На улице уже наступил темный вечер, и просыпаться в такое время, я знал это, особенно мучительно. Валера тем не менее послушно умылся в ванной и сел на стул у стены, положив руки на колени.

— Все никак не отойдешь? — спросил я.

— Завтра, — просипел он. — Завтра на заре запоют птички…

— Ты мне нужен сегодня, — сказал я.

Он смотрел на меня пустыми усталыми глазами.

— Зачем? — спросил он.

— Ситуация чрезвычайная, — сказал я. — Через пару часов преступник поймет, что он окружен и прижат к стенке. За это короткое время мы должны найти мальчика.

Он все еще не понимал меня.

— Как звали эту звериную бабу? — спросил я настойчиво. — Ты один можешь вывести нас на Мишу!.. Ну, Валера!..

Он жалобно скривился.

— Павел Николаевич, — взмолился он. — Разве вы сами не были в таком состоянии? Я сейчас не могу вспомнить свой день рождения!..

— Ну, напрягись! — попросил я. — Переступи себя!..

Он покачал головой.

Мать принесла с кухни чайник, поставила на стол.

— Папаша у него алкашом был, — сказала она. — И сынок туда же!.. Опять мне катавасия…

— Катавасия, — сдержанно пояснил я, знаток богослужений, — это исполнение ирмоса в конце каждой песни на утреннем каноне.

— Что? — переспросил Валера, оживившись.

— Катавасия, — объяснил я. — Это богослужебный термин. А что?

— Ничего, — сказал он и засветился. — Я вспомнил, Павел Николаевич.

Я выдохнул, повернулся к иконе в углу и перекрестился. — Ну? — спросил я. — Имя?

— Он сказал, что ее зовут… Ася!

— Ася? — переспросил я. — Зверь-баба, это Ася?

— Да, — сказал Валера. — Он так и сказал.

Я сел на стул.

— Ася — зверь, — повторил я. — Мне кажется, я догадываюсь, о ком идет речь.

— Вы ее знаете? — спросил Валера безучастно.

— Да, — сказал я. — Ася Вепренская, его давняя подруга. Ты со мной?

Он сначала испугался, потом вздохнул и попросил две минуты на то, чтобы одеться.

Телефона у них не было, и, чтобы сделать пару срочных звонков, мы зашли в гости к Лере Веневитиной. У Леры были гости, и появление прославленного босса было для нее весьма кстати, но мы от застолья решительно отказались.

— Простите, — извинился я перед гостями. — У нас срочное расследование.

Лера принесла телефон нам на кухню, и я стал звонить домой Марине Антоновне Щелкановой. К телефону подошла ее дочь, позвала маму, и та выразила свое возмущение.

— Что вам угодно, Павел Николаевич, — едва не зашипела она. — Звонить ко мне домой!..

— Срочное и чрезвычайное дело, Марина, — сказал я. — Мне необходимо в течение получаса найти вашу сотрудницу Асю Вепренскую.

— Асю Николаевну? — переспросила Марина. — Зачем вам?

— Марина, я расскажу обо всем потом. Это очень срочно!

— Но я понятия не имею, где она живет.

— А ее телефон вам известен?

— И телефон я не знаю, — сказала она.

— Как мне ее найти? — взмолился я. — Это вопрос жизни и смерти!..

— Вашей? — спросила она насмешливо.

— Нет, — сказал я. — Двенадцатилетнего мальчика.

Она помолчала.

— Я дам вам телефон Альбины, — сказала она. — Может, она знает.

Я помнил Альбину, секретаршу Марины, как вредную толстую дуру, и не ждал от нее ничего хорошего — и напрасно. На мой звонок она отозвалась с неожиданным энтузиазмом, где-то у себя покопалась и дала мне телефон Аси Вепренской. Я сказал ей, что с этой минуты полюбил ее на всю жизнь.

Звонить на квартиру, где в эту минуту мог находиться Алекс, было бы в высшей степени безрассудно. Я позвонил в городское управление внутренних дел дежурному по городу, представился и попросил срочно выяснить адрес данного телефона. Время уже подходило к девяти. Дежурный попросил меня оставить мой телефон, чтобы перезвонить через пять минут. Эти пять минут показались мне пыткой. Лера принесла мне рюмку коньяка с ломтиком лимона. Я выпил и закусил, вызвав этим отрицательную реакцию у Валеры. Сам Валера от выпивки решительно отказался.

Через восемь минут дежурный позвонил по нашему телефону и сообщил адрес. Это было уже в другом конце города. Я немедленно перезвонил на квартиру к Марине и потребовал от Вадима стать нашим извозчиком.

Пока Вадим собирался, пока ехал по ночным улицам к нам, а потом с нами на квартиру Аси, времени прошло немало. Мы подъехали туда уже в половине одиннадцатого. Взлетели по лестнице втроем, позвонили в дверь.

Ася Николаевна вышла к нам, закутавшись в теплый платок. Узнав меня, она восторженно заулыбалась.

— Павел Николаевич! Вы ко мне?..

— Он здесь? — спросил я, затаив дыхание.

— Кто? — испугалась она.

Я испугался еще больше. Если мы ошиблись, то вся суета последних часов была бессмысленной.

— Алекс, — сказал я.

— Колобродов? — заулыбалась Ася. — Он только что ушел. Я говорила ему, что мы с вами вспоминали славное прошлое…

Мы просто вломились к ней, закрыв дверь за собой.

— Ася Николаевна, — заговорил я, — это очень важно! Мы должны найти Алекса в ближайшие часы. Где он может быть?

— Но я не знаю! — сказала она. — Он сказал, что появится только завтра, но это вовсе не обязательно. Он такой импульсивный…

— А где он живет?

— Сейчас он живет в моем доме в Сосновом, но сегодня он туда вряд ли поедет…

— Стоп! — воскликнул я. — В доме в Сосновом, да? Где это?

— Ну, Сосновое, — сказала Ася едва не обиженно. — Новый район по ростовской дороге. Там стоит деревянный поселок, где жили когда-то мостостроители. Там у меня остался дом, что-то вроде дачи… Я позволила Алексу жить там, потому что у него обстоятельства…

— Да, да, — сказал я. — Понимаю, обстоятельства… Давайте адрес!

Она пожала плечами и объяснила, как найти этот ее дом в Сосновом.

— Вы сами там в последнее время не бывали? — спросил я.

— Нет, — Ася качнула головой. — Алекс сказал, что он нуждается в уединении. Он пишет книгу воспоминаний. Представляете, как это будет интересно!

— Спасибо, — поблагодарил я и утянул всю компанию на улицу.

Заводя двигатель «Мерседеса», Вадим спросил:

— В Сосновое?

— Нет, — сказал я. — Сбросите меня на квартире.

— Что? — оба посмотрели на меня.

Валера — с удивлением, а Вадим — с презрением.

— Вы не понимаете? — сказал я. — Он будет звонить мне на квартиру! Он выльет на меня все свои угрозы, он ведь не может без этого!.. Я должен с ним разговаривать, а пока я с ним разговариваю, вы поедете в Сосновое. Я думаю, сообщников у него там нет.

Оба вздохнули и согласились со мной.

Благо, мой дом стоял почти на прямой дороге к ростовскому шоссе, так что времени они почти не потеряли.

— Подольше там с ним беседуйте, — сказал на прощание Вадим.

Когда я вернулся, то на автоответчике было записано три телефонных звонка. Режиссер Вася Соловьев сообщил, что нашел потрясающий сюжет для очередного детектива, малышка Марго из группы «Контрацепция» приглашала нас с Валерой на тусовку во Дворец Спорта, и, наконец, Алекс Колобродов сообщал, что он непременно перезвонит через пятнадцать минут, потому что ему есть что сказать мне.

Я не успел истомиться ожиданием, потому что Алекс позвонил буквально через несколько минут. Определитель опять указывал на телефон-автомат.

— Павел Николаевич, — заговорил он нервно и уже без платка. — Что за гнусную игру вы ведете? Вам не жаль мальчика?

— Секунду, Алекс, — сказал я. — Почему мне не жаль мальчика? Мне именно его жаль, и я делаю все, чтобы спасти ребенка.

— Вы себе даже вообразить не можете, что я с ним сделаю, — грозно пообещал Алекс.

— Вы, что, садист? — спросил я.

— И садист тоже, — сказал он. — Я артист универсального плана. Куда вы дели Светку?

— Отправили в кутузку, — сообщил я. — Только не говорите мне, что вы в нее влюбились. Она использовала вас, как исполнителя, и при правильном поведении вполне может сойти за пострадавшую.

— Вы идиот, Паша, — проревел Алекс. — Светка моя сестра!.. Вы обложили меня вкруговую, и теперь я вам закачу такой концерт, что прогремит на весь мир. Завтра я соберу себе в заложники всю вашу команду и начну вас отстреливать по одному. Ведь вы же не посмеете отказаться пожертвовать собою ради ребенка!..