— Осмелюсь предположить — Хаэулл Дженкинс, — сказала мисс Ангориан Хаулу.

Она обладала низким мелодичным голосом, который, однако, звучал насмешливо и самоуверенно.

На мгновение Хаул опешил. А потом его улыбка вспыхнула. Прощайте сладкие мечты Летти и миссис Фейрфакс, подумала Софи. Поскольку можно было с уверенностью сказать, что мисс Ангориан из тех женщин, в которых с первого взгляда влюбляются такие как Хаул. И не только Хаул. Майкл тоже восхищенно таращился. И хотя все дома казались пустыми, Софи не сомневалась, что они полны людей, которые знали и Хаула, и мисс Ангориан и с интересом наблюдали за происходящим. Она чувствовала их невидимые глаза. Маркет Чиппинг тоже был таким.

— А вы, должно быть, мисс Ангориан, — сказал Хаул. — Прошу прощения за беспокойство, но на прошлой неделе я глупо ошибся и унес задание по английскому моего племянника вместо одной важной бумаги, которая была со мной. Я так понимаю, Нил отдал ее вам, как доказательство, что он не увиливает от работы.

— Так и есть, — сказала мисс Ангориан. — Заходите и заберите ее.

Софи была уверена, что невидимые глаза во всех домах вытаращились, а невидимые шеи вытянулись, когда Хаул, Майкл и Софи толпой зашли в дверь и поднялись по лестничному пролету к крошечной строгой гостиной мисс Ангориан.

— Не хотите присесть? — заботливо предложила мисс Ангориан Софи.

Софи до сих пор трясло после той безлошадной повозки. И она с радостью опустилась в одно из кресел. Оно было не слишком удобным. Комната мисс Ангориан предназначалась не для удобства, а для работы. Хотя многие вещи были здесь странными, Софи узнала стены с книгами, стопки бумаг на столе и папки, сложенные на полу. Она сидела и наблюдала, как Майкл робко таращится, а Хаул включает свое обаяние.

— Как так вышло, что вы знаете, кто я? — с обольстительной улыбкой спросил Хаул.

— В этом городе вы породили множество сплетен, — ответила мисс Ангориан, разбирая бумаги на столе.

— И что сплетники вам рассказали? — Хаул с томным видом прислонился к краю стола и попытался поймать взгляд мисс Ангориан.

— Во-первых, вы неожиданно исчезаете и появляетесь, — ответила мисс Ангориан.

— А еще что? — Хаул провожал движения мисс Ангориан таким взглядом, что Софи поняла: единственный шанс для Летти — это если мисс Ангориан влюбится в Хаула немедленно.

Но мисс Ангориан была не из таких женщин.

— Много всего, и мало что к вашей чести, — ответила она, и Майкл покраснел, когда она посмотрела на него и Софи с выражением, ясно говорившим, что эти вещи не предназначены для их ушей.

Она протянула Хаулу желтоватую бумагу с волнистыми краями.

— Вот, — сурово произнесла она. — Вы знаете, что это такое?

— Конечно, — ответил Хаул.

— Тогда, пожалуйста, скажите мне.

Хаул взял бумагу. Последовала небольшая борьба, когда он одновременно попытался взять мисс Ангориан за руку. Мисс Ангориан победила и завела руки за спину. Хаул нежно улыбнулся и передал бумагу Майклу.

— Расскажи ей ты, — велел он.

Пылающее лицо Майкла просветлело, когда он посмотрел на бумагу.

— Это чары! О, я могу их сотворить — чары увеличения, не так ли?

— Так я и подумала, — обвиняюще произнесла мисс Ангориан. — Хотела бы я знать, зачем вам такой документ.

— Мисс Ангориан, — сказал Хаул, — если вы слышали все те сплетни обо мне, вы должны знать, что я писал докторскую диссертацию по чарам и заклинаниям. Вы смотрите так, словно подозреваете меня в занятиях черной магией! Уверяю вас, я ни разу в жизни не сотворил ни одного заклинания.

Софи не могла не фыркнуть на столь вопиющую ложь.

— Положив руку на сердце, — добавил Хаул, раздраженно нахмурившись на Софи, — заверяю вас, эти чары предназначены только для изучения. Они очень старые и редкие. Поэтому я хотел их вернуть.

— Что ж, вы их вернули, — живо ответила мисс Ангориан. — Прежде чем вы уйдете, будьте любезны отдать мне взамен мой лист с домашним заданием? Ксерокопии стоят денег.

Хаул с готовностью достал серую бумагу и поднял ее так, чтобы мисс Ангориан не могла дотянуться.

— Что касается этой поэмы, — сказал он. — Она не дает мне покоя. Глупо, на самом деле! Но я не могу вспомнить оставшуюся часть. Уолтер Рэли[4], не так ли?

Мисс Ангориан пронзила его испепеляющим взглядом:

— Конечно, нет. Это поэма Джона Донна[5], и она очень известна. Она есть у меня в сборнике, если хотите освежить память.

— Пожалуйста, — сказал Хаул, и по тому, как его взгляд последовал за мисс Ангориан, когда она направилась к стене с книгами, Софи поняла, что это и была настоящая причина появления Хаула в странном месте, где жила его семья.

Но Хаул не гнушался убить двух зайцев одним выстрелом.

— Мисс Ангориан, — умоляюще произнес он, окидывая взглядом ее изгибы, когда она потянулась за книгой, — не хотели бы вы поужинать со мной сегодня?

Мисс Ангориан развернулась с большой книгой в руках, выглядя суровой, как никогда.

— Нет, — ответила она. — Мистер Дженкинс, не знаю, что вы слышали обо мне, но вы должны знать, что я всё еще считаю себя обрученной с Беном Салливаном…

— Никогда не слышал о нем.

— Мой жених. Он исчез несколько лет назад. Хотите, чтобы я прочитала вам поэму?

— Пожалуйста, — без всякого сожаления согласился Хаул. — У вас такой очаровательный голос.

— Тогда я начну со второго стиха, поскольку первый у вас в руке.

Она прекрасно читала — не только мелодично, но и так, что второй стих подходил под ритм первого, чего, по мнению Софи, на самом деле не было.

— Коль ты рожден со странностью очей

     И видишь суть явлений и вещей,

     Скачи десяток тысяч дней, ночей,

     Аж до седин, до старости своей,

     И можешь, возвратясь, навеять страх

     Рассказами о странных чудесах,

     Но нет, клянусь, увы,

     Ни края, ни страны,

     Где были б долго девушки верны.

     Если ты…

Хаул страшно побледнел. Софи видела, капли пота на его лице.

— Спасибо, — сказал он. — Достаточно. Больше не буду вас беспокоить. В последнем стихе даже хорошая женщина оказывается неверной, да? Теперь я вспомнил. Глупо с моей стороны. Джон Донн, конечно.

Мисс Ангориан опустила книгу и уставилась на него. Он выдавил улыбку.

— Нам пора идти. Уверены, что не передумаете насчет ужина?

— Уверена, — ответила мисс Ангориан. — С вами всё хорошо, мистер Дженкинс?

— Великолепно, — Хаул подтолкнул Майкла и Софи спускаться по лестнице и садиться в жуткую безлошадную повозку.

Невидимые наблюдатели в домах, должно быть, подумали, что мисс Ангориан гонится за ними с саблей, судя по скорости, с которой Хаул запихнул их в повозку и отъехал.

— В чем дело? — спросил Майкл, когда повозка, рыча и скрипя, поднималась обратно по холму, а Софи изо всех сил вцепилась в сиденье.

Хаул притворился, будто не слышал. Тогда Майкл подождал, пока Хаул запрет повозку в сарае, и спросил снова.

— О, ни в чем, — беззаботно ответил Хаул, ведя их обратно к желтому дому под названием РИВЕНДЕЛЛ. — Проклятие Ведьмы Пустоши настигло меня, вот и всё. Должно было случиться рано или поздно, — открывая садовую калитку, он будто что-то подсчитывал или решал задачку. — Десяток тысяч, — бормотал он. — В День летнего солнцестояния.

— Что в День летнего солнцестояния? — спросила Софи.

— Мне исполнится десять тысяч дней, — ответил Хаул. — И это, миссис Нос, — добавил он, заходя в сад РИВЕНДЕЛЛА, — день, когда мне придется вернуться к Ведьме Пустоши.

Софи с Майклом застыли на дорожке, уставившись в спину Хаула с загадочной надписью «РЕГБИ УЭЛЬСА».

— Если я буду держаться подальше от русалок, — услышали они его бормотание, — и не прикоснусь к корню мандрагоры…

— Мы должны вернуться в этот дом? — окликнул его Майкл.

А Софи спросила: