— Это я, — ответил Майкл, осторожно выбираясь из кладовки. — Ведьма…

— Ты, видно, думаешь, будто я не знаю собственного ремесла, — раздраженно сказал Хаул. — Я выпустил столько сбивающих направление чар, что большинство людей вовсе не смогут нас найти. Даже Ведьме даю на это три дня. Кальцифер, мне нужно горячее питье.

Кальцифер уже вскарабкался по поленьям, но, когда Хаул подошел к камину, нырнул обратно.

— Не приближайся ко мне в таком виде! Ты мокрый! — прошипел он.

— Софи, — умоляюще произнес Хаул.

Софи безжалостно скрестила руки на груди.

— Что с Летти? — спросила она.

— Я насквозь промок. Мне нужно горячее питье.

— А я спросила, что с Летти Хаттер?

— Тьфу на вас! — воскликнул Хаул и встряхнулся.

Вода слетела с него в ровное кольцо на полу. Хаул выступил из него — сухие волосы блестели, а серо-алый костюм не был даже влажным — и достал кастрюлю.

— Мир полон бессердечных женщин, Майкл. Я навскидку могу назвать трех.

— Одна из них мисс Ангориан? — спросила Софи.

Хаул не ответил. Всё оставшееся утро он величественно игнорировал Софи, пока обсуждал с Майклом и Кальцифером перемещение замка. Хаул в самом деле собирался сбежать, как она и предупреждала короля, подумала Софи, когда сидела и сшивала серебристо-голубые треугольники. Она должна вынуть Хаула из серо-алого костюма как можно скорее.

— Не думаю, что нам надо перемещаться к портхэвенскому входу, — сказал Хаул.

Он наколдовал себе из воздуха носовой платок и громко высморкался, что заставило Кальцифера тревожно затрепетать.

— Но я хочу, чтобы бродячий замок оказался далеко от всех мест, где был прежде, а кингсберийский вход надо закрыть.

И тут кто-то постучал в дверь. Софи заметила, что Хаул подпрыгнул и оглянулся так же нервно, как Майкл. Ни один из них не пошел открывать. «Трус!» — презрительно подумала Софи. И зачем она вообще ради Хаула прошла через все вчерашние испытания?

— Должно быть, у меня в голове помутилось! — пробормотала она серебристо-голубому костюму.

— А что с черным входом? — спросил Майкл, когда стучавший, похоже, ушел.

— Он остается, — ответил Хаул и завершающим щелчком наколдовал себе еще один носовой платок.

Еще бы! Там же мисс Ангориан. Бедняжка Летти!

К середине утра Хаул уже наколдовывал носовые платки по два и по три. По сути, это были квадратики из мягкой бумаги. Хаул продолжал чихать. Его голос охрип еще больше. Вскоре он стал наколдовывать платки по полдюжины за раз. Пепел от использованных кучками собрался вокруг Кальцифера.

— Ну, почему стоит мне наведаться в Уэльс, как я возвращаюсь с простудой! — прохрипел Хаул и наколдовал целую пачку бумажных салфеток.

Софи фыркнула.

— Вы что-то сказали? — прохрипел Хаул.

— Нет, но я подумала, что тот, кто сбегает от всего на свете, заслуживает любой простуды, — ответила Софи. — Тот, кто получил задание от короля и вместо того, чтобы исполнять его, отправляется ухаживать за девушками под дождем, может винить только себя.

— Вы не знаете всего, чем я занимаюсь, госпожа Морализаторша, — сказал Хаул. — Хотите, чтобы в следующий раз я перед уходом составил список? Я искал принца Джастина. Ухаживание — не единственное, ради чего я покидаю замок.

— Когда это? — спросила Софи.

— Как же у вас хлопают уши и дергается длинный нос! — прохрипел Хаул. — Конечно, когда он только исчез. Мне было любопытно, зачем принц Джастин пошел туда, когда все знали, что Сулиман пропал в Пустоши. Я подумал, кто-то мог продать ему негодные поисковые чары, поскольку он направился прямо в Верхнюю Складку и купил еще одни у миссис Фейрфакс. И, естественно, они привели его обратно сюда, где он остановился у замка, и Майкл продал ему еще одни поисковые чары и маскировочные…

Майкл прижал ладонь ко рту.

— Тот человек в зеленой униформе был принц Джастин?

— Да, но раньше я не упоминал об этом, поскольку король мог подумать, что тебе хватит ума продать ему поддельные чары. Меня из-за этого мучает совесть. Совесть. Отметьте это слово, миссис Длинныйнос. Мучает совесть, — Хаул наколдовал еще одну пачку носовых платков и пронзил Софи взглядом поверх них — его глаза покраснели и слезились; затем он встал и объявил: — Я болен. И отправляюсь в постель, где, может статься, умру, — он жалко заковылял к лестнице и, поднимаясь в свою комнату, прохрипел: — Похороните меня рядом с миссис Пентстеммон.

Софи как никогда усердно налегла на шитье. У нее появилась возможность снять с Хаула серо-алый костюм, прежде чем он причинил сердцу мисс Ангориан еще больше вреда, если только, конечно, Хаул не отправится в кровать в одежде, чего от него вполне можно было ожидать. Значит, Хаул искал принца Джастина, когда пришел в Верхнюю Складку и встретил Летти. «Бедная Летти!» — подумала Софи, проворно накладывая крошечные стежки по краю пятьдесят седьмого голубого треугольника. Осталось всего около сорока.

Сверху донесся слабый крик Хаула:

— Помогите мне, кто-нибудь! Я тут умираю, всеми брошенный!

Софи фыркнула. Майкл бросил работу над чарами и побежал наверх, а потом вниз по лестнице. Началась суматоха. За то время, что Софи пришила еще десять голубых треугольников, Майкл сбегал наверх с лимоном и медом, особой книгой, микстурой от кашля, ложкой, с которой надо пить микстуру, а потом — с каплями для носа, пастилками для горла, полосканием, ручкой, бумагой, еще тремя книгами и настойкой из коры ивы. Тем временем в дверь продолжали стучать, отчего Софи подпрыгивала, а Кальцифер — нервно вспыхивал. Когда никто не открывал, некоторые продолжали колотить минут пять, справедливо полагая, что их просто игнорируют.

К этому моменту Софи начала беспокоиться из-за серебристо-голубого костюма. Он становился всё меньше и меньше. Невозможно сшить столько треугольников, не забрав при этом в швы некоторое количество ткани.

— Майкл, — позвала Софи, когда Майкл снова пронесся вниз, поскольку Хаулу захотелось на обед бутерброд с беконом. — Майкл, есть какой-нибудь способ сделать маленькую вещь большой?

— О да, — ответил Майкл. — Именно для этого служат мои новые чары — я понял, когда получил возможность поработать над ними. Он хочет шесть ломтиков бекона на бутерброде. Можете попросить Кальцифера?

Софи с Кальцифером обменялись многозначительным взглядом.

— Не думаю, что он умирает, — сказал Кальцифер.

— Я отдам тебе корочки, если ты склонишь голову, — сказала Софи, откладывая шитье.

Кальцифера проще было подкупить, чем запугать.

Они пообедали бутербродами с беконом, но Майклу пришлось броситься наверх, не дожевав. Он вернулся с новостями, что теперь Хаул хочет, чтобы он пошел в Маркет Чиппинг — добыть кое-что необходимое для перемещения замка.

— А как же Ведьма? Это безопасно? — спросила Софи.

Майкл облизал с пальцев жир от бекона и нырнул в кладовку. Обратно он появился с накинутым на плечи пыльным бархатным плащом. Хотя тот, кто вылез из шкафа с плащом на плечах, выглядел как дородный мужчина с рыжей бородой. Он облизал пальцы и сказал голосом Майкла:

— Хаул думает, так я буду в безопасности. Плащ не только маскирует, но и сбивает с пути. Интересно, узнает ли меня Летти, — дородный мужчина открыл дверь, повернув ручку зеленым вниз, и выпрыгнул на медленно проплывающие холмы.

Воцарился покой. Кальцифер осел и потрескивал. Хаул очевидно понял, что Софи не станет суетиться вокруг него. Наверху было тихо. Софи встала и осторожно проковыляла к кладовке. Это был ее шанс повидать Летти. Сейчас Летти, должно быть, ужасно несчастна. Софи была уверена, что Хаул не приближался к ней после того дня в саду. Возможно, ей станет легче, если Софи скажет, что ее чувства вызвал зачарованный костюм. В любом случае, она обязана была рассказать об этом Летти.

Семимильных сапог в кладовке не оказалось. Вначале Софи не поверила своим глазам. Она всё перевернула. И там не было ничего, кроме обычных ведер, метел и еще одного бархатного плаща.