— Я ничего не трогала, — благочестивым тоном ответила она, направившись за сковородой.

— Надеюсь, нет, — с тревогой произнес Майкл, когда дверь в ванную захлопнулась.

Пока Софи жарила обед, из ванной доносились плеск и брызги.

— Он использует много горячей воды, — произнес Кальцифер из-под сковороды. — Думаю, он подкрашивает волосы. Надеюсь, ты не прикасалась к чарам для волос. Для невзрачного человека с волосами цвета грязи, он жутко тщеславен в отношении своей внешности.

— О, заткнись! — огрызнулась Софи. — Я поставила всё на место, как было!

Она так рассердилась, что опрокинула сковороду с яйцами и беконом на Кальцифера.

Кальцифер, конечно же, с громадным энтузиазмом слопал их, полыхая и чавкая. Софи пожарила над плюющимся пламенем еще. Они с Майклом поели. Они убирали со стола, а Кальцифер облизывал синим языком пурпурные губы, когда дверь в ванную распахнулась и Хаул вылетел оттуда, воя от отчаяния.

— Посмотрите на это! — кричал он. — Посмотрите на это! Что этот хаос в одну женскую силу сделал с чарами?

Софи с Майклом поспешно повернулись посмотреть на Хаула. Его волосы были мокрыми, но в остальном они не смогли разглядеть никакой разницы.

— Если ты имеешь в виду меня… — начала Софи.

— Да, я имею в виду вас! Посмотрите! — крикнул Хаул.

Он рухнул на трехногий стул и ткнул пальцами в свою мокрую голову.

— Смотрите. Изучите. Обследуйте. Мои волосы испорчены! Я выгляжу как сковорода с беконом и яйцами!

Майкл с Софи нервно склонились над головой Хаула. Волосы были обычного соломенного цвета до самых корней. Единственной разницей мог быть слабый, очень слабый красноватый оттенок. Софи нашла его приятным. Он немного напомнил об обычном цвете ее собственных волос.

— Я думаю, очень мило, — сказала она.

— Мило! — возопил Хаул. — Еще бы! Вы сотворили это нарочно. Вы не успокоитесь, пока не сделаете несчастным и меня. Посмотрите на них! Они рыжие! Мне придется прятаться, пока они не отрастут! — он страстно раскинул руки в стороны, завопив: — Отчаяние! Тоска! Ужас!

Комната потемнела. Громадные, туманные, человекообразные фигуры выдулись из всех четырех углов и с воем двинулись на Софи и Майкла. Вой начинался как стонущий ужас, перешел в отчаянные резкие крики и в итоге стал воплями боли и страха. Софи зажала уши руками, но крики давили сквозь ладони, всё громче и громче, и всё ужаснее с каждой секундой. Кальцифер торопливо сжался на дне камина и, мерцая, пробрался под нижнее полено. Майкл схватил Софи за локоть и потащил к двери. Он повернул ручку синим вниз, пинком открыл дверь и со всей возможной скоростью вывел их на улицу в Портхэвене.

Снаружи шум был почти столь же ужасным. Вдоль всей дороги открывались двери, и люди выбегали, зажав уши руками.

— Должны ли мы оставлять его одного в таком состоянии? — дрожащим голосом спросила Софи.

— Да, — ответил Майкл. — А если он думает, что это ваша вина, то определенно.

Они торопливо пошли через город, преследуемые дрожащими криками. С ними шла настоящая толпа. Несмотря на то, что туман теперь стал моросящим морским дождем, все направлялись к порту или к песчаному пляжу, где шум вроде бы было легче переносить. Волнующийся морской простор отчасти поглощал его. Все стояли мокрыми кучками, поглядывая на туманный белый горизонт и промокшие снасти на пришвартованных кораблях, пока шум становился исполинскими, душераздирающими рыданиями. Софи подумала, что впервые в жизни видит море вблизи. Какая жалость, что она не наслаждалась этим в должной мере.

Рыдания стихли до безбрежных несчастных вздохов, а потом установилась тишина. Люди начали осторожно возвращаться в город. Некоторые из них робко подошли к Софи.

— Что-то случилось с бедным колдуном, миссис Ведьма?

— Он сегодня немного несчастен, — ответил Майкл. — Пойдемте. Думаю, теперь мы можем рискнуть вернуться.

Когда они шли вдоль набережной, несколько матросов встревоженно окликнули их с пришвартованных кораблей, желая узнать, означает ли шум бурю или невезение.

— Вовсе нет, — крикнула Софи в ответ. — Всё уже закончилось.

Но ничего не закончилось. Они вернулись к чародейскому дому, который снаружи выглядел обычным маленьким кривым зданием, которое Софи не узнала бы, если бы не Майкл. Майкл осторожно открыл потрепанную маленькую дверь. Хаул внутри по-прежнему сидел на стуле. Он замер в позе абсолютного отчаяния. И целиком был покрыт густой зеленой слизью.

Количество зеленой слизи было ужасающим, впечатляющим, неимоверным — целые кучи. Она полностью покрывала Хаула. Она свисала с его головы и плеч липкими кусками, громоздилась на его коленях и руках, стекала вязкой массой по ногам и капала липкими струйками со стула. Она растеклась по большей части пола сочащимися прудами и ползущими бассейнами. Ее длинные пальцы прокрались в очаг. Она мерзко воняла.

— Спасите меня! — хриплым шепотом выкрикнул Кальцифер, который сжался до двух маленьких отчаянно мерцающих языков пламени. — Это вещество выпихнет меня!

Софи подобрала юбку и подошла к Хаулу так близко, как могла, что было не особенно близко.

— Прекрати! — велела она. — Прекрати немедленно! Ты ведешь себя как младенец!

Хаул не пошевелился и не ответил. Его лицо выглядывало из-под слизи — бледное, трагичное, с расширенными глазами.

— Что нам делать? Он умер? — спросил Майкл, дрожа рядом с дверью.

Майкл — милый мальчик, подумала Софи, но немного беспомощный во время кризиса.

— Нет, конечно, не умер, — ответила она. — И если бы не Кальцифер, мне было бы плевать, если бы он весь день сидел как заливной угорь! Открой дверь ванной.

Пока Майкл пробирался между бассейнами слизи к ванной, Софи бросила фартук в очаг, чтобы помешать еще большему количеству вещества добраться до Кальцифера, и схватила лопату. Она зачерпнула кучу пепла и высыпала его в самые большие бассейны слизи. Та яростно зашипела. Комната заполнилась паром, и завоняло хуже, чем раньше. Софи завернула рукава, наклонилась, чтобы получить хорошую точку опоры на слизистых коленях чародея, и толкнула Хаула вместе со стулом к ванной. Ее ноги скользили и буксовали в слизи, но слизь помогала и двигать стул. Пришел Майкл и потянул за покрытые слизью рукава Хаула. Вместе они отвезли его в ванную. Там, поскольку Хаул по-прежнему отказывался шевелиться, они отбуксировали его в душевую кабинку.

— Горячую воду, Кальцифер! — мрачно выдохнула Софи. — Очень горячую.

Чтобы смыть слизь с Хаула понадобился час. Еще час ушел у Майкла, чтобы убедить Хаула встать со стула и переодеться в сухую одежду. К счастью, серо-алый костюм, который Софи как раз починила, висел на спинке кресла, вдали от слизи. Серебристо-голубой костюм был испорчен. Софи велела Майклу положить его в ванну, чтобы он отмок. Тем временем, бормоча и ворча, она достала еще горячей воды. Она повернула дверную ручку зеленым вниз и вымела всю слизь в болота. Замок оставлял след на вереске, как улитка, но так избавиться от слизи было проще всего. У жизни в бродячем замке есть некоторые преимущества, подумала Софи, моя пол. Она заинтересовалась, исходил ли поднятый Хаулом шум и от замка. В таком случае, ей было жаль людей в Маркет Чиппинге.

К тому моменту Софи устала и разозлилась. Она знала: зеленая слизь была местью Хаула ей, и когда Майкл наконец вывел одетого в серое и алое Хаула из ванной и нежно усадил его в кресло возле очага, она совершенно не склонна была к сочувствию.

— Это было просто глупо! — протрещал Кальцифер. — Ты пытался избавиться от лучшей части своей магии или что?

Хаул не обратил внимания. Он просто сидел — трагичный и дрожащий.

— Я не могу заставить его заговорить! — несчастно прошептал Майкл.

— У него просто истерика, — сказала Софи.

Марта и Летти знали толк в истериках. Софи умела с ними справляться. А с другой стороны, рискованно отшлепать чародея за то, что он впал в истерику из-за волос. В любом случае, опыт Софи говорил, что причиной истерик редко является то, что кажется их причиной. Она заставила Кальцифера передвинуться так, чтобы она могла устроить на поленьях кастрюлю с молоком. Когда оно согрелось, она сунула полную кружку в руки Хаула.