— Так ты и есть тот самый информатор мальчишки с молниями? Как я и говорил, он совсем не умеет врать.

— Он значительно улучшил этот навык, — не согласилась я. — Порой даже я забываю, почему он живет в замке.

— Считаешь, что это — показатель мастерства? — пренебрежительно бросил аирати. — Лжец знает, кто скрывается за его словами, и лишь глупец становится их воплощением.

Я гулко сглотнула. Казалось, что бы я ни сказала, у эльфа найдется повод меня унизить; один его вид вгонял меня в краску, заставляя чувствовать себя недостойной стоять на столь непочтительном расстоянии, хоть между нами и было несколько десятков шагов. От внезапно возникшего намерения сбежать меня остановила теплая рука, упавшая на мое плечо.

— Ариадна пришла, чтобы поделиться с нами планами сестры, — вмешался Индис. — Она хочет того же, что и все мы — мира.

— Её предки уже обещали нам мир, и вера их словам стоила нам многих братьев и сестер.

Я оглянулась, не в силах терпеть тяжелый взгляд эльфийского короля. Среди присутствующих были и молодые лица, и те, что явно вырастили не одно поколение потомков; и огненные локоны лесных жителей, и ледяные глаза обитателей гор. Кто-то смотрел на меня с интересом, кто-то — с безразличием, но все были напряжены, вероятно, опасаясь возможной реакции своего правителя.

Страх перед аирати стал медленно уходить, уступая место недовольству. Я подумала, что зазря теряю время, чувствуя вину за то, кем родилась.

— Разве мы выбираем, в чьей утробе окажется наша душа? — повернулась я к королю.

— Богиня делает это за нас, и ей несвойственны необдуманные решения.

— Ариадна, — произнесла азаани, прерывая зарождающуюся перепалку. — Поведай нам, что знаешь.

Я начала аккуратно делиться имеющимися у меня сведениями, наблюдая, как глаза Аирати закатываются все сильнее с каждым моим словом. Он даже морщил нос, как будто от меня смердело, как от гниющего трупа, и с каждой секундой это распаляло во мне гнев. Да, он могущественен, стар и мудр, но что стоила его мудрость, если его так задевало присутствие какой-то девчонки?

— Быть может, ты скажешь что-то, чего не знает любой пьяница в таверне? — выдохнул он. — Ради такого незачем было тащить сюда принцессу, Индис.

Я обернулась на друга; эльф не подал виду, что не имел понятия о моем прибытии, и кивнул, сдержанно признавая свое поражение перед правителем.

— А пьяница расскажет вам, что Минерва собирается пойти через ваши горы?

— Она не посмеет.

— Чтобы вы позволили ее армии сократить путь, она планирует предложить вам часть добычи.

— Нам не нужно ее золото, — отрезал король.

— Сомневаюсь, что она действительно собиралась отдавать вам что-либо, — язвительно бросила я. — Она мечтает о nuru elda и знает, что не расплатится, какую сумму бы вы не назвали.

Ноздри аирати расширились, а пальцы вцепились в подлокотники трона, но он промолчал.

— Люди идут за ней, — начала я, не уверенная в том, как правильно преподнести мысль. — Но в их умы закрадываются сомнения. Прежде они были околдованы ей, но теперь… её влияние будто стало слабее.

— Это может быть уловкой, — предположил один из председателей совета. — Дать людям немного свободы, чтобы они решили, будто принимают решения сами.

— Или её сил недостаточно, чтобы справиться с поставленной задачей. Амбиции всегда шли впереди нее.

— И все же они поражают воображение, — задумчиво протянула азаани. — Для того, в чьих венах лишь человеческая кровь, она…

— Никто не знает, что за кровь заставляет ее сердце биться, — прервал ее глава горных эльфов. — И лишь когда она прольется, мы откроем тайну, что Эвеард унес с собой.

Отцовское имя все еще заставляло меня вздрагивать; когда я слышала, как кто-либо произносил его вслух, мне начинало казаться, что я ощущаю на себе его взгляд. Слышу его раскатистый смех, вижу седую щетину на загорелой коже и то, как он лениво водит приборами по тарелке, сонный после раннего пробуждения. Вопреки желанию снова увидеть родное лицо, от его мнимого присутствия становилось лишь беспокойнее; я бы предпочла, чтобы Отец Духов поскорее отдал его душу Богине.

— Почему просто не убить её?

Из толпы молча наблюдающих эльфов выбралась миниатюрная, но бойкая девушка с пылающим от нетерпения лицом. Что-то в её чертах показалось мне знакомым, но ощущение было мимолетным и вскоре улетучилось.

— Она ведь всего лишь человек, — не унималась эльфийка. — Териат мог давно пробраться в её покои и перерезать ей глотку, тем самым избавившись от проблемы.

— И дав начало многим другим, — предостерегла королева. — Мы не можем просто так убить наследную принцессу.

— Просто так?!

— Это неплохой вариант, — пожала плечами я. — Но, боюсь, не все так просто.

На меня обратились сотни изумленных глаз, и лишь стоящий рядом Индис помог мне сохранить спокойствие. Никто из присутствующих не был поклонником моей сестры, но каждый почему-то искренне удивился, что и я не считала себя таковой.

— Она убила моего отца, — объяснила я. — Возможно, свела с ума мою мать, а еще рубит головы всем, кто перечит её словам. Я не хочу, чтобы Грея утонула в крови.

— И почему же нельзя пролить лишь кровь Минеры?

Возмущенная эльфийка подошла ко мне почти вплотную, уперев руки в бока. Её сердитый взгляд бегал по мне, будто оценивая каждый сантиметр, а затем перекинулся на Индиса.

— Не смей, Бэтиель, — буркнул он. — Отступи.

— Ни за что, — противилась та. — Меня достало выслушивать этот бред. Я не хочу сражаться ни за людей, ни против них, теряя друзей и родных под лезвиями их тупых мечей.

Некоторые горные эльфы поддержали бунтарку одобрительными выкриками, но правители слушали молча, не останавливая её порыва. Эвлон, все это время безучастно наблюдавший за происходящим, медленно скрылся за пожелтевшей листвой кустов.

— Почему нельзя просто вонзить нож в её проклятое сердце?

— Потому что её невидимо охраняет столько стражников, сколько тебе и представить не удастся, — отрезала я. — Потому что никто в действительности не знает, какими силами обладает моя сестра, и потому что на её стороне один из самых могущественных магистров континента. Как считаешь, легко ли на нее напасть? Может, посоветуешь спрятаться за шторой в её покоях?

— Не стоило Териату с тобой связываться, — прошипела эльфийка.

— Ох, а он тебе нравится, да?

Сама от себя не ожидая, я вскипела от одной лишь мысли об этом, и слова мои мгновенно пропитались худшим из ядов.

— Знаешь, кожа Минервы так горела от его губ…

— Прекратите!

Голос азаани разнесся по поляне, сгоняя птиц с ветвей деревьев. В глазах Бэтиель блеснули слезы, и она тут же отвернулась, зашагав на свое прежнее место, будто обиженное дитя. Девушка была до смешного мелкорослой и, проходя мимо жителей гор, казалась лишь жалким подобием эльфа.

Выполняя молчаливый приказ матери, Индис обнял меня за плечи и проводил в дальнюю часть толпы, противоположную той, куда ушла моя оппонентка. Ещё долго совет обсуждал, каким образом не допустить прохождение армии через горы Армазеля и как избежать конфликта, если Минерва все же придет просить об услуге. Обсуждал, каких еще разведчиков отправить в город. Обсуждал, что Териат не справлялся с поставленной перед ним задачей. Я хотела возразить, сказать, что они не видят, как каждый день он старается узнать хоть что-то, но… но перед глазами возник образ его сближения с Минервой на предсвадебном балу, о котором я так язвительно упомянула в споре с эльфийкой, возник образ тренировочного меча, вонзающегося в его щеку, образ моего поцелуя с Хантом и прячущегося за дверью Тера… Может, Бэтиель была права, и всего этого не случилось бы, не свяжи мы наши судьбы той случайной ночью.

Я сняла с запястья красную нить и подвязала ей волосы, как делала всегда, когда не могла собраться с мыслями. Брачный браслет выглянул из-под задравшегося рукава, блеском привлекая внимание Индиса; эльф тактично промолчал, и я поспешила вновь накрыть его тканью.