Слёзы текли по её щекам. Смешивались со слюнями, а дышать получалось лишь открыв рот и высунув оттуда влажный, истекающий слюной язык. И каждую секунду казалось, что она уже — всё, больше не может, сейчас задохнётся или же свихнётся от этих ощущений. Что ещё одно мгновение — и тогда всё! Всё, и… И он — кончил. Волна горячего семени ударила в её растянутую матку, сперва надув пузырь на конце сферы излившей его наружу головки — а потом стала оседать вниз, по стволу, занимая пространство внутри содрогающейся от оргазма хоббитше более равномерно… Однако же, мужчина сразу не торопился вытаскивать — и последние фрикции во время своей эякуляции он совершал с особым напором, будто бы хотел этим упрятать своё семя поглубже… Короткими и сильными рывками. И Шаос отвечала ему такими же хриплыми, измученными стонами.

— О-ох… Я… в-вся… к… к-клуглая… — Мужчина снова перехватил податливую девушку, хватая её под горячие подмышки — и стал её с себя снимать. И по мере "извлечения" члена — так же оседала и липкая жижа внутри её тела, делая животик именно что кругленьким… и потяжелевшим на добрый литр.

Лапка ехидны легла на вздутое пузико — и девушка, когда дыхание… нет, ещё не начало восстанавливаться, но хотя бы не становилось хуже, улыбнулась… Её заполнили. Осеменили. И скорее всего она от этого родит… Мертворождённого, да — но всё же родит… И скорее всего — не одного. А двух или трёх… Но не успела она намечтаться вдоволь — как пах её прорезала… именно что прорезала боль. Ослабшая матка всё же не отпустила своего постояльца — и потащилась вслез за шипастой короной головки.

Шаос закряхтела. Засучила ногами, что-то там заскулила — но с влажным чавканьем он вышел уже из вывернутой наружу трубки, при этом корча непонимающую рожу.

— А эт что такое? Впервые вижу такой орган у суккуба…

— Э-эт… Это матка! Выпала… — Сказала Шаос, когда он… может быть, даже с отвращением, положил её на скамейку рядом с собой — а сам встал и начал отираться её чудесными голубыми волосами. — И-и я не… не суккуб, я… ехидна…

Дамианец словно бы на мгновение подзавис с приоткрытым ртом. А потом, зашипев, приложил ко рту ладонь — и кивнул в сторону её животу.

— Э-это ж я что, сейчас, тебя?..

Шаос совсем не чувствовала ног, её матка была частично вывернута и лежала прямо на грязной и заляпанной семенем скамейке, а дыхание сопровождалось хрипотцой. И всё же — она выдавила из себя улыбку.

— Оу, май… Ехидны, это же… Те, что?… Во, бл*… Х*рово как-то, а?

Он принял её за обычную суккубку. Ибо — да, не все дамиане способны прямо и с ходу различать свои подвиды, и уж тем более практически не способные к магии (и к базовому чтению какой-нибудь ауры) голиафы. И если суккубы в принципе способны блокировать свою репродуктивную функцию (ибо они, не в пример своим разнеженным современницам, всегда были прежде всего бойцами, использующими секс лишь как один из методов), то вот ехидны…

— Н-ни тё… ни тё стласного! Я… Я поле… п-поле… полеву… Посто, м-минуток пять… И, я позаботюсь… о них…

Наклоняя голову и плечи в сторону, Шаос завалилась на бок — и подтянула обе ноги к себе. И для этого ей пришлось помогать себе руками, хватая их за изгаженные обильным семяизвержением края чулок. Бельё же… Ну, полностью она его подтянуть не смогла — но хотя бы прикрыла тканью вывалившийся наружу орган. И за сим, с кряхтением, срывающимся на скулёж, громко выдохнула — и накрыла руками голову, обретая уже, наконец, возможность отдохнуть.

***

— Эй, деву… девушка, с вами всё нормально?

Её щеки коснулось что-то твёрдое. Что-то… металлическое?

Шаос через силу открыла глаза и начала промаргиваться до тех пор, пока размазанное перед глазами пятно не обрело сперва человеческий силуэт… а потом — не обрело вид стражника с символом щита и башни на груди. Вот ту она, вздрогнув и всё так же с большим трудом, ибо ноги по ощущениям представляли из себя слегка переваренную лапшу, села… Во что-то липкое и грязное… В то, что вытекло из неё, пока она тут лежала. И она поморщилась, попутно (ибо знала, как сейчас всё это выглядело) подтягивая наполовину спущенное бельё… Но хотя бы не случилось конфуза с её… уже не совсем "внутренним" органом — за время отдыха, она кое-как втянулась внутрь… В большей степени, хотя и выглядывала меж её половых губ.

— Д-дааа… — Сказала Шаос — и положила руки на юбку, чтобы чуточку натянуть её вниз и спрятать ну слишком изгаженное бельишко…

Сомнений в том, что тут случилось, быть не могло. Тут был секс. И какой-то суровый, жестокий.

— Я вынужден спросить снова. С вами ВСЁ хорошо? Вы в этом уверены?

Она отвела взгляд. Скосила свои большие тёмно-синие зрачки в сторону…

— Д-дааа… Нет пъитин волноваться…

Губы мужчины сжались. Он огляделся. И снова задал вопрос:

— Вы выглядите очень… устало. Может быть, я всё-таки могу как-то помочь?

— Нет, я…

Она сглотнула сильно, до рези дрогнувшей челюстью. Когда она попыталась пошевелить ногой — та лишь слегка дёрнулась. При этом она её даже как-то и не почувствовала. Сама она идти ещё не могла… Ей нужно было остаться здесь ещё ненадолго. Хотя бы часок, пока ноги не начнут слушаться…

— Пловодите меня домой? Я сильно устала…

— Конечно, никаких вопросов! Эко же вас… — Да оттрахали её. Оттрахали так, что она едва могла шевелиться. И возможно — сделали это не в одиночку, потому что здесь всё было залито семенем. Но она не хотела об этом говорить… — Вы точно не хотите рассказать о том, что… Ладно! Скажите, где вы живёте. Я помогу вам дойти.

Даааа, где она живёт?.. Дамианский квартал, трактир "Рога и копыта"…

— С-сиеневые Луга…

Стражник опешил. Ибо Сиреневые Луга… А точнее, Равнины — это элитная часть города, где живут одни лишь денежные мешки. И она — одна из его жительниц? Сомнительно было встретить такую особу вытраханной и брошенной на скамье в убогом парке, но ей и так досталось, из-за чего задавать вопросы он не стал.

И помог ей встать. А затем, придерживая за плечо, а ей самой позволяя цепляться за его ноги — они медленно, приставным шагом побрели в сторону её дома…

Может быть, планы её и смешались, но одну проблему она всё-таки решила. Хотя и не так, как рассчитывала…

=======

А также, объявляется небольшой интерактив — с кем бы можно было хлестнуть Шаос на арене? С каким монстром или монстрами? Главное только условие — чтобы они были не слишком расторопны, и у неё была возможность от них хотя бы убежать. Или в личку, или комментарием.

Шаос сидела на своей кровати и с грустью вздыхала, глядя на копию документа, который она позавчерашним вечером, по дурке, подписала. И теперь ей был уготован срок — на день меньше, чем две недели с хвостиком — перед тем, как её отправят на убой ради потехи толпы. Теперь-то она уже не раз успела прочесть его содержимое, но выходило так, что отказаться и не платить неподъёмные для себя пятнадцать тысяч золотых она не имела права…

А ещё — ей вряд ли уже мог помочь хоть кто-либо. Ибо сейчас бумага редставляла из себя не более, чем размытое, перемазанное и слипшееся нечто, на котором можно было прочесть лишь несколько букв — да и то если получится отвернуть самый краешек сложенной вдвое бумажки, не склеившийся разве что по счастливому стечению обстоятельств. Потому что всё это время она лежала у неё под резинкой чулка — на внутренней стороне бедра… И ожидаемо, что вытекающее из неё месиво — текло именно на неё. Чернила — расплылись фиолетовыми пятнами, а бумага после высыхания стала корявой и хрупкой на вид — так ещё и без возможности её развернуть. И был ли теперь вообще смысл идти к Азаэлю?

— Сто з с тобой не так Лиз, сто с тобой не так…

Девушка откинулась назад, хватаясь руками за лицо — а потом медленно опустила их вниз, вдоль простенького белого сарафана в голубой горошек, пока не остановилась на своём животике — на сердцевидной стигме, излучающей лёгкое свечение… Ладошки её так же сжались на ней в форме сердца — и она вздохнула.