— Ну, Эсми, назови мне имена, — требовал Его Высокопреосвященство.

Ведьма тяжело дышала, смотря то на палача, то на инквизитора. Обессиленная она уже не могла выносить боль и простонала:

— Я скажу, но не имена. Эта правда убьет тебя Фердинанд.

Сдавленный смех вырвался из его щербатого рта. Магистр нисколько не боясь слов Эсми.

— Кто только мне не проклинал на этой дыбе, а я пока живой. Я пережил всех своих врагов.

В глотке ведьмы заклокотало и струйка крови побежала по щеке. Она попыталась откашляться, чтобы произнести свои последние слова. Конец уже близок. Одно радовало Эсми: палач переусердствовал. У нее началось внутренне кровотечение. До завтрашнего аутодафе она не доживет. Семья Мойры обретет силу Эсми.

— Ближе. Подойди ближе, — зашептала она, давясь кровью.

Инквизитор сделал шаг и в это раз нагнулся к самым губам ведьмы, чтобы расслышать ее проклятие.

Но сухие губы умирающей ведьмы не прокляли своего мучителя, а произнесли:

— Сердце Всесильного уже бьется…

Ужас в глазах учителя разгорелся, словно огонь. Он вцепился руками в горло женщины и заорал:

— Нет! Ты лжешь! Это невозможно! Лжешь!

Таким магистра Алесио не видел никогда. В него словно бес вселился. Он кричал, душил и бил руками уже мертвую ведьму, а когда понял, что она унесла с собой это страшное знание, приказал монаху-писарю:

— Пошлите за Абрахам Ризом! А ты, — указал он на Алесио, — немедленно беги к Зарине и скажи: я требую встречи, срочно!

Меньше чем за час крепость Ангела превратилась в муравейник. Все монахи, кроме ученика магистра, собрались в главном зале на священный совет. За сотни лет он собирался только по особым случаям: похороны магистра, помазание нового магистра и угроза человеческому виду.

Этот день как прекрасно он начался. Все складывалось так удачно для Зарины. Маркус примирился с дочерью. Ли под подозрением. Ее пока не заключили под стражу, но Леонид с Морганой уже представили к ней шпионов. И по счастливой случайности этими шпионами оказались вампиры из клана Феррат, которые преданы только бывшей жене Маркуса. Арест протеже Дракона решенное дело. Маленькая сучка Лютеция в крепости Ангела. Мирослав убьет Яна или убил уже. В том, что исход этого поединка именно такой любящая мать не сомневалась. Ее сын сильнейших среди вампиров, как когда-то был и среди оборотней. Айрин погорюет немного и забудет свое мимолетное увлечение. Об этом позаботится мамочка. Она сделает все, чтобы ее дети помирились. Спихнет вину за убийство на ревность Николет. А та даже не успеет возразить, как упадет бездыханной к ногам Айрин. Ее дочь слишком эмоциональна. Сначала делает, а потом думает. Вот этим недостатком в темпераменте собственного дитя и воспользуется Зарина, чтобы скрыть свою причастность к убийству ее любовника.

Сегодня все хорошо. Но больше всего вампиршу радовало приглашение Маркуса на ужин вечером. Он намекнул, что хочет обсудить их отношения. В последний раз они проводили время вот так вдвоем лет четыреста назад, когда еще питали друг другу нежные чувства. Столетия пролетели незаметно, но любовь Зарины осталась не подвластна времени в отличии от Маркуса.

Нежась в постели, бывшая жена главы клана Феррат предавалась сладким воспоминаниям и мечтам о скором свидании с любимым.

Ее грезы разрушил голос служанки.

— Сеньора Зарина, — опасаясь гнева госпожи, ели слышно позвала девушка, — к вам пришел монах из ордена бернардинцев. Некий Алесио. Его впустить?

О, милый Птенчик. Как вовремя. Воплотит некоторые мечты Зарины в реальность.

— Пусть войдет, — не открывая глаза, словно довольная кошка промурлыкала Зарина.

Ученик магистра вошел в покои сеньоры. Увидев ее полуобнаженную среди белых простыней, он смущенно потупил взгляд. Ее божественная без единого изъяна фигура манила юношу, как мотылька огонек свечи. Задержав учащающееся дыхание, юноша сделал несколько шагов к ложу своего искушения и замер в выживании, когда Зарина сама призовет его.

В этот раз любовница не спешила поиграть со своим маленьким птенчиком. Она лениво потянулась и так же лениво улыбнулась Алесио. В это мгновение ее глаза хитро блеснули. Сегодня он в рясе бернардинцев. Видно, совет Энжи не прошел даром. Никто и не заподозрит в этом скромном ангельски хорошеньком мальчике черного брата. А зная слабость сеньоры Феррат к молоденьким монахам их редкие встречи никого не насторожат и останутся не замеченными ни для ордена, ни для кланов. Он простой монах, поддавшийся искушению плоти. Ничего необычного для Рима в этом нет.

— Ну, что мой Птенчик мне на этот раз принес? — вальяжно раскинувшись, спросила Зарина.

— Его Высокопреосвященство хочет встретится и срочно, — задыхаясь от переполняющих его чувств, ответил Алесио.

— Ни сегодня, ни завтра я не смогу, — поманив пальчиком, сказала искусительница. — Через дня три в полдень я приеду к Фердинанду, но не раньше. Иди ко мне, — позвала она Алесио, скинув полупрозрачную простынь и представ перед юным любовником абсолютно нагой.

Монах подчинился. Он подошел еще ближе и робко присел на краюшек кровати. Его глаза все еще боялись внимательно рассмотреть совершенное тело бессмертной любовницы и он опустил их на нервно трясущиеся пальцы своих рук.

Неуверенность мальчика рассылала желание вампирши до предела. Такой невинный, послушный, скромный, но все эти добродетели перекрывает один изъян. Алесио слишком красив для монаха. Настоящие искушение в рясе. И Зарина потянулась к мешковатому наряду юноши, чтобы снять его. Он запротивился, попятившись к краю постели, но от коварной красавицы никто еще не уходил. Зарина ухватила за конец веревки, служившей поясом, и резко потянула на себя. Алесио почти упал на Зарину.

— Сними это убожество, мой Птенчик, — прошептала она ему на ушко и лизнула мочку, спускаясь языком к губам

— Я молился господу, чтобы он хотя бы сегодня избавил меня от искушения возлежать с тобой, — заикаясь сказал ученик магистра и тем не менее его ряса быстро оказалась на полу.

Зарина не отрываясь от нежных губ монаха, пробежалась ладонью по его бедру. Ее пальцы обожгло холодное железо власяницы, шипы которого впивались в нежную кожу Птенчика. Кровь маленькими каплями окрашивала железные звенья самоистязательного предмета в свой цвет, а коже под ним досталась целая палитра багрово-синих оттенков. По всему видно, что ношение власяницы доставляет юноши настоящую муку, но его вера предает ему сил терпеть эту боль.

— Зачем ты нацепил ее? — спросила Зарина, расстегивая ремешок.

— Чтобы усмирить свою плоть и бороться с искушением, — с видом святого мученика ответил ее молодой любовник, словно ласки бессмертной ему противны, но он должен их терпеть ради какого-то благого дела.

Жертвует собой во имя веры! Надо же какой молодец! Это разозлило Зарину, как любую отвергнутую женщину. Поддавшись нахлынувшим эмоциям, любовница схватила рукой за яйца монаха и сжала их, но не сильно. От неожиданности Алесио взвизгнул, как девица, накрыв своими ладонями сжатый кулак Зарины.

— Я знаю, что тебе поможет справиться с искушением, — тяжело дыша заговорила обиженная любовница. — Жрецы древнего Египта отрезали себе яйца, чтобы лучше служить своим богам. Ведь у евнухов почти нет искушений. Хочешь, я помогу тебе усмирить твою плоть? — и ее кулак сжался на этот раз сильнее.

Боль острыми иголками разлетелась по всему телу монаха, заставив его умолять Зарину прекратить эту пытку.

— Хочешь быть святым, тогда научись жертвовать для этой святости чем-нибудь дорогим, Алесио, — отпуская яйца, сказала бессмертная.

Желание к Птенчику быстро покинуло Зарину. Момент был упущен, и бывшая жена Маркуса остыла. Прикрыв свою наготу, точно не из-за скромности, она встала с постели и, взяв бокал вина с комода, сказала гордому любовнику:

— Надень свою рясу и потуже затяни власяницу. Она усмиряет не плоть, а медленно убивает ее. Скоро раны от ее шипов превратятся в незаживающие язвы и когда до твоего носа долетит вонь гнилого мяса, знай: тебе осталось недолго, — и залпом осушила кубок, поставив его обратно на комод. — Ну, мой Птенчик, что принес мне в своем клювике, помимо срочности от этого пердуна Фердинанда.