Дух это понял раньше меня, а, может, всегда знал. Потому что оказался за спиной шамана, словно не плыл по-собачьи, а летел над водой.

— Поторопись, — бросил Хукку, не отводя тяжелого, внимательного взгляда от берега и, одновременно, разминая руки. — Оно еще далеко, но двигается очень быстро.

— Оно? — нервно переспросила я.

— Ну, не зря же говорят: "Не буди лихо, пока оно тихо..." — поймав мой паникующий взгляд Хукку тронул меня за руку. — Не бойся. Я сильнее.

— А в воду-то зачем? — выпалила я. Вода была и близко не июльская и зубы у меня уже потихоньку начинали постукивать. — Маэва говорила, что пресная вода не защита.

— Больше слушай Маэву.

В этот момент темная стена орешника дрогнула, прогнулась и прямо на нас вылетел здоровенный черный волк — с лошадь размером.

Ну, может, чуть поменьше — у страха глаза велики. Но оскаленная пасть показалась мне размером с промышленную хлеборезку, а из белых провалов глаз смотрела даже не смерть — небытие.

По сравнению с этой инфернальной тварью даже келпи, любители топить желающих покататься, показались милыми домашними любимцами. Я попятилась и чуть не споткнулась о камень, на который вскарабкался черандак.

Хукку быстро наклонился, подхватил... прядь ручья — ничем иным это быть не могло, да и не было — взмахнул водной плетью, напитывая ее светом восходящей луны. И с оттяжкой влепил зверь поперек хребта.

Тот прямо в прыжке сковырнулся, ткнулся мордой в лапы и распластался в воде, не в силах подняться.

Даже жалко его стало... на одно мгновение, пока мой взгляд не встретился с белыми глазами издыхающей твари — в них не было боли, не было печали, не было сожалений. В них была пустота и голод.

— Туда тебе и дорога, — сердечно сказала я и поискала глазами камни покрупнее.

Гул становился громче и отчетливее, разбиваясь на голоса. Сейчас я слышала и вой, и рык, и хохот. На берег выскочили сразу две зверушки, такие же милые и сразу метнулись знакомиться. Плеть шамана звонко щелкнула по воде и еще два тела снесло равнодушным течением.

Ну, ок, так жить можно. Но... сдается мне, это была разведка. А вот сейчас основные силы подтянутся и хлебнем мы горячего до слез.

Мысль была правильная, но я ее даже додумать толком не успела. Началось! Ткань реальности с сухим треском лопнула прямо перед нами, и оттуда посыплись... посыпалось... Да черт знает, что оно такое было, у меня не возникло ни малейшего желания классифицировать эту жуть.

Сомневаюсь, что у нее вообще были классы, сомневаюсь, что это были отдельные особи — скорее, просто тьма изначальная лезла вперед, пытаясь нас пожрать, а уже нас мозг, спасаясь от безумия, дорисовывал ей привычное: рога, копыта, клыки.

Серебряная водная плеть плясала, как и не снилось лентам Арины Авериной, мышцы шамана перекатывались под рубашкой тугими змеями, татухи тлели холодным белым огнем, и, похоже, причиняли боль... но и помогали удерживать это странное оружие.

Я нащупала на дне камень, дыхнула на него, делясь ведьминой силой и прицельно засветила одной из "симпатяг" между рогов. Потом сообразила — можно не целиться, все равно все эти рога — только моя интерпретация.

Зверю не понравилось! Ну и отлично — я наклонилась, цепляя целую горсть... И тут случилась попытка обойти нас с флангов. Успешная. Прямо передо мной из воды высунулось щупальце и зашарило с вполне определенными намерениями.

Я завизжала так оглушительно, что лес пригнулся.

Призрак бросился наперерез местному аналогу Дэви Джонса и вцепился в него зубами. Щупальце свело судорогой, оно дернулось, пытаясь стряхнуть пса и изо всех сил приложило его о камень.

Я не успела... Просто не успела! Слишком была напугана.

Черандак обмяк тряпкой, челюсти разжались. Секунда, и мокрую неподвижную тушу отбросило куда-то в темноту, кажется — в воду, брызгами меня обдало изрядно.

Черт! Ну как так-то?!

Но нянчить чувство вины не было времени. Хукку работал уже двумя водными кнутами, с обеих рук — не такими длинными, но меткими. Я швырялась камнями — толку от этого было чуть, но хоть не мерзла, и то хлеб.

Твари обошли нас по воде — Маэва все же оказалась права, ручей ничуть не был им преградой и теперь медленно, но верно, замыкали в кольцо.

— Держись ближе ко мне!

Это конец?..

— Давай руку!

Плохо понимая, что, вообще, происходит, просто по привычке подчиняться Хукку, я так и сделала... И меня потащило куда-то вверх.

Через мгновение я сообразила — не "потащило", а потащил. Хукку тянул меня по каменной лестнице с широкими ступенями, одновременно отбиваясь от тварей. Плеть снова была одна, а татуировки горели так, что освещали порядочный кусок мира вокруг, как галогенные лампы.

... Мы стояли на лестнице. Самой настоящей, из серого камня, довольно крутой и опасной — без перил — и она вела к высоченным дверям. Нормально, да? Если не считать такой мелочи, что все это великолепие висело в воздухе. И опиралось на воздух. Да и было, скорее всего, воздухом.

А хорошая новость заключалась в том, что тварям на лестницу, похоже, хода не было.

— Это что? — пробормотала я прыгающими губами. Меня колотил отходняк.

— Фата Моргана, — ответил Хукку. Так спокойно и просто, словно сказал самую обычную вещь.

— Мираж?

— Можно и так, он не обидится. Идем, нас пригласили.

Я неуверенно сделала несколько шагов по ступеням. Мы, реально, поднимались вверх, под ногами был самый настоящий камень, его обливала светом луна. Внизу бесилась тьма, а вверху маячили двери. Просто двери без дома — и это было куда круче, чем улыбка без кота.

Хукку взглянул на мои ноги, тихо помянул кого-то из покровителей и, не говоря ни слова, подхватил меня на руки.

— Ты чего? — Удивилась я, — Зачем? Я могу идти...

Проследив за его взглядом я заметила, что с ног моих капает темная, густая жидкость, которая остро и неприятно пахнет железом.

Кровь? Но я не чувствовала боли.

— Иллюзия ранит. Но пока ты внутри, ты... не ощущаешь ущерба, — пояснил Хукку, поднимаясь со мной наверх.

— А ты? Тебе она не вредит? — Я посмотрела вниз. Ноги Хукку оставляли на ступенях темные следы, которые расплывались уродливыми пятнами.

— Я шаман. Мне даже вред на пользу. Не бойся...

Что-то похожее сегодня я уже слышала. В итоге вышло как-то не очень.

Захотелось реветь долго, взахлеб, как обиженные маленькие дети.

— Ты чего? Все нормально, мы живы.

— Мы — да. А Призрак...

— Да что ему будет? Убить водяного духа у воды — это задача для сущностей рангом сильно повыше чем эта гопота. Такая тварь если вылезет, то мы этого точно не пропустим.

— Почему?

— Знамения будут. Ну, там, воды станут кровавыми, траву пожрет саранча... и далее по тексту, — сообщил Хукку с серьезным, как у пастора лицом и весельем, срытым глубоко в уголках глаз.

— Правда?

— Мне нельзя врать, — напомнил он. — Сколько об этом говорить-то? Может быть, на ладошке тебе написать, а? Отлежится в глубине, восстановится и нарисуется — суток не пройдет.

За разговором мы не заметили, как дошли до дверей. Они поднимались на высоту, минимум, два человеческих роста — и не самых маленьких и были сделаны из светлой древесины, украшенной искусной резьбой. В основном — с растительными мотивами. Но среди сплетенных ветвей проскальзывали страшные когтистые птицы и симпатичные змеи.

— Нам точно туда надо?

— Можем вернуться. Нет? Я почему-то так и думал, — Хукку потянул двери так, словно с рождения ни в чем не сомневался. Они поддались легко, оттуда на нас глянула темнота, но не хищная, как внизу, а уютная, домашняя.

И мы вошли.

Я была готова к тому, что с порога полечу кувырком в реку, прямо в теплые объятия рогов и хвостов... но оказалась всего лишь в небольшом зале с высоким потолком, без окон, фресок и прочих украшений.