Вчерашним вечером она посетила кабинет рентгена. Сегодня же пришла, чтобы узнать показания врача насчет нее. Прогнозы были неутешительны, как казалось. Она целую ночь провела, разыскивая во всемирной паутине что же может быть с ней. И чем дольше смотрела, тем меньше оставалось в ней надежды, что она переживет даже завтрашний день. Но Саре хватило разума выключить телефон прежде, чем самокопание и поиск проблемы закроет на ней крышку гроба.

Дверь холла скрипнула. Послышался стук костыля о кафельную плитку клиники. Затем еще один. Сара подняла глаза. Что-ж, только ее сейчас здесь и не хватало. Сердце Сары каждый раз сжималось, стоило ей увидеть Бетти. Ловко переставляя костыль и протез ноги, она ковыляла по коридору со своим обычным выражением лица. Выражением ненависти и презрения ко всему вокруг. Холл был пустой и потому затеряться в толпе и стать незаметной для сестры Дейзи было невозможно. Бетти Хейз, ниже сестры, но все равно глядящая на Сару сверху вниз, она была бы гораздо красивее Дейзи, если бы не повязка, проходящая ей почти через все лицо и державшая мягкий нашлепок на левом глазе. Ее волосы были светлее чем у сестры, а лицо можно было бы назвать приятным, если бы не ее особенность.

Бет остановилась, подняв взгляд своего единственного глаза на Сару. Девушка услышала тяжелый вздох Бетти, словно громовой раскат. Так шагая и опираясь скорее на костыль, чем на свой тонкий металлический протез, она доковыляла, остановившись напротив Сары. Смотреть ей в глаза Саре, да и многим окружающим, было морально трудно, и Беттани знала это. И всегда смотрела в глаза, будто стараясь напомнить всем, что перед ними за человек.

– Кессиди. – монотонно, без всякого интереса сказала Бет, как бы приветствуя Сару. Она уж точно знала, что Кессиди фамилия не Сары, а Брэда. Но, как казалось Саре, она специально называла ее по фамилии человека, воспитавшего ее, чтобы лишний раз напомнить, что та не знала родителей. Сара, не будь перед ней Бет, могла бы как-то ответить, уколов в ответ. Но по очевидным причинам, сделать это с Беттани было бы наихудшей идеей.

– Привет, Бет. – вздохнула Сара, не сумев выдержать долго взгляда Хейз и повернувшись, будто хотев увидеть кого-то в другой стороне коридора.

Беттани повалилась на стул четко напротив нее и положила костыль на колени, всем своим видом указывая что-то вроде: «ну, посмотри сюда, глянь чего я лишена и в этом виноваты все вы.» Откинув голову к стене, Беттани скрестила руки на груди. В холле повисло долгое, тяжелое молчание. Сара не могла долго его выдерживать. Не в присутствии Бет.

– Ммм… – Сара провела языком по губам. – Как там Дейзи? – ей было неловко спрашивать, но сделала она это скорее из вежливости. Вряд ли Дейзи поделилась их недавней ссорой с сестрой. Бет и Дейзи не ладили еще с детства первой. На то были причины. Однажды Дейзи не уследила за маленькой сестренкой, Беттани упала с какого-то открытого лестничного пролета, сломав обе ноги и ударившись головой о ржавые перегородки. Она приземлилась на них глазом, пронзив его и оставшись зрячей лишь на правый. Одна нога зажила, но переломы второй были слишком сильны. Доктора, понимая, что мать Бет не способна оплатить достойной операции дочери, просто ампутировали ногу, заменив на простенький стальной протез. Так она жила уже много лет, а Дейзи винила в этом не непослушный нрав девочки, а себя в первую очередь. Ее можно было понять. Тяжко вставать глядя на сестру, которая с трудом поднимается с постели и одаривает тебя полным презрения взглядом. Беттани часто плакала, будучи ребенком, но став подростком она перестала плакать. Она стала ненавидеть все вокруг, считая мир виноватым в ее увечьях. Мир во-вторую очередь. Дейзи в первую.

– Пока цела. – прошептала, или же прошипела, Бет в ответ на ее вопрос. Может делала она это подсознательно, либо Сара искала в ее словах скрытый смысл, но казалось, будто Бет ищет повод напомнить, что не целая тут только она. Сару это всегда смущало, ведь в тот злополучный день, сделавший Беттани Хейз калекой, Дейзи спешила навстречу ей, не успев углядеть за сестрой.

Сара не знала, что ответить. Ей всегда было сложно общаться с Беттани. Как и любому человеку. Закрытая, дерзкая, непослушная и винящая мир в том, что тот изуродовал ее, Беттани казалось заперлась в каком-то личном кругу ада и варилась в нем, вымещая весь свой скопившийся гнев и осевшую на душе ярость на каждом встречном.

– Как учеба? – вырвалось из Сары. Она не могла переносить этой тишины, в которой тиканье настенных часов, которым казалось уже за сотню лет, словно стрелами врезалось в душу.

– Тебя это должно волновать? – лицо Бет почти не выдавало эмоций, но взгляд и голос выказывал жуткое раздражение навязчивыми попытками Сары начать диалог.

– Нет, я просто… – Сару уже начало порядком раздражать молчание и поведение Бет. – Хотела узнать, как твои дела.

– Что? Правда? – Беттани сжала в руках костыль, потирая его руками. – А мне показалось что ты просто хочешь начать бессмысленную и ненужную нам беседу.

Сара ничего не ответила и просто склонила голову, начав вертеть в руках сигарету. Она все еще чувствовала на себе взгляд Беттани, словно удары молотка, и когда та наконец посмотрела в конец коридора, с души Сары будто камень упал.

Ей было действительно жаль Бетти. Она была такой бойкой в детстве. Могла бы многого добиться. Но то падение сломало ее. Убило в ней дух и та, в попытке защититься от мира, сделала его своим врагом. Она была красивее Дейзи, самой Сары и многих девушек, что она знала. Уж точно могла бы быть. Ее формы лица можно было назвать если не идеальными, то очень приятными. Небольшой носик и удивительно тонкая полоска сухих губ. Темные глаза, чистые как ночное небо. Волосы, удивительно красивые и шелковистые, подстриженные чуть выше плеч, чуть короче, чем у самой Сары. Она только сейчас заметила, что Бет красилась. Ее тонкие губы были подведены бледно-розовой помадой, а веки были легонько украшены тенями. Странно, она никогда не замечала этого. А может это потому что Бет не красилась? Тогда почему начала? В любом случае не стоит копаться в этой девочке себе на уме.

Холл был полон тишины. Наверное, даже космос не такой молчаливый, как эти мгновения. Сара бросила взгляд на Бет, та, благо, достала телефон и что-то в нем рассматривала, не удостаивая девушку ответным взглядом. Кажется, только когда Беттани глядела в экран телефона, в ее глазах потухало пекло. Наверное, она любила запираться в своем виртуальном мирке, в котором у нее полно друзей, готовых обсудить с ней любой вопрос, поддержать ее, пошутить вместе с ней над чем-нибудь. И которые не видят ее увечья. От этой мысли Саре стало еще грустнее.

Она потерла в руках сигарету. Та мигнула тремя делениями зарядки и пискнула. Этот писк, словно сигнал, заставил глаз Бет резко метнуться к сигарете. Ее взгляд отражал что-то, отличное от ненависти. Она снова подняла голову, глядя на Сару. Кончиком языка она облизнула губы, будто бы хотела что-то сказать. Но начинать диалог первой было не в правилах Бет. Ну не хочет же она в самом деле попросить ее…

– Эй, – что-ж, это было неожиданно. – Кессиди.

– Что, Бет? – голос Сары прозвучал значительно тише, чем она ожидала. Почти шепот.

– Ну… – Бет сжала губы и те, будучи итак тонкими, стали совсем уж не видны. Сара не совсем понимала, но, когда Бет глянула на ее сигарету, сомнений не осталось.

– Ты хочешь попробовать? – Сара подняла сигарету, зажатую между средним и указательным пальцем. Ей было не очень уютно это спрашивать.

– Попробовать? – в ее глазах снова загорелась бездна. – Ты держишь меня за ребенка?

– Оу. – такого ответа Сара не ожидала. Она и представить себе не могла, что сестра Дейзи, живущая с ней и матерью в одной квартире, курит. Ни Дейзи, ни ее мать не курили и не употребляли спиртное. Хотя, возможно, стоило догадаться, что Бет, готовая на все, чтобы лишний раз надавить сестре на больное место, переступает все ее запреты и плюет на предостережения.