— Вы не очень любите свою Машу? — отметил я.

— Наоборот, — возразила Света. — Я ее очень люблю. Но она не простой человек, Павел Николаевич. От этих заморочек иногда начинаешь дергаться.

— Спасибо, что предупредили, — сказал я. — Вы еще не раздумали сниматься в роли ревнивой фрейлины?

Она рассмеялась, ей было приятно, что я об этом вспомнил.

— Вы серьезно, что ли? — спросила она, засмущавшись.

— Вполне, — сказал я. — Я уже дал указания сценаристу, у вас будут слова.

Она покачала головой.

— Не знаю, получится ли у меня?

Мы въехали в Зареченск, некогда прославившийся озеленением своих улиц на всю страну, и поехали по старой части города, действительно утопавшей в зелени. Как мне было известно, новая часть города строилась в степи, и об озеленении там думали в последнюю очередь.

Света остановила машину во дворе старого трехэтажного дома, и мы вышли. Поднялись на второй этаж, позвонили в дверь, и нам открыл высокий парень в шортах и майке.

— Привет, — сказал он Свете, а увидев меня, просто расплылся. — Павел Николаевич! Очень рад с вами познакомиться. Вадим Симонян, продюсер.

Я пожал ему руку, и мы прошли в комнату, где на диване сидела Марина со своим сыном, белобрысым пареньком, смущенно склонившим голову, а за столом — бабушка и охранник в пятнистой форме.

— Здравствуйте, — сказал я.

— Паша, — Марина протянула мне руку. — Вы приехали… Спасибо большое… Они никто ничего не понимают…

Бабушка поднялась.

— Садитесь, Павел Николаевич, — пригласила она меня чуть заискивающе.

— Ничего, ничего, — сказал я ей, — сидите. Как это все случилось?

— Да пацаны его увели, — буркнул охранник, чувствовавший себя не в своей тарелке.

Конечно, тут тебе и эстрадная звезда, тут и популярный ведущий. Только губернатора не хватало, подумал я.

— Пацаны увели его с уроков? — удивился я.

— Нет, — сказал Вадим Симонян. — Это было не так. Пацаны его вызвали после первого урока на улицу, потому что какой-то дядя дал им за это жвачку. Верно, Миша?

Тот буркнул что-то неразборчиво, а Марина сказала:

— Просто деньги дал… Как бы на жвачку.

— А что было потом? — спросил я с интересом.

— Потом дяденька сказал, что он мой отец, — буркнул Миша неохотно.

— Представляете? — возмущенно воскликнула Марина. — Какой-то проходимец объявляет себя его отцом!..

— Проходимец? — спросил я. — А что дальше?

— У него машина была, — со вздохом стал объяснять Миша, — но я не хотел садиться. Я сразу подумал, что тут чего-то не то…

— Правильно подумал, — сказала Марина.

— Они пошли погулять в парк, — продолжил рассказ Симонян. — Угощал, сука, мороженым…

— Почему, сука? — спросил я.

— Потому что потом он его в кино повел, — сказал Симонян.

— А зачем ты с ним вообще пошел? — спросил я мальчика.

— Я ему поверил, — проговорил он с трудом.

— Вот глупый, — вздохнула Марина и прижала его к себе.

— И что там случилось, в кино? — спросил я.

— Он его усыпил, — сказал Симонян. — Скорее всего, газ.

— Серьезно? — не поверил я. — Прямо в кинозале?

— А что вы думаете, — буркнул охранник. — Там в зале всего-то и было человек пять.

— Ну, и как он поступил дальше?

— Очень просто, — сказал Симонян. — Вынес мальчика на руках, утверждая, что ему стало плохо, и он должен отвезти его в больницу. Вызвал массу сочувствия со стороны контролерши. И был таков.

Я качнул головой, продолжая наблюдать за мальчиком.

— Как же вы его нашли? — спросил я с интересом.

— Он сам сбежал, — сказала Марина, ероша сыну волосы. — Правда, Миша?

— Правда, — буркнул тот неохотно.

Я так понял, он гораздо меньше испытал потрясения от всех этих приключений, чем разочарования в том, что этот тип оказался вовсе не его отцом.

— Тот куда-то выскочил, оставив Мишу в машине, — сказал Симонян. — А Миша очнулся и дал деру, как водится.

— Все так просто, — сказал я.

— Не считая моего состояния, — заявила Марина. — Коля, а ты чего здесь сидишь? — спросила она охранника.

Тот растерянно поднял голову.

— Но я…

— Ты уволен, — сказала Марина. — Ты же понимаешь, я не могу больше доверять тебе сына.

— Но, Марина, я же…

— Я знать ничего не хочу, — жестко сказала Марина. — Сима тебе все заплатит, и до свидания.

Бедный охранник стоял растерянный среди комнаты, опозоренный в глазах столь значительных людей, как я и Марина, и не знал, что делать. Симонян подошел к нему, похлопал по плечу и вывел в прихожую.

— И правильно, — сказала бабушка. — Теперь я сама за мальчиком послежу.

— Мама, ну что ты говоришь! — воскликнула Марина, всплескивая руками. — Как ты последишь? Будешь гулять с ним на улице? Мальчику уже двенадцать лет, в конце концов!..

— А что ты предлагаешь? — спросила мать. — Нанять еще одного головореза?

— Нет, — сказала Марина. — Я устрою его в пансионат. У нас на Рыбацкой, там где раньше интернат был, открылся пансионат. Прекрасный преподавательский состав, и действительно круглосуточное наблюдение.

— Прекрасно, — сказала бабушка. — А на меня тебе, конечно, наплевать.

Назревал семейный скандал, и я поднялся.

— Ну-ка, Миша, — сказал я, — покажи мне свою комнату. Людей я оцениваю по тем игрушкам, в которые они играют…

Миша доверчиво посмотрел на меня, поднялся, и мы прошли в его комнату, когда мать с дочерью начали набирать крутые обороты в своих отношениях. Света, конечно, увязалась за нами. Игрушек у Миши было много, но предпочтение он отдавал «Денди».

— Сыграем? — предложил я.

— А вы умеете? — недоверчиво посмотрел он на меня.

— Мальчик, — сказал я со вздохом. — На свете существует очень мало игр, в которые я не играю.

Света усмехнулась.

— Миша, а ты сам хочешь в пансионат? — спросила она. Миша, налаживающий игру, вначале не отреагировал на ее вопрос, но она спросила снова, и он ответил:

— Чего я там не видел!..

— Мама сможет чаще с тобой видеться, — сказала Света.

— Я с бабушкой хочу жить, — буркнул Миша. — Ну, играем?

— Вперед, — сказал я, беря в руки джойстик.

Пошла игра, и Света принялась за нас болеть. Болела она, конечно, исключительно за успехи Миши, но это ему не помогло, и я обыграл его очень быстро. Мы играли в простой теннис, секреты которого я познал еще давно.

— Круто, — сказал Миша, желая сделать мне комплимент.

— Элементарно, — сказал я. — Ты этого парня хорошо запомнил?

В его глазах появился испуг. Он кивнул, глядя на меня завороженно.

— Ты бы хотел, чтобы мы его нашли? — спросил я.

Он помолчал, вздохнул и вдруг покачал головой.

Не могу назвать себя пророком, но я задавал этот вопрос в надежде именно на такой ответ.

Продюсер Вадим Симонян разъезжал на «Мерседесе» небесно-голубого цвета, так что я даже предположил поначалу, что это подарок незабвенного Пауля. Мы с Мариной сидели на заднем сидении, и знаменитая певица выглядела подавленно. Она неумело курила сигарету и нервно покусывала губы. Света катила следом за нами на своей «Тойоте».

— Теперь ты понимаешь, насколько это серьезно? — проговорила Марина, и я не сразу понял, что она обращается ко мне.

До сих пор мы сохраняли дистанцию.

— Извини, я к тебе на «ты», — спохватилась она. — Ты не против?

— Нет проблем, — сказал я. — Как ты думаешь, что же все-таки произошло?

— Это было похищение, — сказала Марина убежденно.

— Какой-то чайник похищение это устроил, — заметил Вадим не оборачиваясь. — Не очень профессионально.

— И слава Богу, — испуганно выдохнула Марина.

— Вы нашли потом эту машину? — спросил я.

— Мы поехали, — сказал Вадим. — Но ее там уже не было. Миша говорит, что там пахло лекарством. Наверное, эфиром.

Я помолчал.

— Тут возникает деликатный вопрос, — начал я. — Могу я его задать?

Марина вздохнула.