Он сделал драматичную паузу, дав гостям напряженно переглянуться.

— Эта девушка обладает не только этими качествами, — продолжил Себастьян, улыбаясь. — Злата умеет исцелять людей, внушать веру в себя и делать их лучше, просто оставаясь рядом. Злата Эскалант одна из немногих женщин, которыми я восхищаюсь, уважаю и обществом которых я дорожу. Злата, я очень рад, что именно ты носишь фамилию нашей семьи. С днем свадьбы вас, мои брат и сестра!

Раздались аплодисменты и звон бокалов.

Я посмотрела на Виктора и Злату, которые о чем-то говорили, сжимая руки друг другу. Невероятные люди!

Встав из-за стола, я побрела вглубь сада, который окружал отель. Очередной приступ тоски в душе заставил меня уединиться от этого веселья.

Искусственно созданное озеро, освещенное фонариками, создавало сказочную атмосферу. От воды веяло прохладой, а музыка звучала не так громко, особенно когда ветер отдалял ее звуки.

Я опустилась на зеленую траву, не в силах отвести взгляд от лунной дорожки на черной глади воды.

Жалость к себе отвратительна. Я презирала это чувство, сколько себя помню. Но острее стала его воспринимать после того, как записала в блокнот четвертую заповедь от матери: «Никогда не жалей себя. Никогда не жалуйся другим. Все твои испытания даны только тебе, ибо только ты их способна выдержать!».

Но ради чего я живу? Ни родных, ни друзей, ни любви. От всех шарахаюсь и всего боюсь. Судьба преподносит мне шансы обрести все это, а я отказываюсь…

Приглушенные густой травой звуки шагов заставили меня прервать ход грустных раздумий и обернуться.

Рядом стоял Себастьян с двумя бокалами в руках.

Моя голова закружилась, и слабость в теле превратилась в негу. Я молча смотрела, как испытывающий мою выдержку мужчина усаживался рядом и протягивал шампанское.

Моя рука дрогнула, когда я взяла бокал из его рук и коснулась пальцев.

— За Виктора и Злату! — провозгласил он, создавая звон хрусталя.

— За Виктора и Злату! — прозвучало мое тихое эхо его слов.

Сделав глоток, я снова посмотрела на озеро, подмечая, как глаза цвета меда посмотрели на меня.

— Не верится, что я здесь! — озвучила я свои мысли. — Три месяца назад ни за что бы не поверила, что могу очутиться в таком месте.

— А что было три месяца назад?

Голод. Нищета. Безнадега.

— Была другая я, — горько усмехнулась и сделал еще глоток. — Такая, что ты меня даже не заметил бы.

Я почувствовала, как он заправил прядь моих волос за ухо, открывая лицо своему взгляду.

— Не верю тебе!

Сломив сопротивления своего разума, я посмотрела на него. О, эти глаза совершенны!

— Я боюсь тебя, Себастьян! — прошептала я.

Он сдвинул брови:

— Почему?

— Когда ты рядом, я теряю себя.

— Мне уйти?

— Нет, — ответило мое сердце.

Я могла бы быть с ним, стоит только лишь переступить свою гордыню и принципы. Пустяк или невозможность?

— Ты боишься, что о тебе подумают другие? Боишься осуждения? — задал вопрос Себастьян, изучая меня взглядом.

Наши мысли совпали. Он тоже размышлял, почему же я отказала ему.

— Нет, — честно ответила я. — Я боюсь не чужих, а собственных мыслей. Знаю, что не смогу уважать себя.

Себастьян опустил глаза и провел рукой по своим волосам. Он озадачен или рассержен?

— Я думаю, что могу сделать тебя счастливой.

Ох! И настолько же и несчастной.

— Ты уже подарил мне счастье. Просто тем, что ты есть. Тот день, который мы провели вместе, подобен одной волшебной и сказочной жизни.

Кошмар, неужели я снова делаю это? Опять говорю «нет»?!

— И ты не хочешь большего? — его выдох смешался со словами.

— В этом все дело, Себастьян, — глядя в его глаза, продолжила я. — Я хочу слишком много.

Себастьян протянул руку и коснулся моей щеки костяшками пальцев. Я задрожала и прикрыла глаза.

Он провел пальцами по моим губам, и моя кровь, смешанная с алкоголем, закипела.

— Если бы я мог, — услышала я его шепот, — то дал бы тебе все, что у меня есть!

Я открыла глаза и увидела, как он протянул к моему лицу вторую руку, склонил голову, приближаясь к моим жаждущим губам…

«Шлюха!»

Я резко отвернулась. Внутренний голос прозвучал так отчетливо и громогласно, будто внезапно включившиеся радио.

Все верно. Если он меня поцелует, то я ничем не буду отличаться от тех девушек, которые оставались с ним на его условиях. За деньги. Я также стану шлюхой.

Я встала, и он тоже. Себастьян сжал мои плечи и прижался к моей спине. Я отчетливо чувствовала его мощное, сводящее с ума тело. Дыхание Эскаланта запуталось в моих волосах.

— Я хочу быть с тобой Себастьян, — не оборачиваясь, с болью в голосе, начала я. — И я очень хочу остаться в твоей памяти, не слиться с безликой массой продажных девиц. Ты не можешь выбросить меня из головы только из-за того, что я сказала «нет». Для меня эта цена очень высока, но хотя бы так я буду с тобой дольше остальных.

Я высвободилась из желанных объятий и пошла прочь. Откуда во мне столько сил? Сама себя удивила.

Я всегда прислушивалась к своей интуиции. Удивительным образом могла определить, что я делаю не так и как это можно исправить. В этом мне помогали советы мамы, которые всплывали в моем сознании в самый подходящий момент.

В один из традиционных пятничных вечеров она мне сказала: «Когда разумом понимаешь, что все сделала правильно, но душа не дает насладиться последствием этого решения — ты совершила ошибку». Так я и записала в свой блокнот в день похорон родителей, обозначив это наставление как «Пятая материнская заповедь».

Но сейчас, оставляя Себастьяна в окружении пейзажа ночного озера и повисшего в воздухе очередного «нет», я запуталась. Меня терзали сомнения, но что это: боль разбитого наивного сердца или сожаление от возможной ошибки?

Разные мысли сопровождали меня, пока я не вернулась в гущу торжества и остановилась, заметив Марию, сидящую за нашим столиком. Ее голова опущена, а плечи вздрагивали от рыданий.

— Мари? — я осторожно коснулась ее плеча и села рядом.

Девушка всхлипывала, а подняв на меня глаза, вытерла слезы.

— Не помирились? — с надеждой спросила я, хотя ответ казался очевиден.

— Нет, — сокрушенно мотнула она головой. — Он не верит мне. Я уже не знаю, что делать или говорить! Такое впервые с нами…

— Может, когда он остынет, вы спокойно все обсудите?

В ее больших, заплаканных глазах отразился страх:

— А вдруг… вдруг он бросит меня?

— Нет! Это невозможно, уверяю тебя! Вы любите друг друга, и это всего лишь недоразумение. Все скоро наладится, поверь мне.

— Д-думаешь?

— Уверена! — я сжала ее руку в знак поддержки.

Она судорожно выдохнула и смахнула новую слезу.

— Я могу переночевать в твоем номере? — с надеждой спросила она. — Свободных комнат нет, а Эйд… — она замялась, не найдя в себе сил продолжить, чтобы вновь не расплакаться.

— Конечно! — улыбнулась я, хотя и была уверена, что это не лучшая идея для примирения.

***

Я снова вернулась на праздник, проводив расстроенную Марию в номер. Нужно объяснить Латти, почему у нее теперь одна подружка.

Раздумывая над этим, я оглядела присутствующих, тщетно пытаясь отыскать белое платье невесты среди ярких одежд гостей. Только ее муж стоял на балконе первого этажа отеля, спиной ко мне.

Он точно знал, где его жена!

Я поняла, что он не один, только, когда подошла ближе. Устремив взгляд куда-то вдаль, рядом с ним стоял Себастьян. Я уже собралась развернуться, чтобы уйти незамеченной, но слова Виктора остановили меня, заставив бессовестно подслушать их разговор.

— Что же не так с Зоей, брат? Неужели так сложно хотя бы попробовать?

— Ты разве не понимаешь? — голос Себастьяна звучал раздражительно и устало. — Она не ровня мне!..

Я вздрогнула от его слов и быстро пошла прочь, запоздало спасая свою ранимую душу от разговора братьев. Наивная идиотка! Почему корчишься от боли?! Разве ты услышала что-то новое?? Нет, разумеется! Все встало на свои места. Но почему, почему же так больно?! Словно все хорошее в жизни испепелил жестокий огонь реальности. Все робкие надежды и розовые мечты растворились в потоке людской желчи.