– Ну, – пожала она плечами. – ты прав. Но у меня есть туристическая карточка! – позитивно сказала Сара.

– Откуда она у тебя? – прищурился Брэд, потирая перемотанную кисть.

– Все решают связи. – театрально раскинулась она на диване, словно мафиози и засмеялась. Затем запустила руку в карман, достав оттуда карточку и помахав ею в воздухе.

– А если серьезно?

– Мне помогла добыть ее так же девушка, что провела меня сюда. – солгала она, упустив тот момент истории, в котором они наведывались к бандитам в китайский квартал и чуть было не попали под пули. Да, ей было уже неуютно врать, но чувство самосохранения перебарывало стыд.

– Какая влиятельная девушка. – недоверчиво сказал Брэд.

– Других в друзьях не держим. – пустила смешок в ответ Сара.

– Всегда поражаюсь тому, как ты смеешься. – неторопливо ответил Брэд, разглядывая Сару.

– Это еще почему?

– Ну, нельзя поразится? – нахмурился он.

– Можно. – Сара плеснула себе еще молока в кружку, сделав глоток. – Только вот что поразительного?

– Ничего.

– А ну ответь!

– Ничего особого. – покачал головой он.

– Ну и не говори. – надулась Сара.

Почувствовав голод, она насыпала себе еще хлопьев, залив их молоком и принявшись есть. Она подметила, что в доме было припасено немало этих коробок с хлопьями и успела предположить, почему их так много и почему их до сих пор никто ни съел. Стало даже как-то грустно от этого. Брэд налил себе воды, попивая ее из кружки и глядел в окно, на равномерно падающий снег. Освежив горло очередным глотком, он посмотрел на Сару задумчиво.

– Твой отец никогда не улыбался. – сказал он.

– Что? – удивилась Сара, ошарашенно глянув на мужчину. Он почти никогда не поднимал этой темы. И от того она чуть не поперхнулась хлопьями, когда он это сказал.

– Я знал его недолго, но мы успели сдружиться. И сколько я его знал, он никогда не улыбался. Сколько бы ни шутили вокруг, максимум, что он мог из себя выдавить – легкую улыбку. Но никогда – смех.

– Удивительно, что… – промедлила Сара. – Что ты решил вдруг так внезапно заговорить о нем.

– Просто, – облокотился на подоконник Брэд, не оглядываясь на нее. – каждый раз, когда я вижу, как ты смеешься, я думаю, что ты скорее пошла в мать, чем в него. Вы с ним такие разные. Чем старше ты становилась, тем чаще я это подмечал. Годы текли, даже его образ стирался из моей памяти, но глядя на старые фото, я всегда поражался тому, каким хмурым и сухим был он и какой улыбчивой была ты. Всегда представлял, что его женщина была такой же красивой, как ты.

– Спасибо, что ли. – почесала затылок девушка, положив ложку обратно в размокающие от молока хлопья.

– Я мало говорил с тобой о нем, когда ты была ребенком. Не потому что боялся что-то сказать, а потому что говорить было нечего.

– Так уж и нечего? – ехидно подметила Сара.

– Почти все, что мог, я тебе рассказал.

– «Почти»? – приподняв бровь, спросила Сара, обернувшись на него. Он задумчиво глядел в окно, рассматривая что-то неуловимо прекрасное в снегопаде снаружи.

– Он был копом, как я когда-то. – начал Брэд. – Поступил на службу в тот же отряд, что и я. Я плохо знал Генри, – он редко называл отца по имени и потому это слово тут же врезалось в уши Сары. – да и времени не было узнать. Мы с ним толком не общались, даже словом с ним не перекинулись почти, а потом началась вся эта Мейконская бойня.

Брэд помолчал несколько мгновений, покачивая в руке стакан и глядя, как остатки воды мерно переливаются из одного края дна в другой.

– Мир словно с ума сошел. – вздохнул он, потирая стакан большим пальцем. – Все полетело к чертям. Все красивые лозунги партии рухнули прахом, когда люди полезли на баррикады. Я, молодой и глупый, еще ведать не ведал, до чего может дойти человеческая жесткость. И как страх смерти и жажда отмщения превращает людей в зверей.

– Красочно, – причмокнула языком Сара. – но звучит жутковато.

– На деле все еще хуже. – загляделся в стакан Брэд. – Это все поглощало людей, как трясина. Кровь и жестокость. Кажется, я слышал это выражение в какой-то статье в «Вестнике Мейкона», вроде бы. Насилие порождает насилие. Ступив в него, оно лишь поглощает тебя и как-то так.

– А ее автор случайно не Роуз Роудсон? – удивленно спросила Сара.

– Да, она кажется. – кивнул Брэд, не обратив особое внимание на ее вопрос. – И когда все вокруг переступили эту черту, погрузив ногу в эту трясину, я понял, что правых тут нет. Виноваты были все вокруг. На каждый выстрел с одной стороны, отвечали двумя с другой. И трупы росли в непомерных количествах. Поначалу я не был в самом эпицентре. Но, поверь, трупов я навидался. Для них не хватало мешков. Иногда ночью мне и вовсе снятся эти изуродованные ряды тел, криво разложенные по тротуарам, как рассыпавшиеся доминошки.

– Ты, кажется, говорил об отце. – перебила его Сара.

– Ах, да. – вздохнул он. – Я почти не знал его. Мне выдалось лишь пару раз действительно нормально поговорить с ним. Но уже тогда мы оба поняли, что без поддержки нам никуда не деться. Пока другие в группе, вроде Колиннса собачились, мы знали, что нужно прикрывать друг друга.

– Ты знал коменданта Коллинза? – удивилась Сара.

– Я с ним служил. – хмыкнул Брэд. – Или ты думаешь, что я столько раз вытаскивал Сэм из передряг, будучи знакомым с какой-нибудь секретаршей из участка?

В ответ Сара лишь легонько улыбнулась.

– Но для меня, – продолжил мужчина, допив наконец злополучные капли из стакана. – да и твоего отца, переломным стал момент, когда нам дали приказ стрелять по гражданским.

– Да, это историю я помню прекрасно. – вздохнула она.

– Это были всего лишь демонстранты, – кивнул он в сторону улицы снаружи. – как эти люди сейчас. Но среди них были люди, открывшие огонь по зданиям, где прятались какие-то важные шишки из корпораций Атланты, и решившиеся слиться с толпой. Командование долго думать не стало. Сказало, что все, кто сейчас перед нами – потенциальная угроза и что каждый из них сейчас готов вырвать нам сердце. Кто-то принял приказ, без зазрения совести открыв огонь, как наш старый добрый Уилл Коллинз. – процедил он. – А я не смог. И твой отец не смог. И пара добрых хороших ребят не смогла, земля им пухом.

– Неужели им было не жаль людей там? – сказала Сара.

– Им было страшно. А страх – лучшая мотивация к любому действию. – ответил он. – Тогда меня чуть ли не отдали под трибунал. Но так или иначе, мы ушли. Сорвали значки и погоны, кинув их под ноги командиру. Когда я был молодым, хотелось покрасивее уйти. Сохранить честь. Да толку-то. Люди в любом из случаев погибли. Безоружные дети и старики наравне с мужчинами и женщинами, которые сжимали в руках винтовки. И тогда твой отец ушел.

– И это я тоже помню.

– После того, как он переступил на другую сторону баррикад, я не видел его до того самого дня, как он, ночью, второпях, вспотевший и раненый, принес мне тебя. – Брэд наконец глянул на нее. В его глазах не было слез, но они казались словно мокрыми. – Сказал, чтобы я сохранил твою жизнь. Сказал, что хватит смертей. Что этот круг из кровопролития пора прервать.

– Жаль, что ты так плохо знал его. – опустила взгляд Сара.

– Но все равно не смог ему отказать. – отошел от окна Брэд, сев напротив девушки. – Ради девушки, что родила тебя. Ради него самого, не раз спасшего мою шкуру. Ты удивительный ребенок Сара.

– Мне так не кажется. – сказала она.

– А мне – да. – ели заметно пожал он плечами. – Ты, все что у меня осталось от тех времен. Единственное хорошее воспоминание. Моя Элизабет бросила меня и, чего уж стеснятся, своих детей мне уже не завести. Потому все, что мог, я отдавал тебе. И в первую очередь выполнил просьбу твоего отца. О ней я тебе никогда и не говорил.

– И что же за просьба? – заинтересованно спросила Сара.

– Он боялся, что они захотят найти тебя. Избавиться от тебя, как избавлялись от всех, кто связан с повстанцами. Он предал службу свободной полиции, перешел на другую сторону и после той ночи, что принес тебя, исчез. – Брэд помедлил, постукивая пальцами по столу. – Что бы с ним не случилось, я уверен, в последние моменты он думал о тебе.