Я бы провела в поездке значительно больше времени, но к концу мая нужно было вернуться домой: на самое начало июня была назначена защита докторской, а где-то ближе к середине месяца начнется отделка помещений музея. Так что во Франции мы сдали машину и улетели домой.

Защита прошла вполне спокойно. Оппоненты прилетели из столицы, но защищалась я в родных стенах. Замечаний было немного, думаю, решение будет положительным. Ещё полгода назад — это было одним из самых важных вопросов, а теперь я даже почти не волновалась перед защитой. Поставила точку и этим довольна.

С Андреем Владимировичем тоже поговорила. Не сказать, чтобы он сильно опечалился при известии о моем уходе, но губы демонстративно поджал. В ответ я лишь улыбнулась так солнечно и ласково, что ректор остался сидеть в некоторой прострации, когда я, выходя, закрывала дверь его кабинета.

А вот к проекту я отнеслась с гораздо большим воодушевлением. Приезжала вместе с Дэном почти каждый день, замечала малейшие изменения и по-детски радовалась каждому штриху.

И еще мы разбирались с моей магией. Читали, тренировалась, экспериментировали. Новости были и хорошие, и плохие: хорошие — я начала намного лучше контролировать силу, а плохие — для этого по-прежнему требовалась моя кровь.

Осенью по настоятельной просьбе мужа я согласилась пройти повторный ритуал. Он боялся пропустить момент формирования силы. Согласиться то я согласилась, отчетливо понимая, что проходить его необходимости не будет.

Эти мысли были единственным темным облачком на чистом небе моего лета. Я была действительно счастлива все эти самые недолгие теплые месяцы в моей жизни, но они закончились, а вместе с ними закончилось и мое хрупкое, трепетно лелеемое счастье.

Открытие нового музея приурочили ко дню знаний. Еще одно значимое событие в моей жизни, что пришлось на осеннее время года. Но погода стояла чудесная, как будто осень не предупредили, что настала пора принять обязанности и ее присутствие совсем не ощущалось.

Я стояла в тени, чуть в стороне от основной группы организаторов, и с удивлением оглядывала собравшихся. Нет, конечно, я надеялась, что на открытие соберется много людей, но чтобы столько… Обширная территория вокруг музея, отданная под парковочные места, была забита машинами так, что я с ужасом представляла, как люди будут разъезжаться после мероприятия. Заполнена была и парковка нескольких торговых центров неподалеку. Машины стояли даже вдоль шоссе, а людей было столько, что пришлось срочно вводить ограничение по количеству посетителей.

Впрочем, чтобы пресечь недовольство, Дэмьян организовал лазерное шоу на фасаде. Даже при свете дня это будет смотреться эффектно, а уж после захода солнца недовольных точно не будет.

Приехали чиновники из столицы и, конечно, вся местная администрация тоже присутствовала. До открытия остались считанные минуты, и Демьян должен был быть среди тех, кто будет перерезать красную ленту на входе, но его не было.

Если сначала я думала, что он не смог пробраться сквозь все это скопище машин, то теперь понимала, что дело в другом. Это я могла что-то предполагать. Мой муж знал все наверняка и еще пару добавочных вариантов развития событий.

Телефон его не отвечал, что тоже было крайне необычно. Со мной Дэн был на связи двадцать четыре на семь. Мысли лезли самые нехорошие, и конечно, на первом месте та, что обрела постоянное место на краю сознания — он все узнал.

В отчаянии я набрала Мэтту. Мы почти не виделись все это время. Блондин неожиданно вспомнил о семейном бизнесе и теперь все время проводил в командировках. Знаю, что он не забывал обо мне, по-прежнему надеясь найти ответ в книгах, но видеться мы практически перестали.

— Дима, — голос мой сорвался, и я замолчала, стараясь успокоиться.

— Кит? Что с тобой? Что случилось?

— Дим, Дэмьян пропал.

— Успокойся! Я сейчас тебе перезвоню, — быстро проговорил он и отключился.

Ко мне подошёл Сергей. Увидел мое состояние и ничего не стал уточнять, кроме того, нужна ли мне помощь.

— Нет, Сереж. Начинайте без Дэмьяна. Ему пришлось уехать, — я понимала, что все это звучит неправдоподобно, но сказать мне было нечего.

Как оказалось, я даже не соврала. Мэтт перезвонил мне очень быстро:

— Совет наложил на него взыскание. Его вызвали в столицу. В сопровождении.

— Взыскание? — в горле пересохло, — какое, мать его, взыскание?

— Нападение на Старшего. Забыла?

Естественно, я забыла. Это случилось еще весной, сразу после ритуала.

— Почему именно сейчас?!

— Узнаем. Ты только не волнуйся. Я вылетаю в столицу.

Вечером мне позвонили. Даяна. Сначала онемела от такой наглости, потом вспомнила, что по задумке Старших, я совсем ничего не должна помнить.

— Ваш муж вызван в Совет для взыскания, — коротко сообщила она, — вернется завтра к вечеру.

— В чем состоит его наказание?

— Наказание определила пострадавшая сторона, — ушла она от ответа, — он вам сам все расскажет.

Стиснула зубы и попрощалась. Сразу же набрала Мэтта:

— Дим, что ты узнал?

— Только то, что взыскание утром. Не переживай, малышка, от этого еще никто не умирал. Привезу его к тебе завтра в целости и сохранности.

Я немного успокоилась. Зря, конечно. Когда я увидела Дэна в следующий раз, это был уже другой человек.

За мной пришли, когда я собирался на открытие музея. Катя уехала раньше с Михаилом — боялась пропустить что-то важное. Не дали даже позвонить, пообещав, что сообщат все сами и сделают это сразу же. Стиснул зубы и не стал настаивать. Усугублю сейчас — найдут повод задержать подольше. Власть Совета — зыбкая и номинальная, а хотя бы видимость закона и порядка, который олицетворяют Старшие — в наших же интересах. Поэтому я изобразил смирение и спокойно последовал за сопровождающими.

Поселили меня в здании Совета в апартаментах на верхних этажах, разрешив пользоваться Библиотекой, но не оставив ни одного средства связи. Проглотил и это издевательство в надежде, что этот фарс закончится как можно быстрее. Взыскание назначили на завтра и выбирал меру наказания Станислав, как пострадавший. Впрочем, руки у него были связаны, слишком многого потребовать он не мог. Раз у меня есть доступ к Библиотеке, как раз можно освежить свои знания в этом вопросе.

Итак, прилюдное оскорбление. Возможные варианты взыскания: штраф (этим огневик точно не ограничится); наложение ограничений использования магии до 30 дней (тоже вряд ли); магический поединок (гораздо ближе); внушение легкой степени. Последнее мне очень не понравилось. Слишком много простора для действий. Буду настраиваться на поединок.

Утром понял, что настраивался зря. Огненный маг выбрал последнюю меру — легкое внушение. В церемониальном зале, том же самом, где весной проходил Катин ритуал, мне зачитали обвинение и приговор. От пафоса, с которым это было проделано, хотелось смеяться в голос, но я сдержался. Как обычно.

Потом Старшие вышли, оставив в зале меня, Стана и неизвестного мне одаренного. Видимо того самого, кто должен сделать внушение. Представить его мне никто не удосужился.

Впрочем, он сделал это сам:

— Меня зовут Грэг, я менталист и прорицатель. По запросу совета я призван для осуществления взыскания в виде легкого внушения. Однако, по просьбе пострадавшей стороны, — легкий кивок в сторону огневика, — и в случае вашего согласия, внушение будет заменено на прорицание. Вы согласны?

Я согласился не раздумывая. Прорицание — это даже не предсказание, это только возможный вариант развития событий, в то время как внушение, даже легкое — это вмешательство в сознание. Знать бы только, с чего это такое снисхождение со стороны Станислава. Скорее всего, увиденное меня не порадует.

Я сел на кресло. Похоже, что тоже самое, на котором сидела Анна во время прошлого ритуала. Грэг подошел ко мне со спины, положил руки на виски. Стан отошел, и встал поодаль, прислонившись спиной к мраморной колонне.