Дима посмотрел на отца Феодосия с интересом.

— А в какую сторону решится? — спросил он, затаив дыхание.

— Да откуда же мне знать? — рассмеялся отец Феодосий. — Что ж, я, гадалка, что ли? Только верю, что воля Божия на нас совершается в полном согласии с изначальным замыслом. А ты веришь?

Дима задумался, пожал плечами.

— Наверное, только думаю, что верю.

— Ну, для начала и это хорошо, — сказал отец Феодосий. — А в Москву поедешь, будет у меня для тебя порученьице. Отец Тихон из Сретенского монастыря из Италии миро привез, от гробницы Николая-угодника. Так ты не сочти за труд доставить эту святыню ко мне.

— Да, конечно, — кивнул Дима, сам думая о другом. — Я зайду.

— А об Елизавете своей не беспокойся, — сказал отец Феодосий. — Не будет она тебе обузой. Наоборот, еще и поддержит тебя в трудную минуту.

Дима посмотрел на отца Феодосия с умилением, потом усмехнулся.

— А откуда вы это знаете, батюшка? Вы же не гадалка?

— А чувствую, — улыбнулся в ответ отец Феодосий.

Дима поднялся уже в другом настроении.

— Спаси вас Господи, батюшка, — сказал он. — Благословите в дорогу.

Но отец Феодосий не спешил вставать для благословения.

— Закончил следствие свое? — спросил он.

— Закончил, — кивнул Дима.

— И все про всех выяснил?

— Все выяснил, — сказал Дима, но спохватился. — Нет, батюшка, не все. Монеты эти так и пропали ведь!.. Опять на них какая-то тать нашлась, спаси ее Господи.

— Почему же тать? — кротко спросил отец Феодосий.

— Да я так, — махнул рукой Дима. — Пропадай он с этими монетами, я о них больше и думать не желаю.

— И пропадать он ни в коей мере не хочет, — улыбнувшись, сказал отец Феодосий. — Ты погоди, у меня для тебя посылка будет.

Он поднялся, кряхтя опустился на колени и достал из-под своей кровати старый коричневый кожаный чемодан. Дима с недоумением наблюдал за тем, как отец Феодосий с трудом поднимается с колен, и неясная мысль начала пробиваться в его сознании.

— Батюшка, это что? — спросил он осторожно.

— А ты открой, да посмотри, — сказал тот, сев на свой стул.

Дима расстегнул замки и поднял крышку чемодана. Уложенное в специальные пакеты, там находилось множество старинных монет. Дима оторопел: перед ним была коллекция профессора Консовского.

— Откуда это у вас? — спросил он в волнений.

— Да вот же, — усмехнулся отец Феодосий. — Оказался и я в твоем деле, хоть и не желал того никаким образом. Это мне раб Божий Михаил принес, на полное распоряжение. Наслушавшись от отца Флавиана разных недобрых предположений, пришел он в смущение и во избежание греха решил передать этот чемодан мне.

— Михаил? — удивился Дима.

— Да, Михаил, — кивнул отец Феодосий. — Он юноша кроткий и богобоязненный, и потому ты можешь себе представить, что с ним надо было сделать, чтоб он фактически против своего духовника пошел. Теперь, бедняжка, кается.

— А отец Флавиан знает? — спросил Дима.

— Догадывается, наверное, — улыбнулся отец Феодосий. — Да теперь-то что?..

— И что же мне с этим всем делать? — спросил Дима.

— А что хозяин хотел? — спросил в ответ отец Феодосий. — Отдай ты ее в этот самый Московский Университет, пусть у них голова болит.

— Так ведь они ее продадут, отче! — простонал Дима.

Отец Феодосий мудро улыбнулся.

— А тебе жалко, да?

Дима некоторое время размышлял над сказанным, а потом усмехнулся.

— И то ведь верно! Из-за чего мы тут весь сыр-бор затеяли?

— Наконец-то сообразил, — пристыдил его отец Феодосий. — Так отвезешь?

— Отвезу, — пообещал Дима. — То-то шуму будет!..

— Ты уж постарайся без шума.

— Я постараюсь, — сказал Дима. — Но шум все равно будет. Благословите, отче.

Тут уж отец Феодосий поднялся и осенил его широким крестом, проговорив:

— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

— Аминь, — сказал Дима.