Картир ждал его на том же месте и, как только Рейн покинул баню, знаком приказал ему идти следом. Они шли по широкому, хорошо освещённому коридору. Стены и пол были белыми, единственным украшением оказался довольно скромный орнамент в виде виноградной лозы. С потолка свисали всё те же необычные светильники — вырезанные из цветного стекла, они были выполнены в форме восьмигранников или квадратов. Внутри них ровно горело невидимое пламя. Рейн даже замедлил шаг, восхищаясь мастерству авестийцев. Значит, истории Зилача тоже были правдивы…

— Жар-огонь. — сказал Картир, даже не взглянув на своего подопечного. — Иногда Иеромагия бывает очень полезна. Совершенный говорит: Злобствующий на свой труд пользы от него не получит.

Похоже, подумал Рейн, здесь все просто без ума от слов правителя Церкви Истин. Юноша вспомнил, как Сатин говорила что-то похожее во время их первого урока Иеромагии. Он взглянул на Картира:

— Со мной была девушка, Сатин. Что с ней?

— С твоей подругой все в порядке. — Несмотря на полный радости тон, с которым были сказаны эти слова, лицо рескриптора едва заметно помрачнело. — Она в лазарете. Лёгкий шок, только и всего. Хотя это не главная ее проблема…

— О чём вы? — нахмурился Рейн.

— Я не в праве поведать тебе об этом. Ты узнаешь — но только тогда, когда Иерархи сочтут это необходимым. Пока же тебе следует знать только одно: она нарушила сразу несколько правил Церкви, а такое нельзя оставлять без внимания.

— Она ни в чём не виновата! — заявил Рейн. Картир не ответил.

— Как мы здесь оказались? В Авестинате? Мы шли через Аннуин и…

— Не следует произносить имя этого места в сердце Матери Церкви. — рескриптор неодобрительно посмотрел на юношу. — Это языческое слово, слово Противника. Что до вашего здесь появления, то тут помогло свет-зеркало. Это великое изобретение наших мудрецов и доказательство торжества Благой Веры. Совершенный говорит: Кто сметлив, тот и счастлив.

Свет-зеркало, жар-огонь… чудеса Авестината и не думали кончаться.

Они свернули в боковой коридор, убранство которого разительно отличалось всего, что Рейн видел здесь раньше. Стало заметно светлей, жар-огонь в лампах горел теперь ярким разноцветным пламенем. Стены покрывали фрески с уже знакомыми Рейну изображениями Благих, но здесь они были на порядок роскошнее, чем в руинах Бейт-Шам-Адара. Лица защитников человечества казались почти что живыми: глаза из яшмы и лазурита смотрели прямо на юношу. Изящные мраморные колонны украшал замысловатый узор: какой-то мастер словно обвил каменные основания тонкой золотой проволокой. Время от времени вместо колонн полоток коридора поддерживали статуи, в которых Рейн не без страха узнал Бессмертных. Каменные истуканы мрачно взирали на путников пустыми глазами-точками, уперев руки в высокие своды. Несколько раз на их пути попадались другие люди: священники в свободных белых одеждах деловито сновали по коридору, держа в руках свитки и тяжёлые, богато украшенные книги. Рейн заметил, что их пояса отличались от того, что носил Картир: здесь были ярко-красные, оранжевые, жёлтые, чёрные.

Они шли около десяти минут, прежде чем Рейн смог рассмотреть в конце коридора высокие двустворчатые двери из бронзы. Металл был начищен до блеска, из-за чего казалось, что прямо за дверью горит огонь.

— Куда мы идём?

Картир посмотрел на юношу. Кажется, рескриптор был заметно взволнован: он сбился со своего размеренного шага и нервно крутил головой, словно чего-то боялся.

— Сейчас ты предстанешь перед Иерархом, одним из двадцати пяти хранителей Матери Церкви. Будь вежлив и не говори ничего, кроме истины. Он узнает, если ты попробуешь солгать.

— Но как…

— Довольно вопросов! — Картир с опаской покосился на бронзовую дверь. — Здесь спрашивает он, а не ты. Иди же, и пусть уста твои не коснутся лжи.

Рескриптор оставил Рейна, скрывшись в боковом коридоре. Юноша посмотрел на дверь: теперь он заметил, что она и правда сияла оранжевым светом дорожного костра, а от створок волнами расходилось приятное тепло. Что ж… если за этой дверью его ждут ответы, то он войдёт в неё. Как только Рейн коснулся ручки, послышался мелодичный звук, похожий на перезвон колокольчиков. Двери распахнулись сами собой — от авестийцев с их магией можно было ждать и не такого. Рейн в последний раз окинул взглядом коридор и шагнул за порог.

Он оказался в скромно обставленном кабинете, каждый предмет в котором, несмотря на отсутствие явной роскоши, говорил о высоком вкусе его владельца. Круглый ковёр цвета огня покрывал пол, вдоль стен стояли шкафы с книгами. Рядом стоял круглый стол с парой мягких кресел — на случай, если хозяину захочется почитать прямо здесь. Кабинет освещали всего две похожие на алмазы свет-лампы, но Рейн мог поклясться, что ещё не видел такого света. Он был тёплым, живым, как огонь свечи зимней ночью. По обе стороны от двери стояли воины в белом, сжимая длинные, выкованные из стали копья. Лица их были бесстрастны, на белоснежных доспехах сияли значки с изображением золотого моста.

У дальней стены рядом с высоким узким окном стоял мужчина.

То, что это и есть Иерарх, Рейн понял сразу. Человек был облачён в красный плащ и яркое оранжевое одеяние, которое доходило до самых ног и оканчивалось сложным узором в форме языков пламени. Мужчина был немолод: высокий лоб покрывала паутинка морщин, седая борода доходила до колен, но в серых авестийских глазах светились великая проницательность и ум. У него было красивое лицо, правильные черты которого чем-то напоминали лицо Зилача. Несмотря на преклонный возраст, Иерарх держался с большим достоинством, в Уладе его осанке позавидовали бы многие. От него исходило ощущение спокойной уверенности и величия. Увидев Рейна, мужчина повернулся и заговорил, голос его звучал спокойно и доброжелательно:

— Добро пожаловать в Авестинат, юный Рейн. Меня зовут Тансар. Прошу, садись. Нас ждёт долгая беседа.

Рейн кивнул и уселся в кресло, не сводя глаз с Иерарха. Этот Тансар казался ему достойным человеком, но Мидир не зря предупреждал его о лицемерии хозяев Дворца Истин: "за улыбкой может стоять коварство, а в их шёлковых халатах всегда найдётся место для отравленных кинжалов". Здесь лучше никому не доверять.

Тансар сел в кресло напротив, сложив пальцы домиком, и какое-то время изучал Рейна своими мудрыми серыми глазами — от этого взгляда по спине юноши пробежали мурашки.

— Ты заинтересовал нас, Рейн. — промолвил Тансар. Его уладский был почти безупречен. — Иеромагия крайне редко подчиняется людям Запада, тем более — таким юным, как ты.

— Благодарю тебя, господин. — ответил Рейн со всем возможным почтением. — Позволь мне задать вопрос.

Тансар слегка наклонил голову.

— Спрашивай.

— Скажи, господин, что с Сатин? Это девушка путешествовала вместе со мной от самого Кельтхайра. Картир сказал, она нарушила какой-то закон.

Иерарх помрачнел.

— Я сомневаюсь, что она действительно что-то нарушила. Дело в том, что она — наннари, а их работа всегда хранилась в секрете. Она не имела права раскрывать тебе эту тайну, хотя я и признаю, что ситуация, в которой вы оказались, были слишком даже для неё.

— Даже для неё? — переспросил Рейн. — о чём это вы?

— Наннари многое подвластно. Идеальные убийцы… они отлично сражаются, когда находятся под влиянием Слёз, и ничего не помнят после выполнения своей миссии… но сейчас не об этом. Расскажи мне про ваше путешествие. Я хочу знать всё. — Иерарх устремил на Рейна долгий пристальный взгляд. — Особо мне интересен тот, кто стремился вам помешать.

Рейн раздумывал. Они проделали долгий путь, чтобы оказаться здесь, в Авестинате, но он совсем не чувствовал облегчения. Кто знает, что подумают Иерархи, услышав их историю? Поверят ли в то, что им пришлось пережить? Рейн решил, что расскажет всё как есть, умолчав только о Слугах Разума. Повелителям Церкви Истин лучше не знать о Хэммоне и Зилаче.