— Лео, такого не может быть, — спокойным голосом произнес я.

— Знаю. Ты всегда говоришь, что не бывает человека без его прошлого. Всегда найдется какая-то зацепка. Но здесь нет ни единой зацепки, Кир. Она словно появилась из ниоткуда прямо перед поступлением в Академию.

— Лео, а слухи? Не могли в Академии не заметить того, что об этой девушке ничего нет. Кто-нибудь, что-нибудь, но выяснил. Тем более не могла же эта девушка молчать о себе все время — что-нибудь, да рассказывала о себе.

— Слухи… Вот слухов хоть завались. Ей едва ли не родство с императорской семьей приписывают. Она образована, начитана, весьма неплохо разбирается в этикете. Она не простолюдинка, Кир, точно нет. Но и аристократкой быть она не может — мы знаем едва ли не всех аристократов. Даже из самых захудалых городков. Даже всех незаконнорожденных детей мы знаем. Среди этих списков нет ни одной девушки, что была бы по описанию похожа на Яру.

— Артефакт?

— Нет. Знаешь же, что при поступлении испытания проводятся в аудитории, где не работает ни один артефакт. Так что это практически нереально.

— Ладно. А что она сама говорит о своем прошлом?

— Рассказывает об обучении у отшельника.

— Вот как? Не удивительно — прекрасная легенда. Но тогда у нее должны были возникнуть трудности в общении со сверстниками. Сам же знаешь, что после того, как прожил всю жизнь в тишине, разговаривая лишь с одним человеком, сложно привыкнуть к жизни в обществу.

— Ходят слухи, что она жила и обучалась у отшельника лишь пару лет — а до этого жила обычной жизнью.

— Нет, за пару лет человека не обучишь этикету. Этому нужно учиться едва ли не с рождения — иначе разница будет заметна. Кто-то все равно заметил бы.

— Именно. Я тоже подумал об этом. И по книгам этикет не выучишь — здесь нужен опытный учитель. И ничего, Кир. Нет ни единой девушки, что подходила бы по возрасту и описанию.

— Может, все же шпионка…

— Нет, Кир. Она не соврала на том испытании — бумага легко приняла ее правду. Да и выдала бы она себя за эти три года. К тому же ты же знаешь Дара — он столько лет работал в Теневом ведомстве — неужели ты думаешь, что он не разглядел бы шпионку в стенах своей Академии.

— Тогда кто она, Лео?

— Я не знаю, Кир. Правда, я даже не знаю, что думать! Она словно действительно возникла из воздуха. Посмотри — это все, что мои ребята смогли выяснить о ней за эти полгода. Это — все! Вся эта информация в итоге может поместиться на один лист. И все это я смог разузнать о ней практически сразу.

— Такого не бывает, Лео. Просто не бывает.

— Тогда как это объяснить?!

— Я не знаю. Но это не значит, что объяснения нет. Я даже ни разу не видел эту девушку — что ты хочешь от меня услышать? Но ничего — совсем скоро она появится у нас ведомстве. Вот тогда-то мы и выясним правду.

Лео облегченно выдохнул. Кажется, ему действительно нужно было выговориться — после нашего разговора он словно успокоился и стал выглядеть менее напряженным.

А я…

Если Лео думает, что после этого разговора я оставлю эту девушку в покое — он глубоко ошибается. Двое из моих друзей всерьез заинтересовались этой девчонкой, и я буду не я, если не выясню о ней все, что можно. И все, что нельзя.

Я не могу подвергнуть друзей опасности — мне хватило одного раза, чтобы понять, насколько это больно — терять близкого, родного человека.

Я выясню о ней все. И сделаю все, чтобы она не причинила боли моим друзьям.

Даже если для этого придется пойти на решительные меры.

— … и ничего сложного в этом ведь нет! Всего-то три испытания, подумаешь, — такие восклицания были слышны повсюду, вот только в голосах говоривших не хватало уверенности.

— Я все равно немного волнуюсь, — тихо, едва слышно произнес Ант, стоящий рядом со мной. Он мрачно взирал на толпу людей, изредка морщась от тех взрывов эмоций, что исходили то от одного студента, то от другого, — но не настолько, как остальные. У меня от этих всплесков скоро мигрень будет.

— Я узнал, — перед нами неожиданно возник запыхавшийся, раскрасневшийся Лин, который явно с трудом смог протиснуться сквозь толпу и отыскать нас, — сначала тесты, затем индивидуальное испытание, а уже после этого — командное. Вот уж не знаю, чем они думали, оставляя самое сложное напоследок. Все же выдохнуться к этому времени и устанут. Особенно, если индивидуальное испытание окажется непростым.

— Или, наоборот, они специально сделали это, — пожав плечами, спокойно возразила я, — возможно, им это как раз и нужно — проверить, насколько мы выносливы. И как умеем распределять свои силы. Так что, парни, на индивидуалке можно и не особо выкладываться — все равно это ровным счетом ни на что не влияет. Все смотрят лишь на командное испытание.

— Эй, мелкая, не такие уж мы и недалекие, все понимаем. Если выложимся по полной на индивидуалке и в итоге ничего не сделаем в команде, покажем тем самым лишь то, что за это время так и не научились работать сообща.

— Но и не расслабляйтесь. И не увиливайте. Узнаю, что отлынивали во время испытания — поколочу.

— Ой, как страшно, мы уже испугались, — с хохотом произнес Ант, а после бросился удирать от меня — кажется, его испугал мой решительно настроенный вид.

— Ну все, все, эй, — сквозь смех пробормотал Лин, когда мы вернулись с Антом к нему. При этом блондина я тащила за ухо, а тот ойкал и строил страдальческие рожицы, — мы поняли, что ты опасна. И осознали свою ошибку.

— Как же, осознали, — покачав головой, проворчала я. Затем, отпустив ухо Анта и улыбнувшись, добавила, — я уверена, что все будет хорошо. Сами же знаете, что уже до этих испытаний нас всех неофициально, но распределили. Ректор же нам сам об этом говорил.

Последнее я произнесла тихо, чтобы услышали лишь только мои ребята. Впрочем, учитывая тот гвалт, что стоял здесь, сложно было бы расслышать и разобрать то, что я сказала, если бы я даже говорила это в полный голос.

— Кстати, по поводу него… Что вы решили? Что думаешь делать дальше?

Нахмурившись, я устало потерла лоб, после чего, тяжело вздохнув, произнесла:

— Пока все непросто. Сами понимаете — многое зависит именно от него. Знаете же, как я к нему отношусь… А вот с ним все непонятно. Сложно. Я вроде и нравлюсь ему, а вроде и не особо он и хочет более близкого общения. Ощущения, что как только я делаю шаг ему навстречу, он отходит от меня на два шага. Медленное развитие отношений — это, конечно, не так плохо, но такими темпами мы впервые подержимся за ручку к глубокой старости. Я хочу более полного понимания происходящего, потому что сейчас я в растерянности — не понимаю, чего он от меня хочет. Это и не дружба, и не отношения. Это… какое-то недоразумение, вот честно.

— Дай ему еще немного времени, — серьезно произнес Ант, — ты же понимаешь, что ему непросто решиться на что-то более определенное. Он уже делает к тебе первые шаги. Но он не уверен, что готов рискнуть еще раз, потому что сама знаешь, что случилось с его первой любовью и к каким последствиям это привело.

— Да знаю я. Иногда хочется придушить себя за то, что произошло. А уж того убийцу тем более — вот зачем ему понадобилась моя смерть?

— Зато тебе эта разлука пришлась как нельзя кстати — ты наконец-то смогла окончательно разобраться и принять свои чувства.

— Да, это, конечно, замечательно, но… Знаете, что самое забавное? Я жутко ревную к самой себе. К той, что была в прошлом. Умом я понимаю, что это очень глупо, но все это… Заставляет меня отчасти даже злиться на себя прошлую. Не ненавидеть, конечно, но очень злиться.

— Это-то понятно. Да уж, конечно, ситуация не из простых, — покачав головой, сказал Лин, — Ант прав — думаю, ему нужно дать еще немного времени. Возможно, разлука с тобой наконец-то поможет ему понять, что же именно он к тебе испытывает.

— Тем более первое время тебе будет непросто.