— Что ей нужно? — спросила Сола, когда владыка Сагарат пустился в свои обыденные рассуждения и мысли. Он словно отключился от мира сего.

— Смерть сказала, что пришла пораньше потому, что хочет занять лучшее место, а после этого села на скамью в тронном зале и осталась там, — Тилинду трясло, глаза наполнились слезами. Для неё встретить Смерть воочию, было дурным знаком. Смерть больше никогда ничего не ответит ведьме, даже когда явится, чтобы отвести обречённую на суд, она будет молчать.

— Почему ты решила, что это — Смерть? Смерть же ходит в чёрном и с косой? — удивилась Сола, вспоминая разные сказки с участием этого злого духа. На самом деле, Смерть никогда не была злым духом, она просто очень ответственная. Долг её службы не вызывал положительных чувств у смертных, а в остальном со Смертью можно было бы и дружить. Она даже отличалась благосклонностью, позволяя некоторым умершим какое-то время побродить среди живых, а уже потом вела их на борт «Дикого Гуся».

— О, это большое заблуждение, — произнесла Тилинда, на подобный вопрос она не раз уже отвечала, — Вы путаете Смерть с духом Чумы. Чума косит всех без разбора, а Смерть приходит по расписанию и очень точно, потому предпочитает лук.

— А, что на счёт белого?

— Не могу ответить. Нравится ей белый цвет, — Тилинда пожала плечами и немного успокоилась. По крайней мере эвлинская ведьма перестала рыдать.

Сагарат сорвался с места и помчался в тронный зал, он рассчитывал, что тоже сможет увидеть могущественную гостью и переговорить. Кто, как ни сама Смерть, может рассказать о вечной жизни. Когда он спустился и вихрем пролетел через весь зал, то не увидел Смерти, что сидела всё в том же первом ряду на скамье.

Она разглядела Сагарата и потешилась его метаниями. Затем она достала огромный подсушенный лист растения странного вида, насыпала в него табак и закурила самокрутку, пуская густой серый дым кольцами. Лицо её напоминало голый череп, обтянутый кожаным мешком с прорезями для глаз и рта. Голова горела рыжим огнём, словно восковая свечка, язычок пламени иногда мелькал из-под капюшона. К Сагарату примчалась Сетерит, они о чём-то разговаривали и ему, по всей видимости, требовалась ведьма, коль владыке не дано было видеть духов.

— УДИВИТЕЛЬНО, КАКАЯ У НЕГО КРАСИВАЯ АУРА, — произнёс томный глубокий голос некоего существа, что появилось на скамье прямо рядом со Смертью. Яркий золотой свет исходил от этого существа, и веяло теплом, которое чувствовали все проходящие мимо. Сагарат решил, что это присутствие Смерти и громко поприветствовал пустоту перед собой.

— Да. Поражена этим, — ответила Смерть золотому духу, когда впервые за долгие годы искренне отсмеялась, поражённая самонадеянностью смертного. Поскольку вместо носа у неё была дыра, щёк и губ не было, да и глазницы были пусты, вся её голова дымилась от самокрутки. Золотой дух улыбнулся, он пребывал в вечной печали и для него радостный смех Смерти пришёлся всласть, — Столько зла сотворил и не разучился любить. Замечательный из него бы получился герой.

— НЕ МОГУ ЗНАТЬ. ВРЕМЯ СВОЁ ОН УПУСТИЛ, — томно заметил золотой дух.

Тилинда явилась в тронный зал и была поражена тем, что духи продолжали прибывать и занимать места в тронном зале. Когда скамьи закончились, они начали располагаться прямо на полу, а затем на потолке. С отвратным запахом мышьяка с хлором и разлагающихся трупов через главные ворота, верхом на вороном в масле мерине в зал въехала Чума, злобно смерив ведьму взглядом. Тилинда было потеряла сознание, но Сола привела её в чувства. Ведьма начала рассказывать, что видит и это больше походило на бредни сумасшедшего. Не знай Сагарат о даре, он бы закрыл её в лечебницу на остаток дней. В зале собрались духи разных сословий и направленностей, среди них был Дух-Завтрашнего-Дня, который взял на себя роль конферансье, представляя гостям предстоящие события, добавляя к ним присказку — «возможные». Дух-Завтрашнего-Дня мог говорить о любом будущем, будь оно через месяц или тысячу лет, но обязательно в этом месте. Его звонкий голос можно было слышать в любой точке зала. К золотому духу и Смерти подсела маленькая почти прозрачная дымка, по очертаниям напоминающая девочку с короткими косичками. В руках её был большой стакан попкорна, она пихнула Смерть локтём и спросила, почему она так рано.

— Не могла дождаться, — с улыбкой ответила Смерть. Золотой дух взял горсть попкорна и громко её сжевал. Этот продукт был ему знаком по одной той причине, что однажды его притащили демоны из Ада и выдали за свой собственный. Людины до сих пор выращивают кукурузу особого сорта, для этого лакомства.

Шли дни. Духи занимались своими делами, как словно жили в своём мире. Им было абсолютно плевать на метания Сагарата и мольбы Тилинды поговорить с ней. Смерть слышала ведьму, но по правилам не отвечала ей. В любое время она бы поговорила с ней, но не хотела.

— ПОДЕРЖИШЬ МНЕ МЕСТО? — спросил золотой дух у Смерти, поднявшись на ноги с гулким звуком горящей печи. И разумеется Смерть согласилась, — Я В КУЗНИЦУ. ЕСЛИ ОНИ, ВДРУГ, НАЧНУТ РАНЬШЕ, ТО ЗОВИТЕ.

Сагарат плюнул на рассказы Тилинды о духах и занялся своими делами, но желание увидеть все эти чудеса его не отпускало три ночи подряд. По заверению ведьмы к духам стали присоединяться высокопоставленные демоны, что притащили судейскую кафедру, молот и арбузы, а мелкие бесята играли в карты. В этот раз Сагарат был уверен, что увидит демонов, но — никого. Однажды в уборной Сагарат столкнулся с Вельзевулом, тот улыбнулся ему и поторопился сбежать, дабы не отвечать на вопросы.

За неделю тронный зал был так плотно заселён духами, что смертные уже ходили сквозь них, доставляя неудобства. А гудение всех старых друзей, которые не виделись миллионы лет, не давало Тилинде спать. Присутствие духов вызывало чудеса и аномалии, такие как эпидемия лихорадки, что за мгновенье до смерти прекращалась, и больной оживал. Летающие канделябры и предметы. Вонь и постоянная грязь натоптанная в тронном зале, которую никак не могли отмыть. Бывало, что внутри замка не наступала ночь. Или, откуда не возьмись, приходили цыплята, заволакивая воздух перьями и пухом. Даже огромный облезлый конь, с горящими глазами-рубинами, находящийся в стойле, был вполне приемлем, по сравнению с тучей в форме черепа, висящей над замком в небе.

Сагарат заперся в своей лаборатории. Многочисленные кастрюли, колбы, реторты и воронки заполняли столы вокруг него. В стороне ярко переливался на свету дистиллятор с перегонным кубом. По полу разбросаны камушки твёрдых веществ, а в воздухе витали пары ртути. Сола, естественно, была при нём, но чуть не потеряла самообладание, когда Сетерит донесла, что Тейдос взят. Сола по-настоящему испугалась, что наконец-то владыка одержал победу. И сердце её продолжало метаться, пытаясь сделать выбор. Но Король Шен был ещё жив, Ксафан повёл войско к замку Сонрала. Так что расслабляться было нельзя. И этот избранный, он где-то рядом и как-то связан со всей знатью духов, заполонившей замок.

В этот самый день, ближе к ланчу в лабораторию зашла измученная Тилинда и смотрела за экспериментами Сагарата, что потерял интерес к устроенной им же войне. Его волновало только то, что Ксафан должен вернуть ему Чимоху, и, разумеется, эликсир бессмертия. Как же владыке не хватало демонического бестиария, с ним бы точно всё получилось.

— В вашей комнате дух, — произнесла Тилинда, что не было не для кого какой-то особенной новостью. Это и правда была не новость, если бы не одно но. Дух удивился, что его видят, и первый, из всех, заговорил с ведьмой.

— (Ты меня видишь?) — голос духа был ярким и звонким. Услышав речь ведьмы на языке людян, дух мгновенно смог на него переключиться. Из-за чего и Сагарат услышал этот вопрос. Он уронил мензурку на пол, она разбилась на миллионы осколков, расплескав красного цвета содержимое по ботинкам великого мейстера. Сагарату стало так плохо, а его сердце так колотилось, что глаза заволокло пеленой. Сола вовремя смогла оказать ему помощь. Тилинда же, переволновавшись, вовсе бежала из лаборатории и заперлась у себя в покоях.