Эхо добралось до Северных кланов, что не так уж и далеко были. Тунтур, сидящий по зову природы над ямкой, справляя большую нужду, неожиданно для себя вздрогнул, услышав что-то в дали, а дело его нехитрое пошло быстрее.

Дракон схватился за глаз, постоянно его потирая. Потекла кровь. Зверь упал на спину с большой высоты, и погрузился в глубокий сугроб, без возможности пошевелиться. Его чуть не растоптал дракон, приплясывающий на задних лапах, истошно рыча. Иртон помчался оттащить Зверя, а Тейра перепуганная так сильно, что не издала ни писку, пыталась утащить Аишу, от которой воняло, как от выгребной ямы. Иртона случайно сшибли хвостом, он пролетел обратно, всё расстояние, которое преодолевал до Зверя. Разум залил адреналин, и что делает он не понимал. Тогда Иртон, сделав глубокий вдох, помчался под лапы дракона вновь. Что движет этим трусом не понятно, как будто он ищет скорой смерти, чтобы всё поскорее закончилось.

***

Зверь медленно раскрыл глаза и увидел звёздное небо над собой. Звёзд было так много, и яркость их была так сильна, что его чёрствая душа затрепетала от увиденного. Попытавшись подняться, некогда непобедимый охотник обнаружил, что лежал на мягком небесном облаке нежном и пушистом, как шиншилловая шерсть. Он встал на ноги, облако удержало его на себе, качнувшись как водяной матрац. Такая удивительная лёгкость была в его плечах, какую он не испытывал очень давно. Осторожно опустив голову, Зверь посмотрел на свои ладони, от чего-то появилось желание взглянуть на них. Его руки. Они, как по волшебству были одинаковые, свободные. Тяжёлая металлическая рука исчезла. Проклятый убийца не поверил глазам своим. В стороне от него, облака медленно разверзлись, и открылась там вода чистая, как слеза. Зверь подошёл к ней и взглянул на своё отражение. Он удивился тому, что был юн — маленький волчонок. Ему легко и радостно было на душе, такого полного спокойствия, казалось, не было никогда в жизни. Но вдруг его сердце кольнуло резкой непреодолимой болью. Зверь скрючился в животе и, схватившись за грудь, застонал. Боль снова повторилась, снова укол. Всё сильней и сильней. Как маленькая капля воды, попавшая в сердце и замёрзшая там, расширилась ледяными шипами в каждую стенку. Его сердце разрывалось изнутри, дыхание спёрло. От напряжения заболел лоб, будто он вдохнул воды носом. То самое, сильное и неприятное ощущение в переносице и висках. Перед маленьким Зверем из облаков выросла его родная деревня, его дом. Мама, папа. Через боль он уронил слезу радости, его родители были живы. Мама улыбалась ему, волчонок изо всех сил, превозмогая боль поторопился обнять свою семью. Но отец остановил его. А боль усиливалась.

— Отец! Почему ты меня не пускаешь? — заревел Зверь, ему как ребёнку хотелось к маме, но его не пустили. Неожиданно деревня вспыхнула, всюду заметались зверяне с криками. Первобытный страх объял Зверя, и тень гигантского существа разорвала его мать, потом повзрослевшего брата.

— Не-ет! — завопил Зверь, повалившись на землю, — Нет! Нет! — продолжал он кричать через горькие слёзы. Он молотил руками по сухой земле, пока не разбил кулаки в кровь. И его сердце снова кольнуло. Снова пробирающая невыносимая боль. Зверь ревел и ничего не мог сделать. С чёрным дымом вся его деревня исчезла, а отец растворился в пламени. Земля ушла из-под ног и волчонок оказался на облаке — опять. Сердце невыносимо болело, а в руках он ощутил тяжесть. Руки обрели такой вес, что он не мог выпрямить спину, плечи тянуло к земле. Волчонок поднял голову на звёзды и через слёзы увидел зеркало. Он взглянул на себя: сильного, молодо и безрассудного. Как раз за разом он делал невозможное. Зверь словно мог выбирать когда умереть. Он не ведал себе равных. А рыжеволосая людинка в белом балахоне и колчаном за спиной бурно аплодировала ему. Вдруг сердце заболело вновь, руки сжали тиски и давили до костного хруста. Зеркало исчезло, а перед подростком поднялся из тумана столик из золота и самоцветов, он был так прекрасен, что видом своим излечил Зверя. На столе лежал меч. Меч из жёлтого, как солнце металла, который владелец посмертно обязан был беречь.

— ЗДЕСЬ НЕТ ТОГО, ЧТО ИЩЕШЬ ТЫ, — прозвучал голос из самой волчьей души. Голос заполнил собой всё, он звучал отовсюду и не откуда. Это голос Хаку — всея Бога всех зверян. Волкиец подрос и стал охотником, боль утихла.

На теле Зверя материализовался его любимый кожаный плащ с рукавами, а руки его налились силой. Всплыли образы смеющихся Тейна и Шена, совсем юных. Смех девушек. Звоны бокалов. Заразительный смех Лампту. Завистливые слова Ральфа. Лязг мечей и стук стрел о дерево. Ненадолго стало холодно, он услышал неразборчивую речь голоса притягивающего своей мудростью. Он увидел Кота, на плечах которого сидела совсем маленькая Аиша.

Зверь потянулся к мечу, но задержался на мгновенье, держа расправленную кисть над рукоятью, не смеющий сжать пальцы.

— ЗАЧЕМ ТЕБЕ ЭТО? — задал вопрос голос. И звезды, и небо, и облака зашевелились вокруг. Золотая пыль дождём посыпалась всюду.

— ТЫ НЕ ОСВОБОДИШЬ СЕБЯ. ОТПУСТИ ИХ. ЕСЛИ СОТВОРИШЬ ТЫ ЗАДУМАННОЕ, ТО БЫТЬ ТЕБЕ — ПРОКЛЯТЫМ!

Зверь схватил рукоять. И боль, что давила изнутри вспышкой окрутила его, а потом собралась в его руку. Он вновь оказался в деревне родной. Сердце заболело и боль была нестерпима. Зверь упал свернувшись, как младенец. И увидел он дикого волкийца, который бил и резал крылатого красавца. Зверь отвернулся и узрел другую сторону, где в гнезде вылупилось яйцо. Новорождённый выбрался из скорлупы и запищал. Он боялся, он пищал всё сильней. Жемчужные слёзы, как горные ручьи били из глаз родившегося. Он звал и звал. Картина рвала раненное сердце Зверю, он отвернулся к сцене боя, где волк нещадно рубил мать. С каждым ударом над драконом всплывали образы и сцены, где она кормит, моет, воспитывает младенца, и разбивались на осколки. Зверь убил дракона… И сердце его будто остановилось. Металлическая чешуя закрыла ладонь. Боль прекратилась и волк с горькими слезами направил взор в небо, лёжа на спине. Пред ним предстал Хаку, он указал на вылупившегося детёныша. А мать-дракон последним вздохом произнесла: «Я прощаю тебя…». Картина боя растворилась в слезах и испарилась, как пар. Дракончик превратился в скелет, а ветер унёс его, словно пыль.

— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ? ТЫ ОБРЕЧЁН!

Металл поднялся по руке до локтя от самой его кисти. И навечно пристал к шкуре волка. Лезвие меча покраснело, оно стало алым, как кровь. Зверь почувствовал, как постарел. Жизнь стала той, какой стала.

— ОНА БЫЛА МАТЕРЬЮ, — произнёс Хаку громом в небе ночном, — КАК НЕКОГДА МАТЬ БЫЛА У ТЕБЯ. НО ОНА ПРОСТИЛА ТЕБЯ.

Зверь снова посмотрел на свои ладони, одна была в шрамах и мозолях, измазанная в крови. Вторая была из металлической чешуи, исписанной узорами. Он опустил руки и посмотрел вперёд, ему открылось окно, где Иртон испуганный, как ребёнок сидит на ветке дерева, а под ним голодные псы лают и рычат, оскалив на него зубы. Он увидел принца Тейна, мёртвое тело которого рвали крысы на части. Свою ученицу Солу в страстном объятии рогатой демоницы. Он увидел Аишу и Сетерит пробитую глефой. Он увидел себя на коленях, а над ним стоял человек с угольно-чёрными волосами и смеялся, дерзким жестом указывая на поле засыпанное трупами, по которому беспризорно слонялась огромная адская тварь.

— Я ВЫБРАЛ ЕЁ, — прозвенел голос Хаку.

Зверь, сидя на коленях перед человеком, поднял глаза и, обнажив меч, стёр все окна и зеркала. Он не увидел той, что стоит за спиной Сагарата.

Охотник почувствовал холод. К его щеке прилип снег, взявшись неоткуда. Поднялся грохот, а звёзды с небосвода повалились вниз. Его глаза распахнулись посреди ледяной пустыни северных земель.

— Слава Богам, ты жив! — радостно прокричал Иртон, склонившись в своих доспехах перед лицом Зверя, — Вставай! Он всё ещё здесь!

Зверь тяжело поднялся, а над головой узрел мельтешащий огромный зад дракона. Его мощные лапы и необузданный хвост в опасной близости пролетали мимо. Иртон потащил за плечо Зверя подальше от дракона, а по его руке поползли металлические чешуйки. Охотник резко вырвался и метнулся обратно под дракона. На снегу лежал, пульсируя красным светом, его меч. Как умалишённый охотник пытался прорваться к своему оружию, не взирая на погоду, скажем так. Осталось несколько шагов, как перед ним схлопнулась драконья пасть полная зубов, Зверь отскочил в сторону. Вновь раздался лёгкий свист и дракон злобно рыча сел, как собака, томно и медленно размахивая хвостом. Один его глаз заплыл кровью. Его злой оскал направился на кучку путников, которую пытался сторожить металлический карлик. Зверь поднял меч и направил на дракона, подкашиваясь в коленах, а тот засмеялся прекрасным голосом, слегка порыкивая. В ушах Зверя прозвенела мелодия. Иртон увидел, как его друг опустил оружие и расхохотался в истерике. Смех выбил слезы из глаз. Так Зверь на ходу сложил меч и, заливаясь звонкой радостью в такт дракону, подошёл к Иртону.