Натали вздыхает, кладет руку на мою руку. Я позволяю ей, хотя мне хочется ее сбросить.

— Люцифер возглавляет Несвятых, — шепчет она мне на ухо. Как будто я ни хрена не знаю. — Ты знаешь, что это такое?

Но какого черта? Я знаю, что это такое. Это группа богатых мудаков, которые слишком задумчивы для своего собственного блага.

— Нет, — вру я, готовая выслушать ее версию об этих ребятах. Хотя, когда я смотрю на Мейхема, наблюдающего за нами из небольшой группы людей, с напитком в руке и определенно смотрящего на меня, мне приходится напомнить себе, что они не дети. Насколько я знаю, все они уже закончили университет. Они должны что-то делать в своей жизни. Возглавлять компании своих отцов или поступать на юридический факультет. Но они здесь.

Натали практически визжит мне в ухо от волнения, рассказывая о том, что такое Несвятые. Она наклоняется ко мне, так что между нами остается ровно ноль пространства, и я начинаю чувствовать себя неловко. Я напрягаюсь, но она не замечает.

— Они как масоны, но как дети масонов.

Второй раз кто-то сравнивает их с этим. Я киваю, поощряя ее продолжать, хотя не думаю, что она нуждается в поощрении. В моем понимании, они как Орден Дождя. Но мой брат просто выдумал это дерьмо. Там нет сложных ритуалов, нет Ночи Несвятых. Нет кровопускания, кроме тех, кого он убивает для своего «бизнеса».

— Дети из Общества 6.

Я смеюсь.

— И что это?

Она откидывается назад, но ее рука все еще на моей руке.

— Они действительно масоны. Но более богатые.

— Поняла, — говорю я, выдергивая свою руку из ее руки. Я узнала хренову тучу всего. Ничего удивительного.

Она пялится на меня с открытыми карими глазами, а потом запускает руку в платье, и на секунду я думаю, что она покажет мне. Вместо этого она достает две белые продолговатые таблетки.

Она протягивает их мне.

— Лучше всего, если ты их нюхнешь, — шепчет она, подмигивая.

Я качаю головой, поднимая руку, чтобы отказаться. Но тут я слышу, как кто-то вбегает в дверь у нас за спиной, и она сужает глаза.

— Возьми их! — шипит она, и я оглядываюсь через плечо и вижу, как Атлас кивает в знак приветствия парню, который только что назвал свое имя у костра. Я беру таблетки и сжимаю их в руке. Очевидно, Атлас не должен знать, что она их принимает. Как будто эти парни — святые или что-то в этом роде.

Атлас наклоняется к ней и протягивает мне мой напиток. Я неловко беру его левой рукой, так как таблетки у меня в правой, и Натали снова подмигивает.

Атлас занимает место рядом с ней, делая глоток из своего бокала.

— Вы двое быстро подружились? — Атлас тянет, темные глаза перебегают с одной на другую.

Натали смеется и наклоняется к нему, снимая с его головы кепку и надевая ее на свою. Под ней его светлые волосы в беспорядке, и он на секунду хмурится, но потом пожимает плечами и закатывает глаза.

— Ты не сказал мне, что это девушка Люцифера, — насмешливо шепчет она, сжимая его руку.

Он откидывает голову назад и смеется, но прежде чем он успевает что-то сказать, Мейхем прерывает нас.

— Это не так, — он идет от костра, скрестив руки на груди. На нем черная майка, а его голубые глаза сузились на меня. Я различаю шрифт на его трицепсе, скелет с открытым ртом и бабочку в одной глазнице. Это значит, что его рука не там, где татуировка Несвятых.

Я допиваю половину своего напитка и прекрасно понимаю, что таблетки в моей потной руке растворятся, если я, блядь, не пошевелюсь.

— Но ты сказал, что ты здесь из-за… — Натали начинает протестовать. Но краем глаза я вижу, как Атлас захватывает ее рот своим, и она втягивается в шумный поцелуй.

Это мой сигнал встать на ноги. Я так и делаю. Мейхем все еще смотрит на меня. Скорее, пялится на меня.

— Мне нужно в туалет, — объявляю я, и он хмурится. Я поворачиваюсь и иду в дом, оставив свой напиток на крыльце. Я чувствую на себе взгляд Мейхема, когда захожу внутрь.

Когда я оказываюсь внутри, я вижу, как какая-то девушка прижимается к Кейну на потертом диване в гостиной, а его глаза лениво переходят на мои, но он не говорит и никак не признает меня. Он без рубашки, а она в юбке. Я не задерживаюсь, чтобы посмотреть, что еще происходит.

Я поднимаюсь по лестнице, направляясь в туалет наверху. Снаружи звучит громкая музыка — Bow Down, I Prevail — и я вижу через окно спальни напротив лестницы, что огонь становится все больше.

Я спотыкаюсь в ванной, понимая, что нахожусь на грани того, чтобы опьянение перешло в пьянство, закрываю и запираю за собой дверь. Я прислоняюсь к ней, сползая на белый кафель.

Здесь шокирующе чисто, и я задаюсь вопросом, не поручил ли кто-нибудь из Несвятых прибраться здесь. Меня бы это не удивило. Большую часть времени я проводила в своей комнате.

Я раскрываю ладонь и рассматриваю таблетки. Я мало что знаю о наркотиках, кроме травки и алкоголя, но я знаю, что до Хэллоуина осталось два дня, и я бы хотела погрузиться в мирное забвение до этого времени. Или сделать счастливое лицо, как у Натали.

Я встаю, кладу таблетки на край фарфоровой раковины. Я сжимаю руку в кулак, делаю вдох и раздавливаю их. Я наклоняюсь, чувствуя себя немного нелепо, и закрываю одну ноздрю, пока нюхаю небольшое количество порошка в другую. Я даже не знаю, разумно ли это делать. Я понятия не имею, поможет это или навредит. Я просто знаю, что не хочу быть на этой вечеринке, но я также не хочу испортить ее для всех Несвятых. Мы не друзья, и я уверена, что некоторые из них ненавидят меня, потому что Джеремайя — мой брат. Я точно знаю, что они здесь только ради Люцифера, но все равно…

В дверь громко стучат, едва не срывая ее с петель. Я подпрыгиваю от неожиданности, но кричу: — Минутку!

Я вытираю нос тыльной стороной ладони и смотрю на свое отражение, смахивая челку с серебристых глаз. В них залегли тени, а после водки, которую я только что выпила, или, может быть, от недосыпания, они еще и покраснели.

И прежде чем я успеваю повернуться, чтобы открыть дверь для того, кто находится по ту сторону, она рывком распахивается, и Мейхем стоит там, хмуро глядя на меня.

Его взгляд переходит на мою руку, на мой нос и снова на мое тело. На мне джинсы-скинни, которые я купила на редкой пробежке в парке, и свободная черная футболка. Другими словами, пялиться не на что. Я опускаю взгляд на свою обувь.

Ботинки.

Но Мейхем не выглядит так, будто я ему интересна. Он выглядит так, будто ненавидит меня.

— Все твое, — бормочу я и проталкиваюсь мимо него. Но он преграждает мне путь, его грудь касается моего плеча.

Я отступаю назад, смущенная. Он все еще смотрит на меня. Он не сказал мне ни слова с тех пор, как я приехала. Я почти ничего о нем не знаю, кроме того, что у него татуировка на лице и он водит McLaren. Я знаю это, потому что он упомянул о поездке на дрэг-стрип один раз в компании Несвятых до того, как я вошла в комнату, и он замолчал.

— Могу я тебе помочь? — спрашиваю я, раздражаясь. Я еще ничего не чувствую от таблеток, но почему-то мне кажется, что он знает, что я их приняла.

Он скрещивает руки и снова прислоняется к дверному проему. Я не вижу за ним никого.

— Ты видела мою сестру, — говорит он.

Ах. Так вот в чем дело. Бруклин.

Я вскидываю руки.

— Да. Я видела ее. И, честно говоря, она справлялась гораздо лучше меня, — я хмурюсь, как будто размышляю. Я знаю, что не должна этого говорить, но все равно говорю. — И, вероятно, намного лучше, чем она была, когда твой отец выгнал ее из дома, когда она была еще ребенком.

Он не реагирует ни на секунду. Ничего. Даже не моргает.

Затем он хватает меня за локоть и вытаскивает из ванной в коридор. Я слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться, пока мы не оказываемся в том, что, как я предполагаю, является его временной спальней в этом месте, и он захлопывает дверь, запирая ее.

Он забрасывает меня внутрь, и я кручусь на месте, мозг снова работает.

— Я убью тебя на хрен, — выплевываю я на него в ярости. Его штора закрыта, кровать застелена белыми простынями, как в чертовом отеле.