно не хотелось.

Его голос во время этой тирады буквально сочился ядом. Но самое обидное, что он и мне умудрился испортить настрой.

— У вас есть истинная пара, профессор? — спросила я, сделав очевидные выводы. Бедолагу так корежит не на пустом месте.

— У меня нет истинной пары, Праст! Я стал оборотнем случайно. Я — человек.

— Признаться, я думала вы — ночной кот, — выпалила я, не подумав.

Несколько секунд мы просто мерялись взглядами, и я с ужасом ощущала, как курсируют между нами эмоции и потоки силы. Только не проваливайся в него! Не смей!

Мисс Рой с удивлением на нас глянула, и положила руку на голову Потти, успокаивая.

— У нас с сестрой были разные матери, — ответил Эфорр, взяв себя в руки. — Идите, переоденьтесь во что-нибудь удобное и поедем искать вашего Нонна.

Перед тем, как подняться к себе, я все же зашла на кухню. Хотелось послушать рассказ Питт-Роуз о происшедшем ночью замечательном представлении.

Почтенная особа как раз замешивала тесто, но мне обрадовалась. Так я узнала чудную историю любви Слиза и Гертруды. Бедная горничная обхаживала Слиза давно, лет пять, наверное. Питт-Роуз не помнила точно. Но истинность их пары все не подтверждалась.

— Брачные метки проявились только недавно, — сообщила Питт-Роуз. — Но очень слабые. Все говорит о том, что Слиз не хочет связывать себя парой, сопротивляется. А ящеры ведь, как и ночные коты, не полные оборотни. Они сохранили от сородичей только хвосты да уши. Потому Гертруде и остается, что беситься и кастрюлями кидаться. Мозги в такие моменты сносит напрочь. Вот профессор и отослал их на курорт, сам оплатил билеты и гостиницу. Чтобы истинность закрепилась. А как Слиз-то ему благодарен. — Питт-Роуз иронично хрюкнула.

Слиза слуги не любили за чванство и попытки подражать хозяину.

— А как ведут себя полные оборотни, когда чуют пару? — спросила я.

— Трансформируются, красуются. Могут и укусить или еще что-нибудь вытворить ненормальное, пока полностью не завоюют женщину. Я бы тебе, девочка, советовала держаться от них подальше. Даже от профессора. Хоть он и хороший парень.

Красуются, трансформируются? Ведут себя ненормально?!

И почему все это кажется таким неуловимо знакомым?

И тут я с ужасом все-таки припомнила то чувственное сновидение, прерванное семейными разборками ящеров…

Мне снился Эфорр.

Слившись в невозможно тесных объятиях, мы лежали на берегу тревожного океана.

Кожа к коже.

Я, блаженно уткнувшись носом в теплую, соленую на вкус шею, водила пальцами по сильному мужскому телу.

Что же это со мной творится?

Сидеть с Эфорром в тесном салоне такси было странно. И слегка волнительно. Его огненно-оранжевая аура заполняла пространство, горячим облаком окутывая и меня.

Сам же василиск казался расслабленным, и даже мое нытье по поводу переезда к таинственной бабушке Кэрол не выводило его из себя.

— Я же плачу вам зарплату. Удвоенную. Просто станете работать в другом доме, — наконец возразил он.