– Что посеешь, то и пожнешь, юная леди. – доктор покачал головой. – Помнится, я говорил вам, что курить в вашем случае – необычайный вред.

– Да, но… – Сара захотела возразить.

– Я не закончил. – прервал ее доктор легким жестом. – Ваши легкие итак слабые, а теперь в них началась атрофия из-за синтетических смол ваших сигарет. – Сара понимала к чему он ведет. – Они оседают на легких, и ваши бронхи атрофируются. Дым этих ваших новомодных сигарет содержит еще и кислоты. Если вы продолжите курить, это приведет к опухолям легких, некрозу, кровотечениям внутри и вскоре – смерти.

– Доктор, но… – на этот раз он не прервал Сару. Она сама не знала, что сказать. – Это можно как ни будь вылечить? Или…

– Юная леди, вы принимали лекарства и делали ингаляции, которые я вам прописывал? – он сложил пальцы в замок и откинулся на спинку стула.

– Моих кредитов не хватает на них. Я приобретаю ингаляторы за бумажные деньги. – Саре стало одновременно стыдно и страшно.

– Ну тогда вам придётся очень сильно потрудиться, потому что без лекарств у вас вероятно только два выхода. – голос старика почти не выражал эмоций. – Заменять легкие на имплантаты, операции с которыми делают только в Атланте. Или умереть. Учитывая, что вам не хватает денег даже на лекарства, то выход у вас остается только один.

Сару охватила ярость. Врач, сидевший перед ней, только что сказал, что она обречена на смерть? Не таким ей представлялся врачебный долг. Она вскочила с кушетки, пытаясь подобрать слова. Помощница врача удивленно на нее посмотрела, а сам доктор кажется даже не думал пошевелиться, удивиться или даже изменить свой монотонный голос.

– Я предупреждал вас, Сара. – он выключил проекцию и та схлопнулась, словно сжав ее легкие в комок. На руках девушки выступили мурашки. – Но вы не послушали.

– Как благородно с вашей стороны. – с дрожью в голосе сказала она врачу.

– У вас еще есть шанс, юная леди. Перестаньте курить, займитесь спортом, чаще гуляйте на свежем воздухе. – говорил он спокойно, будто только что не сообщал ей о подписанном смертном приговоре.

– Может я ослышалась, – Сара повысила голос. – Но вы сказали, что я умру.

– Я сказал, что у вас только один выход, Сара. – один только вид доктора уже взывал у нее отвращение. Казалось этому старику плевать на всех вокруг. В ответ на кипящую злобу внутри, легкие Сары будто перехватило, и она оперлась на стенку, пытаясь вдохнуть. Затем зашлась резким кашлем, выплевывая на пол из легких все те же омерзительные отходы своего организма. Помощница врача тут же подбежала, дав ей ингалятор и сопроводив к кушетке. Врач даже не пошевелился, только его зрачки следовали за девушкой, провожая суровым взглядом.

– Я сказал, что у вас только один выход. – повторил доктор, нажав какую-то кнопку на своем планшете. – Не все умирают от этого. Тысячи людей живут с такой же болезнью как у вас и умирают в глубокой старости. Но они изменяют свой образ жизни, а вы отказывались это сделать на протяжении многих лет. Теперь собирайте плоды.

– Пф, – возмутилась девушка. – А если я найду деньги на импланты?

– Даже если вы продадите все свое имущество в этом захолустье, вам ни за что на свете не накопить на импланты, дорогуша. Мы не того пошиба люди, чтобы позволить себе такое.

– Вы не того пошиба врач, чтобы лечить людей. – выпалила Сара, вскочив с койки и держа руку в области груди, вышла из кабинета. Она сама не знала, что на нее нашло.

Хлопнув дверью, она увидела Бет, которая смотрела на нее, приподняв бровь. Она сидела ближе к двери и вероятно слышала весь ее с доктором диалог. Сара вдохнула глубже, чтобы не срываться на бедной девчушке, хотя весь ее вид буквально кричал: теперь ты получила по заслугам. Не хотелось в это верить, но Саре казалось, что Бет взирала на нее так злорадно, что хотелось содрать этот взгляд с лица девчушки. Сара повернулась и пошагала к выходу, сдержавшись от резкого ответа на самодовольный вид Беттани.

– Счастливого пути в Атланту! – сопроводила ее саркастичными словами Бет, когда Сара захлопнула больничную дверь.

На улице стоял вечер, и по коже пробежал мороз, несмотря на то, что девушка была тепло одета. Фонарики уличных забегаловок и магазинчиков сейчас слепили и выводили из себя. Люди, идущие мимо не вызвали ничего кроме неприязни. Внутри нее что-то сломалось, перемешав ее внутренности с дурными мыслями в одну кучу и выплеснув все это на грязный асфальт. Лучшее описание ее чувств вряд ли сейчас можно было бы найти. Что-ж теперь у нее есть только два пути, как сказал старик в халате. Только вот денег у нее нет, а умирать сейчас хотелось меньше всего. А может смерть не так уж и плоха? Она поссорилась с Дейзи, ей нечем платить за лекарства и даже калека Бет позволяет себе плевать ей в лицо. Она была зла на себя и на всех вокруг.

Сара шагала, закрыв глаза. Она тяжело вздохнула, потянувшись за сигаретой, но даже от этого по легким будто за секунду прошлась кувалда и Сара закашлялась, опершись на перила станции монорельса, мимо которой проходила. Горло раздирало от ужасного кашля, в глазах стояли слезы боли. Не только физической. Она ощущала себя полным ничтожеством.

– Хей, подруга. – донеслось слева. Сара подняла голову, утирая с глаз слезы. – Кажется тебе нехорошо.

Напротив нее сидел парень в кожаной куртке, тряся в руке какой-то флакон. Приглядевшись она поняла, что это баллончик с краской. Парень провел рукой по своим темным густым волосам, отодвигая со лба дурацкую длинную челку. Его глаза были серые и пустые, но он не был под наркотиками или пьян, а сидел вполне спокойно, его движения были ровные и взвешенные.

– Что с тобой? – спросил он с реальным интересом. – Судя по твоему кашлю – ничего хорошего.

– Тебе-то какое дело? – рявкнула Сара.

– Просто интересуюсь. – пожал он плечами. – Редко вижу на улице прелестных девушек, выхаркивающих легкие прямиком над плакатом Маккриди.

Сара посмотрела через парапет. На этот раз внушительный плакат первого министра Маккриди был осквернен толсто нарисованными красными крестами, перечеркивающими глаза первому помощнику президента.

– Искусство требует жертв. – парень потряс баллончиком. – В данном случае в жертву пойдут только нервы полицейских, которые будут бояться не стереть это до комендантской проверки.

– Так это ты этот Пикассо локального масштаба? – Сара присела на парапет рядом с ним. – Умно конечно, но бесполезно.

– Почему же? Ты вот увидела. – он улыбнулся. – Значит это было не зря.

– И давно твоим хобби стал вандализм связанным с портретами местных диктаторов? – ответила ему она, достав сигарету и потирая ее пальцами.

– Всего пару дней назад, не поверишь. – он протянул ей руку. – Я Руди. Просто Руди.

– Классно. – Сара не ответила на его приветливый жест.

– А тебя как зовут? – огорченно сказал он, убрав руку.

– Сара. – сказала она тихонько.

– Просто Сара? – он вскочил, потянувшись и зевнув.

– Ну ты же просто Руди. – она взяла сигарету в рот, затянувшись немного. Легкие заныли, но она стерпела.

– Резонно. – покачал он головой. – А ты уверенна что тебе можно курить?

«Дейзи, хватит управлять разумом этого молодого человека.» – пронеслось в голове Сары. Та ничего не ответила Руди, просто продолжая курить. Тот пожал плечами, поняв, что Сара не настроена на диалог. Он снова сел, глядя на девушку пристальным взглядом.

– Невежливо оставлять вопросы без ответа. – улыбнулся он. – У кое-кого выдался плохой день?

– Слушай, «приятель». – проворчала она, одарив его недобрым взглядом и кашлянув. – У меня вышел чертовски хреновый день. Самый чертовски хреновый день из всех чертовски хреновых дней в моей жизни. И я не очень горю желанием говорить с незнакомцем.

– Как пожелаете, миледи. – поклонился он, вскочив с парапета. – Я не так давно в этом захолустье, но мне уже нравиться. Я думаю мы с тобой еще пересечемся, подруга.

– Мы не переходили на «ты»! – крикнула ему вслед Сара, чтобы не обнадеживать надоедливого парня. Меньше всего ей сейчас хотелось новых знакомств и общения. Она встала и направилась домой, чувствуя внутри только пустоту и ничего больше.