Хоббитам же повезло обзавестись репутацией хитрых воров и добродушных, забавных лежебок, которые никогда не носят обувь. Потому что это же так приятно — давить собачьи какашки босыми ногами, а обувь на их большие, сверху обросшие шерстью стопы шить по какой-то причине, видимо, очень сложно.

Малкой вором не был. Зато дядя у него был сапожником, который шил обувь в том числе и для хоббитов…

Нооооо так уж вышло, что когда он в детстве баловался с соседскими мальчишками тем, что в шутку вскрывал по округе все возможные замки — у него это не плохо получалось. И даже сейчас, спустя все эти годы, когда он стал уважаемым банкиром (а все его друзья были либо пойманы на воровстве, либо пролёживали бока в родном Уже (с ударением на "у")) — в кармашке его лежало что? И нет, не кольцо — отмычка!

Буквально в три движения рук, он вскрыл простенький замок на калитке дома — и излишне напористой походкой пьяного человека зашёл внутрь, поднявшись на самый верхний этаж. Как и было указано на той визитке. Однако же проникать со взломом прямо в квартиру не стал — там и замок обещал быть посолиднее, да и шёл он исключительно с деловым предложением, что не нужно было омрачать такой выходкой. И выдув с прихваченной по пути бутылки дешёвого вина несколько солидных глотков — он с силой забарабанил в дверь.

— Открывай, старый лис! Я знаю, ты там!

И Рольф Кафтон, в этот момент попивавший некое благородное зелье в своём большом кожаном кресле, с сомнением повернул голову на этот стук. Кого там могло принести и без предупреждения? Пахло это уже мутно, но будучи человеком солидным и внушительным, он не стал зажиматься в углу и не дышать, прикидываясь, что его нет дома. Он самым обычным шагом подошёл к двери и выглянул в глазок… замечая на той стороне наполовину лысую башку какого-то недоростка.

— Отпирай, говорю! Разговор есть!

У лорда Кафтона имелось немало врагов. Как среди благородных господ, желающих попасть в городской совет на его место, так и среди всяких преступных дельцов, которых он периодически… пусть и несколько выборочно держал за решёткой в одном из своих заведений. Находились даже какие-то обдолбанные светящейся пылью наркоты, которые якобы не могли больше найти своих родственников, когда приходили их навестить. Но как уже было сказано ранее — он был не из трусливых, а уж бояться какого-то недомерка — тут уж увольте! И он открыл дверь.

— Что тебе надо? — Спросил человек, оглядывая нетвёрдо стоящего на ногах полурослика.

— Рольф Кафтон, грязный ты х*р, верни моего конюха!

— Что ты несёшь, коротышка? Иди проспись! Нет у меня никакого!..

Очередной дегенерат, решил он, и вознамерился хлопнуть перед Малкоем дверью — да только тот успел сунуть бутылку в стремительно сужающуюся между дверью и косяком щель — и та звонко лопнула.

— Ты что творишь?! — Снова, уже на полную распахнул дверь приходящий в ярость Кафтон.

Но хоббит этот тоже не был каким-то там трусом, а алкоголь ещё и лишил его тормозов, поэтому он буром попёр на амбала с отколотым горлышком.

— Рольф Кафтон, ты — старый подонок! Я знаю всё о твоих грязных делишках! Верни моего конюха!

— В жопе я твоего конюха видал, слышишь?! Вали отсюда, пока я тебе!..

Малкой сжал зубы и резко навалился плечом, намереваясь попасть коротконогому человеку прямо в пах, но вместо этого он проскочил в его апартаменты, ибо далеко ему было, старику, до отточенной реакции привыкшего жить в напряжении воротилы. Тот увернулся в сторону, и коротышка смог остановиться лишь пробежав по инерции ещё несколько шагов по коридору, и то едва не упав. Но стоило ему затормозить, как он взревел от злости и снова бросился в атаку, в этот раз намереваясь воткнуть бутылочное горлышко Рольфу в колено!

Но снова победила юность. И трезвость. Реакция человека оказалась быстрее, движения — точнее, а руки — длиннее. И он на упреждение нанёс мощный удар кулаком, одним ударом сбивая разозлённого полурослика наземь. Чего он только вымерить не смог — так это, кажется, место удара. И силу. В конце же концов, не часто он дрался со всякими коротышками. И, кажись, попал тому в голову.

Зато успокоил одним ударом так, что тот уже не собирался более рыпаться.

— Угомонись же, придурок! Ты кто хоть такой? А?

Рольф осмотрел свои брюки — кажется, неизвестный гость не успел его порезать. Ну и хорошо.

— Эй, отвечай, а то я сейчас позову стражу и знаешь, что с тобой будет?

Получив лёгкий пинок в пятку, Малкой лишь слабо дёрнулся от удара, продолжив лежать неподвижно.

— Слышишь? Ты ж там подохнуть-то не решил, а? Вставай давай!..

Но когда же он поднял хоббита за ворот его покрытого свежими бурыми пятнами фрака — тот безвольно свесил голову, а из уха его потянулась тягучая красная линия.

— В-вот же… Сука! — Выругался Кафтон, до хруста сжимая зубы.

У неё не было причин волноваться. Да, отец вернулся, устроил в её комнате беспорядок и снова куда-то ушёл, но… мало ли, какие у него были дела? Или он просто решил развеяться. Прогуляться… Нужно было всего лишь немного подождать!..

И Шаос ждала. Прилежно ждала — окончив с приведением себя в порядок после… того непотребства, в котором её угораздило поучаствовать, она даже не стала вновь подниматься к себе — а так и села в главном зале, на том самом диванчике, где не так давно её мучила Госпожа, беспардонно проникая ей в память. Она рассчитывала на скорое возвращение отца и хотела встретить его самой первой. Чтобы в случае чего извиниться (хотя и не знала точно за что) и постараться загладить вину, а ещё показать, что она в самом деле, несмотря на все её недостатки — всё ещё его любящая дочь и хороший человек…

А впрочем — хороший ли? Сама себя она конечно же плохой не считала, и в оправдание ставила то, что она как минимум всерьёз не желала кому-то зла, даже когда творила свою странную дичь, но делало ли только это её хорошей? Или это звание нужно было ещё как-то заслужить?

Значит — заслужит… Главное было лишь дождаться его возвращения!..

Однако какое бы беспокойство ни терзало её мятежную душу — слабое здоровье брало своё. Она устала. Вымоталась морально и физически. И с каждой прошедшей в ожидании минутой ей всё больше хотелось спать, как бы со сном она ни боролась. Потому что считала, что это будет некрасиво с её стороны — самозабвенно и в какой-нибудь глупой позе спать, когда он вернётся. Вряд ли это можно будет назвать поступком любящей дочери… Хотя это и позволило бы ей перемотать для себя время. Чтобы проснуться и сразу узнать о том, что всё её беспокойство не заслуживало внимания…

И где-то посреди этих рассуждений о том, как же ей лучше поступить, сон и принял её в свои объятия. Прямо там, на диванчике…

Только когда она, почему-то накрытая каким-то пледом, проснулась и бросилась искать кого-нибудь живого — её ждало разочарование. Спустя шесть часов сна — отец так и не вернулся. И ей пришлось продолжить своё ожидание… Через полчаса снова уснув, но это неважно, ведь спустя четыре часа ничего не изменилось.

Отца не было дома уже больше половины суток… Может быть, куда-то зашёл, чтобы ещё сильнее напиться, да там и заночевал? Или нашёл, как она его и просила, себе подругу? Может быть, вся эта его работа допоздна в последние дни была не большим, чем оправданием? Хотелось бы верить…

Но по мере того, как шли часы, а дверь открывалась лишь для того, чтобы ею могли воспользоваться слуги — настроение Шаос нисколько не улучшалось.

— Госпожа, вам лучше чем-нибудь заняться. Нет необходимости сидеть здесь и считать минуты.

На кофейный столик опустился небольшой серебряный поднос с кофе и эклерами… не теми, слегка подмоченными, пока они в пакете валялись на полу туалета (у ехидны также имелись и подозрения, что тот дед на них когда-то успел там ссыкнуть). И девушка, испытав некоторый укол обиды, уставилась на Маттиль с надутыми щеками. Что это такое? Внезапно, её покормить решили, да? Совесть замучила? Между прочим, это по их вине она тогда вышла из дома, из-за чего разминулась с отцом!..