– Открой бардачок. – сказала Роуз, застегивая пальто.

Сара последовала ее совету. Внутри лежал пистолет, что вызвало у Сары замешательство. Неужто Роуз и на такое пойдет? Она же, казалось, так ненавидит убийства и оружие.

– Спасибо. – Роуз одела перчатки, достав пистолет и засунув его за пазуху. – Что ты на меня так смотришь?

– Просто… Мне казалось ты более миролюбивый человек. – вздохнула Сара, разглядывая рукоять оружия, которую Роуз еще держала в руке.

– Он травматический. – сказала Роуз, но голос ее не был полон гордости. Кажется, ее тронули слова Сары о том, как сильно девушка ее идеализировала. – Да и вообще, твоя подруга таскала с собой запрещенный боевой карабин военной модели. Такую даже полиция с собой на носит. А в наше время нужна самозащита.

– Видимо одна я в этом городе не ношу оружие. – покачала головой Сара, вместе с собакой вылезая из машины вслед за Роуз.

Девушка повела ее через обрушившиеся кварталы зданий. Внутри них горел свет костров, мелькали фигуры. Пахло мочой и чем-то сладковато-отвратным. Это была сама удаленная от центра часть города. Запах был лучше, чем в трущобах у Саванны, но все равно вызывал приступы тошноты. Пока они пробирались в обрушенных переулках, на них даже никто не напал. Это показалось Саре странным, потому что стоило ей зайти в переулок, ее обязательно кто-то прижимал к стене. Что в поселениях неподалеку от ее дома, что недавно, по дороге к Брэду. Стоило бы заречься никогда больше не ходить в переулки. Но когда рядом была Роуз, на душе было как-то спокойнее.

Они были уже близко к стене. Тут и впрямь не было ни полиции, ни охранных вышек. Роуз объяснила ей, что в Мейкон уже давно никто не вкладывает деньги и городу приходится мало того, что существовать самостоятельно, так еще и фермерам под стенами практически кормить всю Джорджию, включая ненасытную Атланту. Ближе к самому разлому в стене, стояли хибары, напоминавшие рыночные палатки. Большинство из них было завешано или прикрыто, люди еще спали. Здесь жители обменивались «полулегальными» продуктами с фермерами из-за стен. Вообще-то их продукты не стоили так дорого, как продавались в магазинах, однако, проходя ворота мегаполисов и попадая за стены, на них накладывались такие проценты, что разницу не ощутить было нельзя. Здесь же, фермеры проникали за стены, либо посылали своих людей и те продавали вещи по более низким ценам. Народ все равно обирали, но хотя бы не так открыто, как правительство города. Не закрывали это пристанище контрабанды лишь потому что и некоторые полицейские офицеры сами ходили сюда закупаться.

Здесь же находился так называемый «крысиный лаз». За ржавым контейнером был проход, который выводил за стены города. Знали о нем только те, кто имел дело с местными фермерами, контрабандистами и беженцами. И Роуз. По крайней мере по ее словам.

Осмотрев проход, она со скрипом отодвинула металлическую перегородку, глядя внутрь. Затем прошла первой, взяв Сару за руку, чтобы та не потерялась в темноте. Тоннель был неровный, потому свет бил в глаза лишь ближе к концу, а проходить половину пути за пределы города приходилось в кромешной тьме. Сара сжала руку Роуз, почувствовав, какие мягкие и теплые у нее ладони. После этого холодные пальцы Саманты вспоминались как прикосновение смерти. Позади слышалось топанье пса по хрустящему инею.

Выбравшись наружу, Сара вздохнула. Туннель не был долгим, но пробираться через него не было чем-то приятным. Внутри было пыльно, темно и воняло. Роуз ослабила было хватку, но Сара не сразу сообразила, что та хочет отпустить ее руку.

– Что? – оглянулась на нее Роуз.

Сара, спохватившись, тут же разжала ладонь, прижав ее к груди.

– Извини. – покраснела она. – Не заметила.

– Ничего. – как ни в чем не бывало сказала Роуз, отряхивая свое пальто от пыли. Оно наверняка было дорогущее, как казалось Саре. И на Роуз смотрелось прекрасно, хотя и скрывало привлекательность самых пикантных частей ее форм.

Город, как уже видела Сара, окружали огромные километры теплиц, садов и прочих прелестей местного земледелия. Покрытые снегом сейчас, их крыши напоминали гигантские сугробы. Пробираясь между них, Сара заглядывала в те, что еще не до конца засыпал снег. Большую часть урожая теплиц составляла соя. Забавно было смотреть на эти цветущие зеленые кусты за прозрачными стенами, промерзающими от снега.

Под теплицами были установлены обогревательные системы, питающиеся частично от плазменного реактора в городе и частично, от других источников энергии, поступающих сюда. Вкладываться в земледелие было выгодно и приятно, потому что труд фермеров ценился как никогда. Бывали случаи, когда те осмеливались даже ставить свои условия бандам и грабителям, приходящим к городам из центральной Америки. Ведь если перебьют фермеров, кто будет следить за всем этим урожаем. А бывало, что те наоборот сами вели себя как бандиты, спекулируя ценами на товар, которыми обладали. С этим быстро разобрались, назначив налоги на фермерство, животноводство и все, от чего зависела жизнеспособность страны. Те же, кто был не согласен, попадали под самосуд или в трудовой лагерь, а их земля отходила более сговорчивым фермерам. «Ей богу, средневековье какое-то», говорил про это Брэд.

Сами же фермеры жили в залатанных домиках времен прошлого века. Некоторые из них еще хорошо сохранились, а некоторые выглядели трущобы трущобами. В окнах только зажигался свет и просыпались люди. Сара закашлялась, чувствуя, что морозный воздух не идет ей на пользу. Роуз хотела было остановится, но Сара отговорили ее отвлекаться и предложила пойти дальше.

Пробравшись дальше от растительных ферм, они дошли до белковых. Тут в клетках сидела саранча, греясь в своих террариумах. Огромные пласты этих крылатых тварей роились внутри кучами. Из них добывался самый простой и дешевый белок в современности, когда доверять мясу было сложно. Зачастую все дешевые мясные продукты привозились из пограничных стран все той же контрабандой. И все они были облучены или заражены чем-то похуже. «Может ты и не умрешь, когда съешь, но «светиться» будешь», шутили зачастую. Собака, облизнувшись, засмотрелась на насекомых, но увидев, что девушки удаляются слишком быстро, пустилась за ними.

Рядом с фермами находилась самая близкая к городу станция монорельсов, выходящих прямиком в сторону Атланты. Роуз сказала, что им как раз туда. Из города их машину теперь вряд ли выпустят, зато этот ход туда-обратно свободен всегда. Хотя, стоит заметить, цены на проезд в монорельсе были дешевле в городе, чем здесь. Но Роуз это не волновало от слова «совсем».

Единственный старый толстый полицейский у входа на платформу спал в будке, потому они без проблем прошли внутрь. Роуз прислонила свой браслет к терминалу и они прошли, прижавшись друг к другу, как любила проходить на станции Сэм. После провокационного вопроса Брэда Саре все эти прикосновения казались неуютными, хоть и приятными.

– Люблю ездить монорельсами. – сказала Сара, убирая замерзшие руки в карманы. Снег идти перестал, но морозный ветер делал свое дело.

– Да? Я езжу ими очень и очень редко. Даже в детстве не ездила. – ответила ей Роуз.

– Прикольно смотреть в окно, следить за тем, как мимо проносятся леса, городки, пейзажи. Иногда красивые, иногда жутковатые. – улыбнулась Сара.

– Видишь в этом что-то романтичное? Я тоже. Примерно те же ощущения я испытываю, сидя за рулем. – Роуз протерла запотевающие очки, глянув на расписание рейсов. – Через минут пятнадцать выедет утренний рейс. Я верно высчитала время.

– Жаль только, что поездка бессмысленная. – вздохнула Сара, выдыхая клубы пара, растворяющиеся в утреннем полумраке.

– Перестань. – с укором глянула на нее журналистка. – Ну, может сходим куда-нибудь перекусить потом, если захочешь. Что ты любишь поесть?

– Рисовую лапшу со специями. – облизнула губы Сара. По ним тут же ударил леденящий мороз.

– Так скромно? – удивилась Роуз.

– Ой, ладно, угощай чем угодно на твой выбор.