– Не надо, Брэд. – прервала его Сара, приподняв ладонь. – Не надо.

– Я лишь говорю, что думаю. – мягко ответил он.

– Ты так меня до слез доведешь, блин. – потерла глаза руками Сара. – Не люблю я все эти истории. Они навевают на меня жуткую грусть. Как будто бы я стоила того, чтобы за меня… исчезать.

– Он не раз говорил о той девушке, что ждет его дома. – кивнул Брэд. – Определенно, он любил ее. Я не знаю ни как ее зовут, ни как она выглядела, Сара. Но я уверен, что она тоже была бы рада тому, что ты сейчас жива.

– И кстати, – решила отвести разговор в сторону Сара, задав первый пришедший ей в голову вопрос. – это он назвал меня так?

– Как? – не сразу понял Брэд.

– Ну, имя Сара, это он так сказал? – развела она руками. – Вроде как, дал меня тебе и сказал: «ее будут звать Сара». Или что-то вроде того?

Брэд несколько смущенно улыбнулся, со всей добротой своих глаз посмотрев на нее и потрепав за плечо.

– Нет. Такого он не говорил. – посмеялся он.

– А почему тогда Сара? Стоп, так же кажется…

– Да, Сара. – кивнул он. – Так звали нашу с Мэредит мать.

Этим утром тетушка Мэредит потащила их с Брэдом на выставку. Сара была категорически против экскурсии на эту браваду, однако Брэд сказал, что не стоит в очередной раз расстраивать женщину и им пришлось отправится с ней. Мороз на улице был не такой уж лютый, однако Сара все равно оделась так тепло, как только могла. Толпы недовольных, казалось, с каждым днем становились все больше. Почти на каждом углу люди понатыкали палаточных лагерей, обвешавшись плакатами и фото юной Эми Лайнс. Они, как специально, подобрали самую пронзительную из фотографий, с которой она смотрит, как живая. От такого количество этих фотографий по всему городу, становилось неуютно, особенно при осознании того, что девочка эта уже мертва. Брэд каждый раз с грустью разглядывал эти фото, когда они попадались им по пути на выставку, а Мэредит, кажется, не обращала внимания, лишь четко шагая вперед и глядя куда-то в пустоту, зримую лишь для нее самой.

Еще спросонья Сара чувствовала себя неважно. То ли промёрзла, то ли больные легкие давали о себе знать при каждом проклятом вдохе ледяного зимнего воздуха. Ее трясло каждый раз, когда сухой кашель норовил вырваться из горла. Брэд не прекращал постоянно спрашивать, все ли в порядке. Не нужно ли зайти, выпить чего-нибудь потеплее, но Сара отвечала – нет. Как минимум потому, что ей не хотелось напрягать Брэда.

Потирая укутанную в варежку руку, Сара посмотрела на бодро бегущего рядом пса. Несмотря на подступающий лютый мороз, ему, казалось, было все равно. Собака бежала, петляя между ними и ругающимися на пса прохожими. Несколько человек собрались вокруг колонки, разбавляя какую-то смесь в пластиковых стаканчиках горячей водой. Из кружек вверх валил густой пар и пахло чем-то вроде цитруса.

Выставка проходила ближе к центру города и оттого им пришлось пробираться рядом с все разрастающимся палаточным лагерем. Разноцветные убежища бастующих, разбавленные людьми с плакатами и горящими бочками, как печами, оставляли неизгладимое ощущение дежавю. Саре вспомнилось, как толпа в Саванне уволокла ее неведомо куда и как ее чуть было не убили. От подобных воспоминаний ее пальцы дернулись и рана на ладони заныла. Девушка принялась растирать руку еще тщательнее, стиснув зубы от мерзкого ощущения, будто ее пальцы наполнились песком.

Протестующие с каждым днем все больше смелели и вот теперь Сара заметила огромные плакаты, требующие ответа лично от Атланты и министра Маккриди. Тут же люди изрисовали стены надписями, поливающими грязью всех, кого не лень, от свободной полиции до детишек, работающий молодежных партийных отделениях. Некоторые даже в такой мороз умудрялись не держаться ближе к кострам, а стоять и размахивая плакатами с призывами дать Атлантским детям то, что получила девчонка Лайнс, и скандировать о том, как они ненавидят происходящее. Толпа пугала Сару и она старалась держаться как можно ближе к Брэду и Мэредит, которые протискивались через людей. Пару раз ей пришлось схватить Брэда за руку, когда толпа чуть было не сносила ее назад. Брэд же, встретив несколько мужчин из тех, которых видела Сара у него на работе, поздоровался, вежливо пожав им руки и перекинувшись парой слов. Расслышать их диалог за шумной толпой она не смогла.

Ближе к границам этого столпотворения были другие лагеря. Полицейские посты. Они оцепляли людей, стараясь приставать ко всем, кто входит и выходит через заблокированные ими узкие улочки. К счастью компанию Сары это обошло стороной.

Зато ее внимание не обошло стороной очередной огромный плакат с изображением первого министра, гордо вывешенный на первых этажах одного из старых покоцанных небоскребов. Картинка была все той же приевшейся, что и на вокзале ее городка. Необычно было увидеть знакомые граффити на мозолящем глаза изображении. Девушка не смогла сдержать улыбки. Ну, хоть в том, что не она одна добралась до Мейкона целой и невредимой, она могла быть уверенна.

В этом бодром расположении духа она обнаружила, что их компания подобралась к выставочному центру, который казался явно запустевшим. Несмотря на активную пропаганду подростков посещать эти «патриотические мероприятия» было понятно, что люди, особенно в Мейконе, не рвутся смотреть на бравую историю народа Джорджии. Несущаяся вперед со своими билетами тетушка тут же подскочила к кассиру, немолодой женщине, с явным недоверием глянувшей на такое ярое желание поскорее попасть внутрь. На самом деле Сара тоже хотела попасть внутрь, вот только не из-за крайнего интереса, а потому что в залах наверняка было тепло.

Ей стало немного грустно от того, что она идет сюда только сейчас. Ведь Дейзи приглашала ее посетить что-то подобное. Конечно, выставка по масштабам уступала бы огромным павильонам, распростёршимся тут, но Дейзи наверняка тогда имела ввиду нечто подобное. И верно, лучше бы она сейчас побродила по этим скучным историческим павильонам с Дейзи там, нежели сейчас, в чужом городе, полным пугающих ее вещей, от толп бастующих, до подростков-живодеров в подворотнях.

Внутри выставочного центра их ожидали огромные залы и столько проходов в павильоны, что у Сары от путаницы разбегались глаза. Все они пестрили гордыми названиями, вроде «Аллея Героев», «Америка: вчера и сегодня», «Становление Республики» и тому подобное. Что удивительно, почти никого кроме них тут и не было. Какие-то два подростка прогуливались по залам, без особого интереса разглядывая голографические панорамы. На фоне тихо, ели заметно, играли назойливо въедающиеся в голову гимны. Звук труб и барабанов, ритмично сплетающиеся в своеобразный строевой марш ненавязчиво затуманивал рассудок, заставляя вливаться в весь абсурд выставки.

– Ну вот мы и пришли. Кто поблагодарит старушку Мэри за бесплатный вход? – помахав билетами, сказала тетушка.

– Спасибо. – хмыкнул Брэд. – Только вот мы с Сарой не так уж и хотели тащиться сюда.

– Я знаю. – нахмурилась тетушка, сложив руки на груди. – Но это не значит, что надо упускать шанс! Вам бы лишь сидеть дома, что за люди. – возмутилась она, и на ее лице дернулась скула с веком.

– Быстрей начнем, быстрей закончим. – прошептала Сара Брэду, напоминая ему его же условие, чтобы он не противоречил Мэредит.

– Верно. – кивнул Брэд, улыбнувшись. – Ну, Мэри, веди.

Тетушка пошла в первый попавшийся ей зал. В нем, казалось, была абсолютная пустота и только навязчивый ритм гимна как-то напоминал, что это место еще не забросили. Сара не сразу приметила в углу седого морщинистого старика, разглядывающего панораму летящих ракет. Он покачивал головой, причмокивая и что-то ворчал себе под нос. Сара медленно пошагала вперед, пока тетушка рассматривала голографическое изображение Статуи Свободы, что-то обсуждая с Брэдом.

В этом зале, судя по всему, была выставка, посвященная прошлому веку.

Вот изображения старых городов прошлого, так жутко переполненных людьми, что Сара не сразу поняла, что это не очередная демонстрация. Видимо, до того, когда ракеты выкосили большую часть Северной Америки, людей в городах было еще больше. Здесь же этому был посвящен целый стенд, в котором при приближении голос диктора начинал рассказывать о всемирном перенаселении, нехватке ресурсов и пропитания и, наконец, истощения запасов топлива и нефти. Люди хлынули в Америку с небывалой силой в надежде найти тут новый дом, очередной Рай для человечества, последний Эдем. Одна из последних стран, имеющая топливно-энергетические ресурсы конечно-же казалась всем лакомым куском. И от этого же пирога все хотели откусить как можно больше.