— Не будем тратить время на бессмысленные споры, — заявил мой визави, как будто не он сам затеял весь этот разговор. — В новом свете, для меня стали очевидными, как твоя возросшая опасность, так и польза. Поэтому, я считаю, будет вполне обоснованным, поднять оплату и даже предложить некоторый, скажем так, аванс. Уверен, что тебя заинтересует возможность прокачки, не так ли?

Может удивить его и сказать “неа”? Хотя, поднять удачу я бы не отказался. А с другой стороны — зачем? Чтобы что? Увеличить шанс следующей прокачки? Даже проблема с количеством точек возрождения, можно сказать, совсем недавно временно разрешилась. Забавно. Но отказываться от халявы тупо.

— Отлично, кого на этот раз нужно не убить? — полюбовавшись недовольством на лице эльфа, я все-таки уточнил. — Какие-то дополнительные обязательства с моей стороны?

— Нет, это жест доброй воли! — силовик продолжал старательно корчить из себя радушного хозяина. — Демонстрация готовности к сотрудничеству с нашей стороны. Естественно, исключительно в упомянутом ранее направлении. Но должен предупредить, что добраться до повышающего кристалла, совсем не просто. И попытка будет всего лишь одна. Но, думаю, для таких как ты, это не проблема, — усмешка у хозяина кабинета получилась настолько искренней, что у меня в голове мгновенно сработал тревожный звоночек.

Опять меня пытаются затолкать в какую-то задницу? Отлично, будет хороший повод использовать, освободившуюся точку возрождения!

Хозяин кабинета встал, одернул мятый камзол и приглашающе указал на дверь. В приемной он небрежно бросил, ожидающим там стражникам.

— Останьтесь.

Мы в очередной раз вышли через черный ход, к поджидающей нас карете.

— Парадный вход заколочен? — не смог сдержать я любопытства.

— Нам обоим лучше не появляться вместе в публичных местах. Даже твои новоявленные знакомые, гусары, брезгуют иметь дело с тайной службой. А тех, кто с нами сотрудничает — презирают.

— Репутация, — многозначительно покивал я, брезгливо поджав губу.

А про себя отметил, что у мятого эльфа для принца на меня теперь есть компромат. Кстати, так ведь можно кого угодно дискредитировать, пустив о нем слух. Так что не исключено, что сама же тайная служба и создала для себя такую ауру. Кстати, безопасник не поддается на провокации. Добрый и ласковый, как теленок. Странно.

Ехали мы четверть часа и вышли из кареты у гостеприимно распахнутых ворот какого-то храма. Из-за высокой ограды вздымался огромный лазурный купол. Дальше виднелся холм, густо поросший лесом, который подпирал своей покатой спиной полуденное небо. А может это и не холм вовсе, а просто вековые деревья вздымаются все выше и выше?

— Прошу, — кивнул эльф, пропуская меня вперед.

— Кому здесь поклоняются?

— Лесу. И самой Жизни, — многозначительно ответил провожатый.

Но двинулись мы не к центральному входу в храм, а в обход. Однако, едва свернув за угол, наткнулись на монаха. Или жреца — кто их разберет? Какой-то священнослужитель в темно-зеленой рясе до пят. Он вынырнул из неприметной дверцы в боковой стене храма и решительно преградил нам дорогу.

— Пастырь, — недовольно кивнул мой проводник. — У нас дело государственной важности.

— У вас свои дела, у меня свои, — смиренно ответил святоша, — Я должен поговорить с нашим гостем наедине.

— Но… — начал было силовик, вот только храмовник даже не подумал слушать.

Он кивнул мне и направился к боковой двери, словно не сомневаясь, что я последую за ним.

А самым забавным было то, что грозный представитель “серьезных эльфов” замер в нерешительности и выжидающе смотрел на меня. Тоже думает, что я должен пойти за странным жрецом в храм? Если это ловушка, то какая-то уж очень навороченная и мутная.

— Никуда не уходи! — строго нахмурив брови, бросил я растерянному конвоиру и отправился вслед за эльфом в рясе.

Монаху в дверях пришлось пригибаться и потом, в коридоре, тоже, а вот мне хоть бы хны. Для хоббитов этот храм строили, что ли? Или только этот вход? Ведь если это храм жизни, то хоббиты тоже относятся к ее последователям. Пропетляв несколько минут узкими коридорами, но так и не встретив никого по дороге, мы вошли в небольшой, уютный кабинет.

— Благодарю вас от имени Богини Жизни, что согласились помочь избавить священный лес от напасти, — монах склонился в поклоне.

Ничего себе. А почему я не в курсе? Опять меня без меня женили?

— Вы меня точно ни с кем не путаете? — осторожно уточнил я, обдумывая, как бы так поудачней срезаться.

А с другой стороны — почему нет? Положительная репутация с местными служителями культа в деле смены власти будет совсем не лишней. Вот только “избавление леса от напасти” мало напоминает увеселительную прогулку. Если я в этом деле увязну надолго, или тем более завалю его, эффект получится прямо противоположный.

— Мне указала на вас Великая Мать. Я далек от мысли вмешиваться в Ваши дела, — священнослужитель настолько явно выделил слово ваши, что я поневоле вспомнил о том, что я не только дьявол, но еще и мелкий божок одного из оркских племен.

Это что же получается? Старшие братья по пантеону собрались меня гонять, как последнего салабона? А не объелись ли они рыбной юшки по самое нехочу?

Видимо, выражение моего лица не предвещало ничего хорошего, потому что бедолага пастырь резко засуетился.

— Я дам вам сосуд для сущности. Вы же понимаете, что Жизнь и Холод всегда на ножах? Трудно подобрать надежного курьера… — эльф бросил на меня виноватый взгляд, икнул и добавил. — Я, наверно, должен был сказать парламентера?

— Тео-курьер — вполне нормально, че? Главное — не нарко. Хотя надо бы сперва заценить, что там за сущность.

— Вероятнее всего это хладница из гномьих морозилень. Сбежала к нам через портал и забилась в нору в Священном лесу.

— Почему бы в таком случае не обратиться к гномам?

— Они же еретики! Прошу прощения. Я не хотел затевать разговоров на религиозную тему. Вмешиваться в дела высших сил — дело очень неблагодарное.

— Кстати, я всегда думал, что жизнь, как и холод — это всего лишь стихии. Не боги.

Жрец яростно сверкнул глазами, но мгновенно взял себя в руки. Заговорил он, словно объяснял азы несмышлёному ребенку.

— Стихийные боги одни из самых распространенных. Особенно у народов, для которых с ними родство. У нас жизнь — единственная стихия, но зато ее проявления в эльфийском пантеоне наиболее разнообразные.

— Ясно. Что я должен делать? — смирился я с неизбежным.

— Не знаю. Вот вместилище, — эльф сунул мне в руки подобие двухлитровой банки, только из толстого стекла. — Это амфора баланса из горного хрусталя. Что делать дальше — ваша воля.

Охренеть. Натянуть бы эту банку монаху на голову. Вторую — мутному типчику в мятом мундире, а третью — самой Матушке Природе.

Увидев, как я вышел из невысокой дверцы, ушлый эльф из охранки поначалу обрадовался, но, разглядев амфору, резко помрачнел.

— А это зачем? — своим острым подбородком он демонстративно указал на блестящий сосуд у меня в руках.

— Жизнь землицы попросила набрать. Для рассады. На огородничество ее пробило, видать, на старости лет.

— Богохульство в устах возрождаемого не удивительно, но у вас в руках Амфора Баланса, — что-то эльф резко перешел на вы, отметил я про себя. — Практически неразрушимая вещь, невосприимчивая ни к жару, ни к холоду.

Я нежно погладил чудесный сосуд по загадочно мерцающему боку. Родная душа, все-таки. Наверняка его тоже жизнь неслабо побросала.

— И что? Земля в ней прокиснет, что ли? — я недоуменно пожал плечами. — Долго еще?

Но эльф ничего не ответил. Задумавшись, он даже умудрился споткнуться об один из огромных корней, которые повылезали на тропинку.

— Вы опасный противник, Бильбо, — наконец родил он.

И это надо было столько тужиться? Чуть не убился от натуги, мыслитель.