— Лиза, останься. Если ему есть что мне сказать — пусть говорит при тебе. Так что ты имеешь ввиду?

— Лиза? — С задранной губой переспросил он. И громким шепотом, с трудом сдерживая свои эмоции, потому что был он человеком солидным, стоявшим лишь на ступень ниже самого владельца этого банка и не мог терпеть присутствия в этом заведении подобного ей субъекта, выдал свою мысль: — Ладно, если так хочешь — буду говорить при ней. Зачем ты привёл сюда эту девку? Ты хоть знаешь, кто она такая? Да её, наверное, уже половина Инокополиса пере*бла! Для своего кобеля проще её купить, побаловаться на один раз, чем искать где-то течную суку!

Шаос понурила голову… Значит-таки, узнали… Заработала она себе репутацию, что тут сказать! Знала бы она, куда её собираются вести — нашла бы сотню причин этого не делать!.. Хотя, идти бы, скорее всего, всё-таки пришлось. Но так она цвет волос, хотя бы, могла сменить бы. Вдруг бы он не узнал её в виде блондинки? А то она так умеет… Хотя для того, чтобы это сделать — до этого бы нужно было сначала додуматься, с чем у неё имелись определённые проблемы. Но потом она увидела реакцию отца — и ей стало ещё страшнее. Потому что взгляд его был холоден, а лицо — настроено крайне решительно. И девушка, едва заметно, начала крутить головой, говоря: "Нет, не надо. Лучше не надо!.."

— У всех из нас есть свои недостатки. Но тебя я попрошу проявлять уважение. Это… — Лизе захотелось сжать веки и громко закричать, перебивая его. — …моя дочь.

Лазурноволосая голова обессиленно повисла, а на душу лёг тяжёлый камень. Зря он так. Ой как зря!

— Что?.. Шаос… Шаос — твоя дочь?! — Несдержанно выкрикнул соучредитель, привлекая ещё больше ненужного внимания. Ибо не только саму дамианку поразили слова полурослика, но и этого человека тоже, из-за чего мужчина аж попятился, услышав это. И неосознанно прокрутил в голове информацию о том, как он однажды "игрался" с нею, а потом, когда закончил дело — позволил развлечься с ней паре своих псов. И она всё это время была… дочерью Малкоя Медянова?! Одного из самых богатых жителей Инокополиса?!

— Мог бы и догадаться. Разве не видно, что она — наполовину хоббит? Или совсем уже мозги плесенью заросли?

Проклятье! И что теперь? Как ему, бесово семя, к этому относиться?! Смотреть на этого почтенного, мать его, коротышку — и не думать о том, что его псы трахали его дочь?

Но первой, всё-таки, не выдержала Шаос. И, прижимая к лицу запястье, она выбежала из помещения, оставляя этих людей в недоумении и растерянности от этой сценки.

— Надеюсь, ты доволен. — Без эмоций сказал Малкой, смотря вслед убегающей дочери. — Скажите, когда будете готовы окончить перерыв.

***

Лиза ожидаемо сидела на ступенях банка, а проходящие люди странно на неё косились. Потому ли, что она плакала? Что лицо её было красным после того, как она закончила? Может быть, само наличие "человека" такой странной внешности, одиноко сидящего на ступенях общественного места привлекало внимание? Или они узнавали её, вспоминая о том, как она извивалась под ними и просила оплодотворить её? Ну, вряд ли конечно. Потому что женщины тоже на неё смотрели, а с ними она точно кровать не делила. Может быть, с их мужьями… И они её запомнили именно по этим событиям? Она не могла быть ни в чём уверена.

На синюю макушку легла рука — и Лиза подняла голову вверх, с глуповатым же видом оставляя рот приоткрытым.

— Я знал, что ты будешь здесь.

Это был отец. И он улыбался — не сильно, с болью, но кажется, что искренне. Всё же, он любил свою семью. Свою убитую горем жену, своих сыновей, что покидали его так быстро, свою дочь, чья душа была осквернена королевой дамиан, а тело — уже более тридцати лет покоилось на кладбище, вместе с братьями и матерью. И для него осталась лишь она, и никого больше.

— Плохо всё плосло…

— Не обращай внимания. Я могу уже завтра запретить ему переступать порог моего банка.

— Не надо… — Мотнула она головой — девушка со многими проблемами, но всё же мягкая внутри. — Я сама виновата. У тебя плосто слиском глупая доть!

Девушка хлопнула себя по коленям — и улыбнулась. Малость наигранно, но всё же!

— Пойдём в "Грачей"?

— Глатей…

Она опять не смогла сдержать слёз — но кивнула, с улыбкой вставая со ступеней и отряхивая пыльное исподнее. Ведь для неё он тоже был единственным близким человек в этом большом, искалеченном мире.

Она была готова поклясться, что чувствовала то, как молоко из выпитого коктейля впитывается в её кости. В её бедные ехидновские косточки, вынужденные делиться кальцием с плодом ради его более быстрого развития — и теперь наступало долгожданное облегчение!..

Ладно. Она загонялась. Слизни скелета не имеют, и потому конкретно кальция они из неё особо и не вытягивали, но питательные вещества и полезные микроэлементы ей всегда были в пользу. А ещё ей тупо нравились местные молочные коктейли. В этой презентабельной кафешке выше средней ценовой категории, с приятным, изобилующим деревом антуражем, без явного отребья среди посетителей и наглых, невежливых работников. Вот если бы она решила на самом деле устроиться на "нормальную" работу — непременно бы попытала счастье именно здесь, в качестве официантки. Чтобы заодно хотя бы одна наглая и невежливая тут появилась, хехе!

— Ну и как тебе мои… бутылочные дела, а? — Спросил Малкой с наигранной усмешкой. Его нож и вилка активно работали, разделывая аппетитного кремового цвета пудинг.

— Скуууука! — Ответила девушка, морща милое личико. — И как только ты там не засыхаешь с этим всем.

Высосав с трубочки ещё один стакан, девушка отставила его на стол и хорошенько поёжилась на стуле, на мягкой красной обивке. Не из-за холода — а из-за чувства уюта и царящего здесь умиротворения. Как жаль, что не всегда она может позволить себе такое мирное существование и половина её жизни проходит в каком-то хаосе, от неё и не зависящем…

— Зъя ты только всем там сказал… Тепей он под тебя будет копать, всех настлаивать плотив…

— Лиз, не забивай голову. Я уж как-нибудь решу свои проблемы. Лучше скажи — ты там совсем в прострации была всё это время? Ну, пока присутствовала, конечно.

— В тём? — Переспросила она и нахмурила брови.

— В прос… Ничего не понимала, о чём мы речь вели, да?

— А… Ну, это да, хехе!.. Хе…

Думая о чём-то другом и потаённом, девушка было снова потянулась к стакану… Но вспомнила, что он уже был пуст — и опустила руки. Опустила, побарабанила ими по коленям и… и, взглянув на отца — вымученно улыбнулась.

— Эй, пап… — Её голос был тих. Но серьёзен. — Найди зэну, пока не поздно.

— Прости? Жену?

Полурослик рассмеялся так, будто бы Шаос произнесла совсем какую-то нелепицу.

— Я сеёзно. Плосу, найди! Ты знаес, я не смогу не то сто пъеумнозыть — вообсе, хоть как-то сохланить наследие семьи! И у меня не будет наследника! Я вассе — и сама не совсем зывая, ты знаес! Плосу… Если не зэну — то хотя бы заведи наследника! С той голнитьной… как её там? Котолая на тебя лаботает! Она согласится, навелняка! Полутит наследство, и всё такое, но… Плосу! Тебе ессё лет тъидцать выть мозно, ты успеешь его выластить! У-умоляю, не надо так всё телять, довеляя мне… глупой, пустоголовой ехидне! Сделай это с кухалкой. С садовницей! Плосто оставь свой лод, хоть с кем-то!!

— Лиза, хватит. Не неси ерунду. — Он потянулся к ней, чтобы успокоить, а девушка в ответ вся закрутилась, завертелась на своём стуле, издавая при этом ряд не совсем членораздельных кряхтящих звуков — но быстро "выдохлась" и, под взглядами прочих посетителей, поникла плечами. А потом так, не слишком это афишируя — "почесала" грудь, в которой от её этой бурной реакции что-то будто бы зашевелилось. Или же сердце снова выбилось из ритма. Она точно не смогла различить эти ощущения. — Я люблю свою жену. И у меня уже есть наследник. Ты. И мне неважно, что будет со всем этим моим "наследием" — когда я умру — можешь хоть в первый же день всё просадить. Можешь найти какого-нибудь помощника, который за тебя будет все дела вести.