— Всё хорошо. — заверила его Сатин. — Мои пальцы некоторое время будут светиться, а потом всё закончится. Я не смогу этим управлять — только смотреть. — Девушка повернулась обратно к столу, села, на её лице снова появилась улыбка. Спустя несколько мгновений она спокойно выдохнула, и сияние внутри её пальцев начало угасать, становясь сначала золотым, потом — белым, а под конец — красноватым, как тлеющие угли.

Сатин посмотрела на него:

— Ну как? Впечатляет?

Рейн чувствовал, как дрожат у него руки и весь трясся от холода. Только сейчас он ощутил, насколько сильно его била дрожь.

— Впечатляет. — пробормотал он. — Это… это очень необычно. В этот момент голос Рейна был хриплым и тихим. — Скажи… что это?

— Иеромагия. Основа мощи авестийской Церкви Истин и дар Творца Творения нашему народу.

— И одна из основных причин, почему авестийцев так не любят остальные. — спокойно добавил Мидир, на которого эта демонстрация особого впечатления не произвела. — Почему ты не можешь управлять своим даром? Я слышал, всем слугам Церкви это под силу.

— Не знаю… — кажется, Сатин это смутило. — Я никогда не могла его использовать. Гасить огонь — да. А вот пользоваться им, как остальные… извергать из себя… нет, такое мне недоступно.

— Ты хотела рассказать нам о своей миссии. — напомнил Рейн. — Поиск людей, которым подчиняется Негасимый Огонь. Нашла кого-то?

Сатин как-то странно посмотрела на юношу.

— Рейн, — проговорила она медленно, — ты помнишь, как мы упали с обрыва?

— Да.

— Хорошо… скажи: ты помнишь, насколько он высокий?

— Ну… — Рейн замялся. — Довольно высокий. А что?

— Он был слишком высок для того, чтобы мы могли выжить. Я проверяла, когда ты лежал без сознания. Очень крутой склон. Мы должны были разбиться, понимаешь?

— Но уцелели же. — Рейн попытался рассмеяться, но в горле почему-то стало сухо. Какое-то подозрение стрелой поразило его.

Слишком высокий… слишком отвесный… неужели?

— Как мы выжили? — прямо спросил он Сатин. — Я… я сам ничего не помню после того, как мы прыгнули.

— Рейн… нас спасла магия. Твоя магия.

Рейн застыл.

Руки перестали слушаться его, ноги стали будто ватные. Юноша почувствовал, как всё внутри него будто натянулось и зазвенело, как струна арфы.

О, боги…

Это… не может быть. Это ложь.

Он уставился на Сатин, которая смотрела на него с ожиданием и волнением. В голове всё путалось. Его сердце бешено колотилось. По телу прошёл озноб. Он ожидал чего угодно, но только не этого.

— Магия… — прошептал он.

Он понял, что в тот день в какой-то момент потерял сознание. И вдруг — как будто кто-то дал ему силы. Да. Магия. Он почувствовал её силу тогда, на краю обрыва, когда они едва не погибли. Река потянулась прямо к ним, подчинилась его отчаянному желанию жить — и спасла.

Как? Как мне это удалось?

Волна восторга на миг затопила сознание Рейна, но тут же ему в голову пришла новая мысль. Мысль, которая заставила его похолодеть.

Юноша замер. Он вспомнил. Вспомнил тот день, когда несколько лет назад ещё мальчиком охотился вместе с другими ребятами из Кельтхайра. Вот он идёт по следу зверя. Вот находит дикого секача в глубине леса — озлобленного, с клыками, красными от крови. В воздухе пахнет дождём и хвоей, сапоги ступают по густому мху почти без шума. Простой кожаный жилет не стесняет движений, пояс оттягивает тяжёлая деревянная палица. Вот он натягивает лук. Стреляет…

Воспоминание чётко отпечаталось перед мысленным взором Рейна. Он спускает тетиву — и стрела вдруг сама резко поворачивает влево и бьёт прямо в незащищённый бок животного. Потом он вытаскивает булаву и добивает зверя. Праздник. Все радуются. Зилач благодарит его…

Магия. Не он убил кабана — это было колдовство! Он, Рейн, простой крестьянин из северной глуши крошечного северного королевства — Иеромаг.

Он молчал. Все, что ему сказала Сатин, было правдой. Рейну отчаянно хотелось задать ей миллион вопросов, но враз пересохшее горло не смогло озвучить ни одного из них.

Что ему нужно сделать?

Это опасно?

Насколько?

Усилием воли Рейн заставил себя сохранять спокойствие. Он сел обратно за стол и одним глотком влил в себя остатки чая.

— Расскажи мне про магию. — попросил он Мидира. — Насколько тяжело научиться владеть ей? Я что, должен знать какие-то волшебные слова?

Несколько мгновений старый отшельник молчал, теребя бороду.

— Это не так уж и трудно, если честно. — он задумался. Рейн ждал. Потом Мидир продолжил:

— Ты, в общем-то, прав. Но самое важное — не слова, а сосредоточенность, концентрация. Воля. Управляя Негасимым Огнём, ты можешь вызывать мысленные образы и таким образом творить Иеромагию, будь то простые вещи как исцеление мелких ран или же великие дела как, скажем, уничтожение десятитысячного войска кайсарумцев магами из Нового Цора. Как я вижу, ты уже один раз управлял водой… значит, с ней у тебя и впредь будет получаться лучше всего.

— Но ведь Негасимый Огонь — это пламя… — попытался возразить Рейн. Похоже, эта Иеромагия оказалась штукой сложной и многообразной — намного сложнее того, что он себе представлял.

— Ты не совсем прав. — с улыбкой ответил Мидир. — Негасимый Огонь — понятие метафорическое. Так называли в древние времена личную силу человека, его способность себя контролировать. Кроме того, Огонь называется так из-за сияния, что иногда окутывает голову или руки мага во время колдовства. Это свечение может быть разным по цвету и размеру и по нему-то и можно определить, насколько опытен твой враг и с какой именно вероятностью ты погибнешь, если вступишь в бой не с тем противником. Запомни, Рейн: возможности Негасимого Огня почти крайне разнообразны. Авестийцы лучше всего умеют творить пламя — возможно, потому их и называют огнепоклонниками. Шаманы из Ранаама, как мне известно, лучше всех умеют лечить раны, Люди Курганов — творить иллюзии…

Дождь лил стеной, за окном грохотал гром, и в этом грохоте Рейну чудилось предзнаменование каких-то грозных, невероятных перемен. Только сейчас он в полной мере осознал ситуацию, в которой оказался: он сидит в хижине в глухом лесу вместе с колдуном и заклинательницей пламени, которая почему-то не может применять свою силу. Его, Рейна из Кельтхайра, объявили вне закона, а где-то неподалёку бродят Бессмертные. Он теперь — Иеромаг. Целый отряд солдат Эллы Высокого уничтожен одним-единственным существом. Если бы он рассказал об этом кому-то из своих односельчан пару дней назад, то его приняли бы за сумасшедшего. Рейну даже ущипнул себя за руку: может, всё это — сон? Рука болела, но чувство реальности происходящего никуда не делось. Что ж, он хотя бы попробовал.

— Что мы теперь будем делать? — спросил Рейн, ни к кому конкретно не обращаясь.

Отшельник сидел за столом и задумчиво теребил свою бороду.

— В Уладе больше оставаться нельзя. Тебя ищут, Рейн, и ищут неспроста. Что-то затевается. Я понял это, когда ты рассказал о том, как вас пытались схватить. Ты почему-тонужен нашему королю, но не только ему… Тот Бессмертный не просто так убил сборщика податей. Что-то затевается…

— У меня есть предложение. — Сатин повернулась к ним и теперь смотрела на Рейна своими серыми, слегка раскосыми глазами. — Я знаю… знаю место, где тебя не найдут. Там ты будешь в безопасности. Авестинат. Дворец Истин.

— Я бы лучше рискнул безоружным войти в логово льва, чем появиться перед престолом Совершенного. — проворчал Мидир. Он неприязненно посмотрел на Сатин. — Во Дворце слишком много интриганов и слишком мало хороших людей. Я был там много лет назад вместе с Зилачем. Дрянное место. Да и сам Совершенный не лучше — только и думает о том, как отравить очередного неугодного Иерарха.

— Неправда! — девушка топнула ногой. — Совершенный лучше всех других людей, он безгрешен и…

— А вы были во Дворце, дорогая моя? — насмешливо осведомился Мидир. — Если нет — то нет смысла продолжать разговор. Я посещал Дворец и хорошо знаю, как там устроена жизнь.