Сэм прикрыла глаза. Ее очередное молчание длилось, словно вечность. Вечность недосказанности. Вечность, полная боли.

– Я уже дралась с ней. С этой мразью. – начала Сэм. Ее взгляд был усталым. От жизни. От разговоров. От себя самой. – Тогда, все думали, что победит она. Каждый чертов садист в этом городе ставил на сестричку Френка. Тогда ниггер пришел ко мне и сказал, что сам Коллинз, гребанный комендант Коллинз, поставил на его сестру. На том матче были завязаны деньги, которых я никогда в глаза не видела. Суммы, о которых, ты, типа, и представить не можешь. И он сказал, что я получу долю, если подставлюсь. Если проиграю. Мы бились не насмерть. До потери сознания. Это был самый популярный бой, после боя до первой крови. Но я знала Ричи. Знала, и терпеть не могла ее злорадную рожу. Представляла, как она будет ухмыляться. Как будет смеяться и тыкать мне в рожу тем, что я проиграла. Я послала всех их нахер. Всех этих богатеев. Я отделала ее. Прошлась по ней ничем не хуже, чем сейчас. – Сэм вздохнула, закрыв глаза. Саре показалось, что она прячет слезы. – И я победила. Но эта победа мне дорого стоила. Ниггер потерял огромные деньги. Он был по уши в долгах и дерьме. И он сказал, что я пожалею.

Саманта поднесла сигарету к губам. Вдохнув так глубоко, как только могла, она помолчала. Ее взгляд блестел, то ли от огней города, то ли от влаги.

– Его ублюдки пришли ко мне ночью. Была у меня тогда одна, типа, квартирка. Они избили меня. До полусмерти. Били ногами, руками. Даже палками. Переломали мне ребра и челюсть выбили. Я не могла сопротивляться. Была под кайфом. Не соображала. Они это поняли. И продолжили бить. Но ниггерам этого было мало. Я была такой слабой тогда. Беззащитной. Они бросили меня, всю в кровище, на кровать. Сорвали одежду. – Сэм стиснула зубы, глядя на синеватый сигаретный дым, поднимающийся в воздух. – Я не помню деталей. Не помню. Помню, что было страшно. Что пыталась кричать.

– Боже. – Сара прикрыла рот рукой, опустив взгляд. В легких закололо. Стало трудно дышать.

– Они наглумились сполна. – нервно улыбнулась Сэм. – Оставили меня там. Оставили и ушли. Я не могла и пошевелится. Адская боль. И снаружи. И внутри.

– Не надо, – прошептала Сара. – я поняла.

– Не в том, типа, суть. – вертела сигарету в руках Сэм, глядя в ночную пустоту. Ее голос был тихим. Бесчувственным. Будто она говорила о бытовых вещах. – Я плакала. Много. Долго. Места не находила. Малолетняя тупица. Пыталась с собой покончить. Да духу не хватило. – она посмотрела на руки, обернув их запястьями к себе. Тонкие шрамы не заживали, словно навсегда оставив свои следы вдоль вен. – Но потом, мне словно озарение пришло. Или как там это называется? Я поняла, что не дам им повода смеяться. Не дам им повода помнить меня такой. Я следила за этими двумя ублюдками, что тогда сделали это. Следила за ними. Выяснила, где они чаще проводят время. Что делают. Одной ночью я забрала из дома нож. И пошла вслед за ними. Эти двое мудаков сняли какую-то девку на ночь. Закупились дурью. Я ждала пару часов, пока они обдолбаются и натрахаются у себя. Пришла туда. Вскрыла дверь.

Сэм улыбнулась, вновь приложившись к сигарете. Та пискнула, сообщив о разрядке. Девушка, оглядев ее, бросила сигарету вниз. В темноту.

– Они и осознать ничего не успели. Я лишила их всего, чем они могли дорожить, сраные ублюдки. – по спине Сары пробежала дрожь, когда Сэм говорила такие вещи таким тихим, страшным голосом. – Шлюха, увидев это, заперлась в ванной. Ее ошибка. Оставив этих двоих на кровати подыхать от ран, я подожгла квартиру. А потом заперла снаружи. – она облизнула губы. – Долго стояла, глядя как она горит. Приехали пожарные, копы. А я стояла за углом и смотрела. Представляла, как огонь пожирает все внутри. Все, что можно. И тогда я поняла, что больше никто не посмеет поступить так со мной. Никто не заставит меня плакать, убиваться, страдать. Никогда.

Сара молча сидела, не зная, что сказать. Внутри нее словно что-то оторвалось. Слов не было. Не было даже мыслей. Лишь чудовищные картины, которые изображение рисовало по словам Сэм. Они обе молчали. Ночь спустилась на город и луна, как грязное пятно, мелькала среди туч. Вдалеке дымил трубами завод. Сара потирала руки, чтобы не замерзнуть. Ей было страшно даже пошевелится.

– Это – настоящая я. – прервала тишину Сэм. – Чудовище.

– Тебе тоже хотелось бы вернуть все назад? – спросила Сара подругу, переборов себя. Спросила глупость. Первое, что пришло в голову. – Чтобы не видеть ничего этого. Чтобы все было как раньше.

– Не-а. – покачала головой Сэм. – Я ни о чем не жалею.

– Серьезно? – удивлённо посмотрела на неё девушка.

– Не хочу отказываться от воспоминаний, бежать от них. – присела на уголок крыши Саманта, покачивая ногой. – Только воспоминания и делают нас теми, кто мы есть. Хорошие, плохие – без разницы. Только вспоминая все дерьмо что осталось за плечами, я могу чувствовать, что все ещё жива.

– И что, ничего бы не хотела поменять? Ничего не жалко? – подвинулась к ней Сара, грустно глядя на потоки людей внизу.

– Куртку жалко. – достала из кармана новую, целиком заряженную, сигарету Сэм, закурив и выдохнула розоватый дым в обратную от Сары сторону.

– Что? – удивилась Сара.

– Ну, куртку. – глубоко вдохнула ядовитый дым Саманта. – Крутую такую. С нашивками, помнишь? Хорошая была кожанка.

– Это та, которую ты Бетти отдала? – поразилась Сара приземленности девушки.

– Ага, – тонкой струей пуская в воздух дымок, ответила та. – она ведь и не носит её, наверное. А ведь такой курточке любой бы позавидовал.

– Да ты шутишь, что ли? – помялась Сара.

– Знаешь, что, я вовсе не такая, какой тебе кажусь. – вздохнула девушка, одернув кожанку. – Ты, наверное, думаешь, что я такая смелая, безбашенная и…

– Красивая? – улыбнулась ей Сара.

– Только это ни хрена не так. – покачала головой она, грустно улыбнувшись чему-то незримому и не отводя глаз от города. – Мне кажется, что все они глядят только на меня.

– Кто? – спросила Сара.

– Люди. – девушка сжала кулаки. – Словно я иду и они смотрят на меня. Смеются надо мной. – она легонько покачала головой.

– А есть над чем смеяться? – удивилась Сара.

– А это уже ты мне скажи. – провела по разбитым губам языком Саманта.

Молчание наполнило воздух вновь. Сара коснулась ее руки, просунув свои пальцы меж ее. Такими холодными. Холоднее, чем воздух вокруг. Ледяными пальцами. Она сжала ее руку, почувствовав, как Саманта робко сжимает ее в ответ.

Мир молчал. Город молчал. Они молчали. Тишина стала всем, что было вокруг. Лишь блики билбордов и огромных голографических вывесок сияли вокруг. Город, как одна большая вспышка. Ночь, наполненная ароматом потери. Ароматом безысходности. И обретения чего-то нового. Сара утерла скатившуюся по щеке слезу. Ей хотелось сказать что-то вновь. Но не было ни слов, ни мыслей. Даже самых глупых. Ей было страшно посмотреть Сэм в глаза. Страшно обидеть ее. И как она раньше не замечала этого. Не замечала того, какой же хрупкой была та, стоит лишь шагнуть за стены ее крепости. Глянуть глубже той брони и той маски, что она нацепила на себя.

Но Сэм сама обернулась. Сама посмотрела ей в глаза. Сара не смогла отвести взгляда. Да, она и правда любила ее. Любила, несмотря ни на что. Что бы Сэм не творила. Как бы чудовищно она не поступала. Сара не могла перешагнуть через себя, через свои чувства. Она все ей простила бы. Простила бы все, что угодно. Да, может она и была чудовищем. Но ведь кто-то же должен любить чудовищ, правда?

Сара залепила кровоточащую бровь Саманты пластырем. Взяв мазь с едким, бьющим в нос запахом, она медленно провела ей по разбитым губам. Девушка дернулась от этого прикосновения, но не издала не звука. Найдя свежей ваты, Сара бросила в мусорку испачканные белые комки и протерла нос девушки от запекшейся крови.

Под ребрами Саманты красовалось огромное красно-фиолетовое пятно. Сара беспокоилась о том, не переломаны ли у нее ребра. Девушка отнекивалась, не давая даже прикасаться к ране. Сара, в общем-то, в медицине была полный ноль. Даже если бы она дотронулась до синяка, она не поняла бы, сломано там что-то, или нет. На первый взгляд ребра Саманты были в целости. Сильнее всего пострадало ее лицо. Сэм держала у распухшего глаза пачку льда, постоянно меняя ее сторону на более холодную. По ней неслабо прошлись и смотреть на нее было больно. Сама Сэм не выглядела сильно разочарованной. Пока Сара отошла на кухню, чтобы достать из морозилки лед от гематомы на ребрах, Сэм принялась разглядывать свое отражение в зеркале на другом конце комнаты.