***

Так холодно…

Сатин чуть-чуть приоткрыла глаза, привыкая к яркому свету. Девушка попыталась пошевелиться, но не смогла — сильная слабость сковала всё тело. Она показалась самой себе непрочной и ломкой, как стеклянная статуэтка. Сатин лежала с закрытыми глазами и видела перед собой только белый огонь — холодный, потрескивающий, манящий… Что-то прохладное и мокрое коснулось её лба.

Она открыла глаза. Всё вокруг было странным: круглый стол, мягкие кресла, свет-лампы… прямо перед ней маячили стальные глаза Тансара, который с тревогой вглядывался в её лицо. Она была во Дворце Истин. Эта комната была рабочим кабинетом Иерарха, но как… как им удалось выжить в той огненной буре? Рейн… Копьё… Воспоминания о произошедшем возвращались с болезненной быстротой.

— Приветствую тебя, Алая Прядь. — голос Иерарха еле заметно дрогнул. Словно ему было страшно находиться с ней в одном помещении.

Сатин шевельнула руками. Ощупала мягкое одеяло и изголовье. Странно… руки были покрыты чем-то тонким и невесомым, но она не могла увидеть, что это было — стальной обруч боли сдавливал голову при каждом неосторожном движении.

— Я… я… — она закашлялась. Левое лёгкое было как в огне.

— Ты больна. Отдыхай. — Иерарх улыбнулся одними губами, но глаза оставались холодными, как серебро. — Ты помнишь, что произошло?

— Мы… мы победили? — Сатин поразил собственный голос: свистящий и с придыханием, как будто в легких застряла стрела. Волна озноба пробежала по всему телу. Девушка без сил опустилась на подушки, пытаясь унять кашель.

— Победили. Наместник Рамелис мёртв, его армия уничтожена. Не скрою, вчера даже я не надеялся, что Город Истин выстоит. Перейдём сразу к делу: что ты помнишь?

— Было Великое Копье… — прошептала Сатин. — Наместник… он сразился с нами. У него был Бессмертный. Рейн…

— С твоим другом всё хорошо. — успокоил её Иерарх. — Скажи мне, Сатин, ты помнишь, что делала? Что говорила?

— Кажется… кажется, помню. — каждое слово давалось с трудом. Кашель вернулся снова, и девушка попыталась сесть. Белое одеяло сползло на пол. Она была в чёрной ночной сорочке, ноги облегали черные носки, а руки… Сатин поднесла их к лицу. Её ладони оказались затянуты в тонкие перчатки, алые, словно кровь. Зачем?.. Она потянула одну, но Тансар жестом остановил её:

— Не рекомендую. Снимешь их — и Дворец Истин сгорит дотла.

— Что… что произошло? — одними губами прошептала Сатин. Очередной приступ кашля лишил её остатков сил. Девушка опустилась на кровать и прикрыла глаза.

— Ты — Иеромаг. — жёстко ответил Иерарх. — Не знаю, как именно, но Кузнец Погибели погиб от твоих рук, хотя я сильно сомневаюсь в том, что его смерть окончательна. То, как ты творила магию… этот бледный огонь не видели столетиями. Раньше его называли…

Дверь отворилась. В комнату на нетвёрдых ногах шагнул Рейн с повязкой через всю грудь и тростью в руках, позади маячил Эзра. В глазах юноши плескались тревога и что-то ещё. Он перевёл взгляд на девушку и вздрогнул, будто увидел что-то ужасное.

— Я ждал тебя, Рейн из Кельтхайра. — Если Тансар и удивился, то ничем не выказал своих чувств. — Сядь рядом со мной. Нас ждёт серьёзный разговор. Капитан Эзра, оставьте нас.

Гвардеец коротко поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. Иерарх вздохнул и повернулся к Сатин и Рейну.

— Вчера Творец Творения испытывал нашу веру. По Его воле мы одержали победу, легионы из Кайсарума разбиты. Рейн, вопрос к тебе. Ты хорошо помнишь вчерашнее?

— Если честно, я совсем не помню нашу победу. Копье, стена… потом всё как в тумане. Эзра сказал, что я…

— Достаточно. — перебил его Тансар. — Главное то, что именно вы двое уничтожили Рамелиса и того, кто им руководил. Если бы не ваша помощь, сегодня Города Истин могло бы и не быть. Теперь — о Сатин. Рейн, думаю, тебя это удивит, но она владеет Иеромагией, причём очень редкой и могущественной. В последний раз белым огнём управляли ещё до основания Матери Церкви. Что ещё хуже, магию эту очень сложно контролировать.

— Так вот почему на мне эти перчатки… — пробормотала Сатин. При виде Рейна её голос слегка окреп, но она всё равно говорила немного растерянно. — Как долго мне придётся носить их?

Иерарх сочувственно на неё посмотрел. В его глазах Сатин прочла искреннюю жалость.

— Всё время. Нельзя подвергать Дворец и Город Истин опасности, пока мы не поймём, как справиться с твоим новым даром. Хотя, как по мне, это скорее проклятье… извини, Алая Прядь, что всё так быстро переменилось. Истинно говорят, мы не властны над нашими судьбами — только Творец.

Губы Сатин задрожали.

— Это… это неправда. Я просто сплю. Это сон, только и всего… а почему вы назвали меня Алой Прядью?

Тансар протянул ей маленькое карманное зеркальце, как будто с самого начала только и ждал этого вопроса. Сатин без слов взяла его. Перчатки на её руках были мягкие и тонкие, но держать через них изящную серебряную ручку было не слишком удобно.

Какое-то время она молча смотрела на своё отражение, потом выронила зеркало и закрыла глаза.

Длинная прядь её волос шириной с лезвие ножа была алой, словно рубин.

— За каждую победу следует платить. — тихо заметил Иерарх. — Сатин, в прежние времена твой дар называли Губительным Огнём. Это бледное пламя может пожрать целый город со всеми постройками и жителями, стоит только дать ему волю. Тебе придётся не только держать его под контролем, но и бороться с телесным недугом.

— Он пронзил меня… — безжизненно проговорила Сатин. Зеркало лежало на полу, но девушка словно не замечала этого. — Ударил меня в спину…

— Это ещё одна загадка. Как тебе удалось выжить после удара Великого Копья? Нам это неизвестно. С этого момента Церковь Истин будет пристально наблюдать за тобой. Кто знает, какие ещё секреты ты можешь раскрыть…

Тансар сделал паузу, что-то решая, затем кивнул самому себе и продолжил:

— Рейн, тебе что-нибудь известно о Конечном Воскрешении? О Саошьянте?

— Да, — с удивлением ответил Рейн, — Мидир мне рассказывал. И про последнюю битву, и про Мост Правосудия… а зачем вы спрашиваете?

— Белый Огонь. — тихо ответил Иерарх. — Один из трёх признаков того, что не за горами Аташ Кэрэти. Если это знамение можно хоть как-то истолковать, то оно было дано нам вчера, во время битвы. Конклаву только предстоит собраться, но у нас уже есть многое, что надо обсудить… Сейчас я не могу сказать вам ничего определённого, но одно знаю точно: сомневаюсь, что вас оставят в покое после того, что произошло. Слуги Истины будут следить за каждым вашим шагом, а внимание со стороны этих фанатиков — сомнительное удовольствие.

— Я… кажется, я уже встречался с ними. — сказал Рейн. Он вспомнил свой первый визит в Город Истин и четвёрку людей в сером. — Один из них… кажется, его звали Игнати.

— Игнати мар Саума… — обеспокоенно пробормотал Иерарх, — один из магистров этого ордена и первый среди цепных псов Его Святейшества. Тебе лучше избегать этого человека. Он жесток, очень жесток, и ненавидит еретиков даже больше, чем слуг Ненавистного.

Тансар поднялся и оглядел Сатин и Рейна пристальным взглядом.

— И ещё… ваша победа кое-кого разозлила. Конечно, Его Святейшество будет вынужден устроить праздник, преподнести вам награды и воздать почести, но в глубине души Хирам вне себя от ярости. Совершенный не любит, когда кто-то выделяется — а то, что сделали вы, ещё никто не делал. Более того, осада показала его бессилие перед угрозой. Рамелис пал от руки язычника и послушницы. Хирам опасается за собственный престиж, а потому будет готов на всё, чтобы удержать Конклав под своим влиянием и сохранить Престол Истин. Будьте осторожны. Всё только начинается. Элиас Чёрное Солнце узурпировал уладский трон. Чёрный туман покрыл Келейнион и движется дальше. Мы одолели Рамелиса и его господина, но это только один из наших врагов…

Иерарх зашагал к выходу, но в последний момент развернулся и что-то достал из складок своего одеяния: