Теперь я вроде как жалела об этом, хотя Даледжем тоже поручился за её армейские навыки.

Я не хотела знать, спала ли она когда-либо с Ревиком, так что я не задала ему этот вопрос в ночь, когда увидела, как она смотрит на него. Ни у кого другого я тоже не спрашивала, но подозревала, что они всё же спали вместе.

Мне не нужно было подтверждение, особенно сейчас. Однако её присутствие здесь означало, что вопрос маячил в моём сознании и пудрил мне мозг, когда я это допускала.

Как раз когда я подумала об этом, Талей свистнула, адресуя этот резкий звук в салон грузового самолета.

— Кэт! — рявкнула она. — Шевели задницей! Мы выдвигаемся!

Я почувствовала, что ещё сильнее скрежещу зубами.

Я всё ещё смотрела в ту сторону, когда единственная, кого я хотела видеть ещё меньше чем Мару, вышла из тьмы воздушного судна. Сдув светлую чёлку с глаз, русская видящая покачивала бёдрами даже в бронированных армейских штанах. Я заметила, что её светло-карие глаза сосредоточились на мне, а в уголках губ играла ухмылка.

Перед отправлением в Мумбай я забыла, что Ревик назначил Кэт в команду Чандрэ.

Иронично, что он сделал это, чтобы держать её подальше от меня.

Вытолкнув это из головы, я нарочито отвернулась от Кэт, стараясь не реагировать на пристальный взгляд, которым она буравила мою спину. Покосившись на группу видящих, которые останутся со мной в Форт-Коллинзе, я постаралась улыбнуться или хотя бы сделать нормальное выражение лица.

Я видела, что Даледжем наблюдает за мной, и его зелёные с фиолетовым глаза щурятся.

Игнорируя эту пытливость, я показала вежливый жест рукой.

— Братья и сестры? — произнесла я. — Направимся на поиски удобств?

Джораг издал фыркающий смешок.

Ниила, Джакс и Иллег широко улыбнулись мне.

Даледжем тоже улыбнулся, но та напряженная пытливость так и не ушла из его глаз.

Глава 20. Голос

— Я пробудился, — пробормотал он. — Теперь пробудился…

Я резко перевела взгляд.

— Что?

Фигран посмотрел на меня, и его янтарные глаза сияли в тусклом свете свечей.

Мы проводили так часы. Даже дни.

Не всё время. Но большую его часть.

Я по-настоящему отключилась здесь один раз. Я проснулась на кровати королевских размеров, а Фигран обвился вокруг моего бока, обняв рукой за талию. Это нервировало, да, но в то же время странно трогало, хотя бы потому, что во сне он открывал свой свет как Лили, отчего сложно было воспринимать его как угрозу.

Я знала, что другие разведчики не согласились бы с этим.

В каждый из этих дней я посылала их в Денвер и окрестные территории, так что никто из них не знал, сколько времени я проводила с третьим братом из Четвёрки. Я поручала им поиски Списочников и любых союзников, которых они могли найти поблизости, пока мы ждали возвращения Талей и остальных.

Никто не спрашивал, почему я не ходила с ними.

Никто также не спрашивал, чем я занималась в это время.

Подозреваю, что они задавались вопросом.

Ну, как минимум один из них. Я видела, что Даледжем не раз сверлил меня сердитым взглядом, уходя с остальными и держа в руках винтовку М16.

«Теперь я пробудился…» — прошептал голос.

«Пробудился…»

Потирая ладонью лицо, чтобы вернуть свой разум в настоящее, я сосредоточилась на Фигране и нахмурилась.

— Кто пробудился? Чей это голос, Фигран?

— Войти через выход… — пробормотал он.

— Вот кто проснулся? — резко произнесла я. — Дракон? Это тот посредник, о котором ты мне рассказывал?

— Нет, нет… — Фигран посмотрел на меня, его речь оборвалась, на лице отразилось колебание. На протяжении нескольких секунд он казался сбитым с толку. — Ну, да, — поправился он почти так же, как это сделал бы Ревик, и я вздрогнула. — …Да и нет. Дракон пробудился, — объяснил он. — Войти через выход. Вот что его пробудило. Это постучало по его сознанию.

Посмотрев вдаль, Фигран буднично кивнул.

— Да, — сказал он. — Да, это верно.

Глянув снова на меня, он кивнул и улыбнулся, словно довольный своим ответом.

Затем он посмотрел на набросок, над которым он работал — рисунок лежал прямо перед тем местом, где он сидел со скрещенными ногами. Фигран поизучал его несколько секунд, затем посмотрел на меня, и его янтарные глаза казались на удивление ясными.

— Он спал, сестра, — объяснил он. — Так много лет. Он спал и спал. Но теперь он пробудился. Он пробудился. Войти через выход. Вот что его разбудило.

— Ты имеешь в виду то, что случилось с Ревиком? В Дубае?

Похоже, это лишь сильнее сбило другого видящего с толку.

Щёлкнув языком себе под нос, Фигран принялся невнятно напевать. Затем он стал радостно рисовать угольным карандашом, словно я вообще не задавала никаких вопросов.

Я знала, что это обычно означает — он не понял моего вопроса.

Глядя на его опущенную голову, я нахмурилась, вновь прокручивая в мыслях его слова.

В моём сознании снова зашептал тот голос.

«Приди и найди меня, сестра.

Приди и найди меня. Пожалуйста.

Позволь ему указать тебе путь.

Он знает, где я. Он знает… даже если не может тебе сказать».

Я прикусила губу, наблюдая, как Фигран рисует.

Я знала, что сам Фигран может посылать мне эти слова, хотя я слышала их уже несколько недель, с самого Дубая. Я знала, что будь Балидор здесь, он захотел бы запереть Фиграна. Он сказал бы, что Фигран манипулирует мной, что этот видящий опасен, что в его свете есть структуры, которые никто из них не мог рассмотреть, и ни один разведчик их не понимал.

Я знала, что он прав.

Я знала, что Фигран может делать все те вещи, которые приписал бы ему Балидор. Фиграну даже не нужна причина делать это — или не делать этого. Ему абсолютно не нужна причина, которая имела бы смысл для кого-то, помимо его самого.

Однако я не верила в это на самом деле.

Я притворялась про себя, что обдумываю такую возможность, что я остаюсь скептичной и объективной, но на самом деле я не верила в это.

Всё это время я врала себе об этой поездке. Я говорила себе, что приехала сюда ради Новак. Я говорила себе, что дело в Брукс, в Новак, в той чёртовой книге… в предотвращении войны. Всё это имело смысл. Было правдоподобным. Даже правдивым.

И всё же я знала, что в действительности приехала сюда из-за этого.

Я приехала потому, что голос хотел моего присутствия здесь.

Наблюдая за опущенной головой Фиграна, за сгорбившимися над альбомом плечами, пока он работал над светлыми и тёмными линиями, я вздохнула, прикусив губу и пытаясь принять решение.

Мне придётся определиться довольно скоро.

В то же время я знала, что и тут я вру себе.

Я приняла решение.

Я приняла его ещё до того, как покинула Бангкок.

Голос знает. Он становится всё более и более нетерпеливым, возможно, более и более отчаянным, желая, чтобы я предприняла последние шаги в его направлении.

«Ты должна прийти ко мне сейчас.

Приди ко мне, сестра, ибо я не могу сделать остальное в одиночку.

Пожалуйста… пожалуйста, приди ко мне сейчас…»

Убрав длинные пряди тёмных волос с моих глаз, я вздохнула и села на выцветшее покрывало на постели. Я слышала, как пружины старого матраса скрипят подо мной, пока я наблюдала, как Фигран рисует, и долгое время ни один из нас не говорил ни слова.

Мы провели там шесть дней, и только тогда получили весточку от команды Талей, что можно выдвигаться. Встреча состоится на следующий день, в три часа, сказала Талей.

Тем утром я встала до рассвета.

Я привела себя в порядок в той же комнате, где спала.

Мы заняли почти каждый номер двухэтажного мотеля в ковбойской тематике Дикого Запада — это старое здание, отчаянно нуждавшееся в покраске, мы нашли на окраинах города. Оно было потрёпанным, и всё в нём покрылось толстым слоем пыли, но у него имелись заколоченные окна и достаточно изоляционного материала в потолках и стенах, чтобы внутри было существенно теплее, чем снаружи.