Шаос начала биться в его руках, содрогаться — и он резко вытащил из неё член, позволяя сделать глубокий вдох… и закашляться ещё сильнее, при этом напоследок накосо залепив перламутровым клейстером её милое личико, прямо через глаз и на волосы. И не выдержав этого, в грязно пахнущем семенем облаке, она кончила снова — и снова, не способная сдерживать позывы тела — хапнула воздуха, загоняя ещё больше и ещё глубже этой вязкой жижы в свои лёгкие.

— Проклятье! — Он встал из-за стола, начиная с омерзением отряхивать свои брюки. И всё это размазывалось, оставалось на руках, на кожаной обивке! Зашуршали салфетки, но они быстро намокали, из-за чего на полу в миг образовалась кучка полуразмокших бумашных комочков. — Знал же, что так и будет!

Девушка еле дышала — и хотя всё ещё подрагивала после оргазма, принимала воздух совсем крохотными порциями, при этом, схватившись за кресло вытянутыми руками, низко нагнулась, чтобы не позволять этому стекать обратно в её лёгкие. И хрипло так, еле слышно, покашливала. Словно кошка. Потому что кашлять в полной голос, разбрызгивая всё здесь вокруг, ей было стыдно.

— Ты жива там? — Спросил Азаэль, стаскивая эти брюки, чтобы достать из шкафа сменные. Асмодеи всегда должны выглядеть прилично, даже если случайно заляпаются джемом при распитии чая с пирожками, поэтому держать при себе запасные — это хорошая идея. Или им захочет отсосать клуша-ехидна, не умеющая сделать всё чисто и не изгадить всё вокруг.

Из-за крышки стола, чуть трясущаяся, вылезла лапка Шаос, показывая ему два пальца — указательный и средний. А это значило, что у неё — всё в порядке.

Девушка брела по дороге, оставляя позади себя грузный Инокополис — расползшийся по равнине город, в котором она родилась и который практически никогда ранее не покидала. В молодости она была довольно болезненным "человеком", а потом… ну, потом как-то тоже не сложилось. Покидала же она его в одиночку — и вовсе впервые. Из-за чего не в шутку волновалась, и, подтягивая сползающий с пояса ремень, на котором висела только что приобретённая дубинка, без конца сверялась с маршрутом, который расписал ей Азаэль.

Ей нужно было покинуть город через северные врата, после чего на ближайшей развилке взять левую дорогу… какая из них была левой — Шаос пришлось подзадуматься, крутя руками и вспоминая, какой из них она пишет. После чего требовалось в течении около сорока минут идти по ней до тех пор, пока на пути не попадётся столб от некогда стоявшего там указателя. Он-то как раз и указывал нужный ей маршрут, только сама табличка уже давно отвалилась, а дорога до деревни за те шестнадцать лет, как она была заброшена, уже заросла лесом и практически ни коим образом не читалась. Уж для неподготовленного человека — так точно. Однако, тут-то в дело и должен был вступить компас, ибо идти от указателя нужно было строго на запад и ни градусом в сторону, ещё в течении минут пятнадцати…

Одно плохо… Точнее, плохо было не только это, но это дополняло череду остальных неудобств — часы она с собой не взяла. И поэтому рассчитывать маршрут было непросто, однако же сорок минут — это не так уж мало, да и шла она явно медленнее, чем обычно ходят люди, поэтому наверняка прошла от силы половину пути, а то и меньше, и волноваться о том, что она могла пропустить поворот пока ещё не стоило.

И всё же, она оглянулась назад, привставая на носки и видя лишь дорогу, которой ещё периодически пользовались люди, и растущий по обе стороны от неё лес. Из-за деревьев уже не было видно ни желтовато-коричневых стен города, ни даже той уродливой башни, выросшей на месте ушедшего в болото эльфийского квартала. Этого цикплопического мегасооружения из слепленных меж собой искривлённых зеленовато-мшистых построек общей высотою в пару сотен метров. Вот только была бы сама Шаос повыше и имей из-за этого угол обзора получше, то может быть — и смогла бы его увидеть на фоне вечернего неба, а так — увы и ах, она видела только лес и дорогу. И оплавленное солнце по левое от себя плечо, неровным сгустком стекающее за горизонт… который для неё находился всего в нескольких метрах — это были верхушки всё тех же деревьев. Но не тухло оно — и на том хорошо.

Впрочем-то, вернуться она должна была смочь. Как минимум, надеялась на это. И потому, раз идти было ещё долго, а лишний раз прокручивать в голове всё одно и то же — это лишь эту голову напрягать, она в очередной раз поправила пояс с дубинкой, ибо талия у девушки хоть и имелась, но располагалась как-то выше, чем положено, да и выражена была не сильно, из-за чего тот постоянно сползал, и сняла с него ещё одну модную финтифлюшку, купленную так же по этому поводу: сосуд с алхимическим огнём. Ведь слаймы — это такая гадость вредная, что хоть и не опасная (если это не хищный её представитель, образованный путём "разжижения" мертвеца, а обычная, яркого цвета травоядная… или даже пыльцеядная ерундовинка), но крайне живучая. Можно бесконечно отрезать её аморфное тело, но пока не поразишь само ядро — фига с два убьёшь. Причём ядро это — довольно упругое, и свободно по этой жиже плавает, из-за чего даже проткнуть или разрубить его непросто. Что же она собиралась делать там с дубиной — вопрос хороший. А вот высоких или низких температур они боятся, в частности из-за того, что слизистая эта масса содержит в себе белок, который от жары сворачивается.

— Одним лезким двизэнием потянуть за… — Дамианка сощурила глаза, присматриваясь к приколотой к бутылочке записке. Ночного зрения ей так же не досталось, да и вообще оно у неё было не очень-то и хорошим. — …снулок. Это долзно воспламенить запал, после тево… после тево… блосить колбу с запателе… запанте… патентованным следством "Огневит" в цель, находяссуюся на ласстоянии не менее…. пяти метлов. Пъедоплеждения: не употлеблять внутль, не блосать под ноги, хланить вдали от детей… Освяссено и годится для сзыгания ведьм.

Вроде… не так уж и сложно. Главное не уронить себе под ноги. Девушка пожала плечами — и снова прицепила его на пояс, ещё раз его на себе поправляя.

Затем ещё какое-то время, думая о чём-то своём и попутно обсасывая прядь слипающихся волос, которые ей негде было вымыть после… того случая, она прошла спокойно. Но волосы — это ещё полбеды. Салфетками отёрла как-то и ладно. А вот бельё… она не раз замечала, как люди оборачивались ей вслед, при этом разглядывая её так, что чуть ли не рты открывали — оно было мокрым, а её юбка, ещё и хвостом задранная, делала вид сзади очень открытым. И они не могли не видеть этого влажного серого пятна на нём, распространяющегося от её промежности. И из-за осознания того, что на неё пялятся, оно ещё и категорически отказывалось сохнуть. Как и сама Шаос. Впрочем, именно поэтому и отказывалось.

Однако, настолько сильно увлекаться не теми мыслями не стоило, а то так она совсем теряла внимательность и ощущение времени. Да и опять между ног становилось тепло. И, встряхнув головой посильнее, она зашагала дальше… Впрочем, от безделья, её мысли опять потекли иным руслом, и она потянулась за компасом, что всё ещё висел у неё на шее. Ей он нравился. Забавное приспособление. Только она почему-то совсем не помнила, чтобы стекло в нём было треснуто, а стрелка порой замирала и не хотела двигаться, что его приходилось хорошенько встряхивать…

Пояс сполз с бёдер, и задумавшаяся Шаос успела его поймать только на уровне колен, едва не упав на землю.

— Дулацкая дубина! — Пробурчала девушка, на миг желая её просто выбросить, но побрела вперёд… пока уж, наконец, взгляд её не упал на несколько массивных булыжников у дороги, на которые ей, возможно, что ценою чистоты своего нижнего белья, захотелось залезть и передохнуть… Однако же не успела она их должным образом отряхнуть, как взгляд её упал на стоящий за ними столб…

В мозгу нехотя прокрутились шестерёнки — и она открыла рот от удивления. Точно, это и есть, наверное, этот указатель! Куда там от него? Она достала из-за резинки чулка записку… а потом, не долго думая — оттуда же достала вдетый леденец на палочке, чтобы освежить себе память, наслаждаясь фруктовым вкусом и камнем под попой.