— И чтобы и её, и нас на*ер тут завалило?! Это всё тупость!

— Идём обратно. — Констатировал дворф — и все замолчали. — Без длинной верёвки нам здесь делать нечего.

— Но это же займёт три дня…

— У нас нет вариантов. И если мы поспешим — то вернёмся быстрее.

— Сократим ночлеги… Обратный путь — проделаем на лошадях. — Уже стала прикидывать в голове рыжая жрица. — Так мы сэкономим… Барри! Ты сможешь нести Вольфия?!

— Думаю, что да. Хотя бы часть пути…

— Хорошо. Хорошо, тогда собираемся, пока не поздно!

***

Они торопились. Шли настолько быстро, покуда это было возможно… в смысле, покуда походка не становилась этакой глуповато-подпрыгивающей — вот на это Брилль ради Шаос готова уже не была. Но даже при таком раскладе, наплевав на ночлег, их путь лишь в один конец должен был занять более половины суток. А потом обратно… что сделать без ночлега, даже на конях, будет уже проблематично. При этом же не забывая о том, что им предстоит невесть каким хреном осуществлять спуск под землю… на многие, многие метры под землю!

Может быть, нанять кого-то ещё? Сообщить Малкою Медянову о том, что его дочь оказалась (конечно же, не по их вине) в ловушке и нужно организовывать ради её спасения экспедицию? Нанимать артель рудокопов? Или же уместнее будут скалолазы…

Дурин стал замедлять шаг. Сильнее и сильнее — пока ноги его совсем не остановились. И он пробурчал тихим, басовитым голосом:

— Она мертва.

— Что? — Переспросила эльфийка, резко оборачиваясь и подходя к этому странному типу вплотную. — Как мертва? Ты в этом уверен?

Он поднял на неё серые глаза — и кивнул.

— Да. Боюсь, её уже нет в живых.

В образовавшемся вакууме из звука слышно было лишь то, как сглотнул слюну Вольфий.

Мертва…

— Но она же демон? Она же возродится? — Перервал тишину своим вопросом Барри — и так же получил кивок в ответ, но уже от Брилль.

— Откуда ты знаешь, что она мертва?

Откуда он это знал? Что же, что же… Вообще-то — он этого и не знал. Он не знал, жива ли сейчас Шаос или нет, а если жива — то где она была и в каком сейчас находилась состоянии. Но считать её мёртвой было проще. Им всем. И он был готов принять на себя этот обман для того, чтобы снять с остальных бремя ответственности.

Боль обжигала. Все её внутренние органы, все отбитые потрошка и субпродукты пылали ею, и всё же Шаос открыла глаза… Чтобы узреть перед собой ничто, кроме как кромешную тьму и ни единого лучика света. И тогда девушка, кривясь и скуля в агонии, "разожгла" на лбу свою метку…

Как она выжила — она не знала. Наверное, большую часть пути она цеплялась за земляные стены, что притормаживало её и не позволило разбиться в конце пути. Сейчас же она была зажата между всё той же землёй — и каким-то камнем, упирающимся ей в живот. В её бедный живот, со светящейся на нём меткой… И ничего, кроме земли и камней, видно не было. Она была очень глубоко, и вылезти наверх, по отвесным стенам не виделось никакой возможности. Снизу же… Ну, мало того, что ноги, кажется, были целы (что уже само по себе хорошо) — ими она ещё и нащупывала под собой твёрдую поверхность. Хотя где-то в районе колен, под тем камнем, и имелось свободное пространство, куда можно было попробовать пролезть и…

Наверное, это было странная идея — пытаться лезть ещё глубже, когда тебе всеми силами нужно стремиться наверх, к свету, но Шаос — это Шаос, девушка своеобразная. Да и думать ей было сейчас особенно сложно — до того, как пытаться спастись, ей нужно было понять, что она вообще будет жить. И, вихляясь, приседая и скуля от этой невыносимой боли во всём теле — она спиною съехала вниз по земляному отвалу, как-то там выворачиваясь и падая под тем камнем на "триножье". Триножье — ибо одна рука была без вариантов вывихнута в локте. И дышать было сложно. Едва ли возможно в принципе — только маленькими глотками, ибо во время падения она сломала несколько рёбер, и каждый вдох теперь сопровождался адскими муками. Только что тут сказать — это ведь была Шаос. И за многими своими недостатками, она могла смело похвастаться тем, что боль она терпеть умела.

А вообще-то, это и камнем-то не было. Это была каменная плита. Рукотворного исполнения, причём — уже знакомого ей мшистого цвета и "маслянистая" на ощупь. Элемент руин тех подземных жителей, к чьему зодчеству относилась и вылезшая на месте эльфийского квартала башня. Но всё это было сейчас не столь важно, ведь главное, что под ней имелось пространство, позволяющее столь миниатюрной девчуле под собой… кое-как, отталкиваясь от мягкой земли руками и ногами — но ползти в направлении… направлении…

Она отёрла с глаз слёзы, мешавшие ей разглядеть чёрный провал перед собой — разъехавшийся стык двух плит. Этой, под которой она сейчас находилась, и другой — уже вертикальной, и разве что слегка заваленной в направлении от Шаос стены… Возможно, она и сможет через него пролезть. Если постарается…

— Д-давай, Лиз… Ползи!

Потолок царапал её кровоточащий, покрытый грязью обрубок оторванного крыла, а хвост безвольно болтался, переломанный у самого основания… Больно. Обидно. Но это — мелочи! Отрастёт. Срастётся. Не беда! Главное — не сдаваться и ползти вперёд, всё удаляясь и удаляясь от того места, каким сюда попала…

Правильно ли она поступала сейчас? А пёс его знает. Но вот её изодранные ладони коснулись твёрдого, немного бугристого камня — и она легла на него грудью. Снова кривясь, полностью выдохнула воздух — и стала лезть меж толстых, непомерно тяжёлых плит, отталкиваясь ногами и цепляясь единственной подвижной рукой.

— У-узко… — Зажмурила она слезящиеся глаза — и улыбнулась, веселя себя мыслью о том, будто бы теперь понимала, что испытывают мужчины, когда трахают её…

И это помогло отвлечься, пока она с неприятным, хрумкающим звуком в рёбрах протиснулась в ту дыру — и выпала на другой её стороне… в более чем трёх метрах над полом. Над каменным полом. Очень твёрдым каменным полом. И без какой-либо, даже призрачной возможности вернуться назад.

А затем — падение и удар. Безуспешная попытка вздохнуть парализованным от боли телом — и забытье… Потому что камни были действительно твёрдые…

***

Дыхание выравнивалось. Зрение — возвращалось. Сознание прояснялось. Шаос лежала у стены, в том самом месте, где она и упала, и смотрела вверх. На высокие потолки — и на узкую щель, из которой она выпала. И в которую ей теперь никак уже не залезть…

Устало, она перевалила взгляд на одну сторону, чтобы узреть каменный коридор, уходящий во тьму настолько далеко, насколько хватало излучаемого её меткой света. Куда он вёл? Она не знала, естественно. С другой же стороны… Ну, точно такой же давящий камнем коридор — и точно так же терявшийся где-то во мраке.

Девушка до слёз зажмурила глаза. Ведь она не знала, куда ей идти. Не знала, что делать. Как быть. Она вообще ничего не знала! И ей было страшно. И потому пролежала она там с добрый десяток минут, в кромешной тьме и слушая лишь слабый гул, идущий по спине от слабо дрожащих камней. Пока наконец, шлёпнув себя по щеке, она не разожгла свою метку снова и кое-как, опираясь о стену рабочей рукой, не поднялась на ноги. Чтобы с трудом, но поднять вывихнутую в локте руку (ибо она всё равно ей была сейчас бесполезна, а вправить её самостоятельно она, увы и ах, не могла) — и до крови прокусить на ней запястье. Чтобы обильно брызнула кровь и Шаос, макая в неё пальцы, смогла вычертить всё на той же стене надпись:

ОБРАТНО!

НЕ СПАСАТЬ!

Наиболее вероятно, что она уже была обречена блуждать в этих залах до конца своих дней — пока не умрёт от голода или ран. Но она хоть и не хотела умирать — но понимала, что бессмертие даровало ей огромное преимущество. По отношению к Барри, Брилль и остальными. И поэтому ещё больше она не хотела того, чтобы они стали рисковать своей жизнью в этих каменных коридорах ради её спасения. Если они вдруг решат это сделать, конечно.