Глаза Менлима сузились.

Часть этого юмора-который-не-был-юмором исчезла из его глаз, как и притворное сожаление, или жалость, или что-то другое.

Видящий в серой рубашке нахмурился, откинувшись на подушки дивана из тигровой шкуры. Его спина оставалась совершенно прямой, когда он сплел руки на коленях, наполовину повторяя позу Ревика.

— Значит… наёмный убийца? — вежливо поинтересовался Менлим, и натянутая улыбка заиграла на его костлявых губах. — Вот кем ты собираешься быть для меня, брат Дигойз?

Ревик почти не колебался.

Сделав жест подтверждения одной рукой, он склонил голову в знак согласия.

— Да, я, вероятно, думал бы об этом именно так. Я бы не стал отговаривать тебя думать об этом так же.

Он взглянул на Эрена, стоявшего у стены, затем на Тэна, который сидел ближе, на диване.

Ревик добавил:

— Я бы подумал, что такая вещь всё ещё может иметь для тебя ценность, несмотря на количество и качество твоих текущих активов. Конечно, я не хотел бы нацеливаться на свою жену или кого-либо в её лагере. Но я подумал, что всё равно могу быть полезен. Несомненно, у тебя и твоих людей есть и другие проблемы с безопасностью. Несомненно, есть и другие области, в которых у тебя есть проекты для… — он махнул рукой. — …Расширения.

— Например? — поинтересовался Менлим формально вежливым голосом.

— Китай, — сразу сказал Ревик, встретив этот пустой взгляд. — Макао. Возможно, в Москве, если моя информация верна о том, что большая часть России недавно пала жертвой переворота, организованного неаффилированными видящими. На самом деле, я слышал, что вы сталкиваетесь с проблемами в нескольких местах… с тех пор, как эти преступные семьи начали подписывать договоры друг с другом в попытке создать свою собственную территорию. Мне сказали, что новая военная сила в Москве имеет прочные связи не только с Макао и Украиной, но и всё больше с Мехико, Рио и Чикаго. Опять же… это при условии, что я не ошибаюсь в информации, которую я получил об этих местах.

Ревик развел руки в плавном примирительном жесте.

— Я также подумал, что у тебя может быть интерес к Лондону, — добавил он, взглянув на Уте.

Увидев там враждебность, его глаза метнулись к Ригору, затем обратно к Менлиму.

— …Возможно, в Каире. Сайгоне. Бангкоке. Мне сказали, что эти четыре места остаются отделёнными от оплотов преступной семьи. По крайней мере, сейчас. Мы с тобой оба знаем, что скоро они станут мишенью, если уже не стали. Я уверен, ты знаешь, что в Бангкоке были террористические атаки, пока я находился там. Ванкувер тоже всё ещё находится под вопросом, как и Лос-Анджелес… опять же, при условии, что моя информация актуальна и точна.

Когда он закончил говорить, то увидел, как некоторые из них обменялись взглядами.

Уте открыто нахмурилась, взглянув на Тэна так, что Ревик подумал, что они, вероятно, разговаривают внутри Барьера, либо спорят о том, что он сказал, либо о том, что они увидели в его свете, когда он это говорил.

Это имело смысл. Они будут оценивать его свет, когда он будет говорить, вместе с его словами. Они будут искать ложь, любые попытки манипулировать или обманывать.

Они также попытаются оценить его психическое состояние в более общем плане.

Они, вероятно, уже пытались вытянуть из него информацию… хотя судя по тому, что только что сказал Менлим, у него для этого явно имелись другие и, вероятно, лучшие источники в лагере Элли.

— Моя жена больше не представляет для тебя угрозы, — голос Ревика стал жёстче, когда он снова посмотрел на Менлима. — Как и моя дочь… и мой сын. Отпусти их.

— А остальная Четвёрка? — спросил Менлим ровным, как стекло, голосом. — Мне тоже просто «отпустить их», племянник?

Ревик встретился с ним взглядом.

— Да.

Уте выругалась с другой стороны дивана.

Сидевший рядом с ней Салинс покачал седой головой, пощёлкивая себе под нос. Ревик скорее почувствовал, чем услышал реакцию Тэна и Ригора.

Только Эрен и Киди молчали, стоя у стены.

— Они тебе не нужны, — сказал Ревик. — Не нужны. Оставь их в покое.

Но теперь Менлим тоже покачал головой. Он бросил на Ревика ещё один сомнительный взгляд. Или, возможно, во взгляде жило просто недоверие.

В любом случае, когда он тихо щёлкнул, его свет источал бледное облако презрения.

— И почему я должен это делать, брат? — он вопросительно развёл руки. — Неужели ты сам так быстро бросил бы своих друзей? Своих любимых детей? Очевидно, ты сам испытываешь какие-то семейные обязательства, брат Дигойз… иначе тебя бы здесь не было. И всё же ты ожидаешь, что у меня не будет такой собственной преданности? Ты ожидаешь, что я брошу Войну Кассандру в лапах её заклятого врага, Моста? А Фигран? Ты хочешь, чтобы я оставил твоего брата запертым в одном из «резервуаров» твоей жены на всю оставшуюся жизнь? Они для меня такая же семья, как и ты, брат. Можно сказать, что они даже роднее, учитывая, что их преданность мне никогда не колебалась… как и моя преданность им.

В конце его голос словно покрылся сталью.

Ревик кивнул безо всякого выражения.

— Я понимаю. Я знал, что это может стать камнем преткновения.

— Вот как? — тонкие губы Менлима снова растянулись в улыбке. На этот раз презрение вырвалось на поверхность. — Ну… порази меня, брат. Скажи мне, что ты мне предлагаешь. Что у тебя есть такого, что сделало бы меня таким же неверным, неблагодарным и высокомерным, как ты?

Челюсти Ревика напряглись.

Он не поднял глаз.

Тихонько щёлкнув, он провел пальцами по волосам, затем взглянул на других видящих на диване.

— Может быть, ты согласишься на компромисс по вопросу о моих брате и сестре из Четвёрки? — вежливо сказал он. — С привязкой ко времени?

— Какой это будет компромисс? — спросил Менлим.

— Дай мне один год. Один год в качестве твоего… сотрудника, — Ревик сделал ещё один плавный жест рукой, который означал будущее. — В конце этого времени мы сделаем одну из двух вещей. Обсудим изменение в условиях соглашения относительно вашей конструкции и моего света… — он позволил этим словам повиснуть в воздухе, прежде чем добавить: —…Или, если мы не сможем договориться об измененных условиях, я выслежу и убью двух других из Четвёрки для тебя.

Уте недоверчиво фыркнула.

Ревик взглянул на неё, но лишь мельком.

Он снова посмотрел на Менлима, прищурив глаза.

— Надеюсь, это не вызовет у тебя возражений? — спросил он. — В конце концов, я же освобожу их души для более плодотворных начинаний…?

Ревик понизил голос до более жёсткого тона.

— Что более важно, сказал он. — Я уведу их подальше от Моста и её союзников. Навсегда.

Глаза Менлима слегка изменились, сохраняя более пристальный блеск и изучая Ревика.

— Тогда это нынешнее соглашение, — произнес он. — То, которое ты изначально предлагаешь… этот контракт «наёмного убийцы», который ты предлагаешь мне сейчас… Насколько я понимаю из твоих слов, это не включает в себя твою полную интеграцию в нашу конструкцию здесь?

— Не включает, — подтвердил Ревик, сделав отрицательный жест рукой. — Я буду работать на тебя. Я буду следовать приказам и давать советы, когда меня попросят. Я не буду хранить никаких важных секретов от тебя или твоих людей. Но я не буду твоим «племянником».

Он сильно подчеркнул это слово, наполняя его нарочитым презрением.

— …И я не признаю никакого другого дерьмового эвфемизма для того, чтобы действовать как твоя личная марионетка. Мы не будем притворяться, что между нами есть верность, или привязанности, или семейные узы, Менлим. Я буду здесь пленником, хотя и по контракту. Если это означает носить ошейник, так тому и быть. Я приму любые меры безопасности, которые ты пожелаешь, чтобы моё присутствие здесь было безвредным для вас. Всё, что выходит за рамки этого, должно быть обсуждено отдельно, как я уже сказал. Я не буду пытаться сбежать, но и не буду твоим. Я предлагаю обмен на услуги… ничего больше.

Менлим продолжал наблюдать за ним, и более сосредоточенное выражение играло в его глазах и бровях.